Иван Просветов - Вербовщик. Подлинная история легендарного нелегала Быстролетова

Не на след ли этих курсов удалось выйти Быстролетову? Руководители РОВС могли выбрать для инструктажей квартиру Иностранцева как надежнейшего высшего офицера (в последние месяцы у Колчака он служил в должности генерал-квартирмейстера, то есть отвечал за военную разведку). Трудно судить, насколько добытая информация помогла постепенно свести на «нет» активность Боевой организации Кутепова. Свой вклад внесли все европейские резидентуры ИНО. Наиболее весомая информация о русской военной эмиграции поступала из Парижа и Берлина. Но из столицы Чехословакии тоже приходили важные агентурные сведения.

Так, в марте 1927 года ИНО стало известно: генералом Кутеповым «образован в Праге вербовочный комитет… на предмет записи добровольцев в Русский национальный корпус, имеющий выступить против Советского правительства на территории Китая» [166] Врангелевский РОВС поддерживал контакты с китайским маршалом Чжан Цзолинем (его армия включала Русскую группу войск, сформированную из эмигрантов), который противостоял Национально-революционной армии Китая, пользовавшейся поддержкой СССР. Предполагалось, что «Дальний Восток может сыграть большую роль» в подготовке к свержению коммунистической власти в России. ; вербовкой руководит старший офицер Галлиполийского землячества Трофимов, ему помогают два студента-белоэмигранта. [167] Русская военная эмиграция 20-х – 40-х годов ХХ века. Документы и материалы. Т.6. М., 2013. С. 314. Названное землячество изначально существовало на правах группы в Союзе русских студентов, а в 1926 году стало полноценным отделением Общества галлиполийцев – основы РОВС. Врангель и Кутепов создавали это общество как преемника 1-го армейского корпуса (в первое время после эвакуации разместившегося в лагере у греческого Галлиполи). В документах советской разведки источник в Галлиполийском землячестве не упоминается, но можно не сомневаться, что он был приобретен не без участия Быстролетова. В 1928 году ИНО получил из Праги список руководителей землячества с указанием адресов проживания, список членов Совета Общества галлиполийцев в Париже и кандидатов на перевыборы, сведения о разногласиях в землячестве и многочисленном отделении общества в Югославии (дополнили картину внутренних интриг и конфликтов, расшатывающих военную эмиграцию), сведения о контактах лидеров землячества с чехословацким правительством (показали, что оно скорее по инерции сочувствует белой эмиграции и даже считает заслугой большевиков «сохранение России, что другая власть навряд ли сделала»). [168] Русская военная эмиграция 20-х – 40-х годов ХХ века. Т. 9. Курск, 2017. С. 17–19, 36–45, 49–50.

Годы двойной жизни в Чехословакии Дмитрий Быстролетов называл «фантастической сменой лиц и положений, водоворотом неожиданностей и опасностей».

Расставаясь с Лярош, он объяснил, что его отзывают в СССР, и поэтому быть вместе они не смогут.

Два происшествия показали, что ему на самом деле придется насовсем уехать из Праги. Источник на заводе «Škoda» пришел на явку крайне встревоженный: вместо обычного условного письма – сигнала о встрече – он получил конверт с наклейкой, где красовалась пятиконечная звезда. Инженер дал понять, что с этого момента прекращает связь. Как выяснил Быстролетов, сотрудник торгпредства, которого он попросил бросить конверт в ящик где-нибудь в городе, отправил его служебной почтой. Попытка вербовки секретаря Союза промышленников Чехословакии вообще провалилась. Гольст поручил Быстролетову пригласить «пана доктора» в торгпредство и предложить стать информатором советской разведки – у резидента имелись сведения, что чех увяз в долгах и нуждается в деньгах. Секретарь с возмущением отверг взятку – а Быстролетов в результате раскрыл себя. [169] Из «Рукописи “Ганса”». См.: О.Царев, Н.Вест. КГБ в Англии. С. 123–124.

В ноябре 1929 года Самсонова-Гольста перевели в берлинскую резидентуру ИНО. Быстролетов готовился к отъезду в Москву. Визит бывшего шефа застал его врасплох. Николай Григорьевич предложил Дмитрию новую работу – на этот раз без прикрытия, полностью нелегальную, с чужим паспортом, в условиях, когда, возможно, неоткуда будет ждать помощи.

«Мы с женой не спали всю ночь, – вспоминал Быстролетов. – Она не хотела, уговаривала ехать в Москву. Я соглашался с ней, но, когда явился Гольст, неожиданно для себя сказал: “Да!”». [170] Там же. С. 125.

Косте Юревичу, знавшему, что его друг – не вполне обычный экономист торгпредства (в 1928 году Юревич «переслал два-три письма по спецзаданиям»), Дмитрий сказал, что уезжает в СССР, поскольку получил направление в Институт монополии внешней торговли. При этом в трудовом списке Быстролетова появилась запись о назначении экономистом в Наркомат тяжелой промышленности. А согласно секретному приказу по ОГПУ, он с 1 февраля 1930 года был «принят на должность старшего переводчика» (персональных званий у чекистов еще не существовало).

Но сошел с поезда он задолго до советской границы. 2 апреля пражский резидент ИНО известил Центр:

«Ж/32 по вызову тов. Семена отправлен нами для работы в Берлин. Просим числить его за Берлином». [171] ГА РФ. Ф. 10035, оп. 1, д. П-22726, л. 281; записи о назначениях в ОГПУ-НКВД здесь и далее цитируются по трудовой книжке Д.Быстролетова, оформленной в 1956 г. (ГМПИР. Ф. VI-3005); переписка резидентур с Москвой здесь и далее цитируется по книге «КГБ в Англии».

В Берлин поехала и Мария Шелматова. Лето 1930 года оказалось последним, что они провели вместе как муж и жена. Дмитрий подарил ей чудесное путешествие по морским курортам Франции и Испании: Довиль, Биарриц, Сен-Жан-де-Люз, Сан-Себастьян. Они любовались парусниками, наслаждались соленым ветром. Будущее настораживало, но им казалось – всё по силам, если верить в себя и великую цель…

Резидент не предупредил агента Ганса, что паспорт с чужой фамилией ему придется добывать самому, и документ при этом должен быть подлинным. Зато дал наводку: в вольном городе Данциг генеральным консулом Греции служит Генри Габерт – ушлый и многоопытный еврей из Одессы, у которого при должном подходе можно приобрести паспорт.

Быстролетов прикинулся греком-эмигрантом, родившимся в Салониках (во время большого пожара в 1917 году там сгорела мэрия со всем архивом – следовательно, проверить происхождение невозможно), выросшим за границей (отсюда и полное незнание греческого языка) и утерявшим свой паспорт в Данциге. Консул не клюнул на эту уловку, пачка долларов не помогла, – и тогда Дмитрий на ходу сменил роль. Он припомнил слова Гольста о том, что Габерт связан с международной бандой торговцев наркотиками, принял развязный вид и перешел на блатной жаргон. По правде говоря, он – американский гангстер, бежавший из Сингапура, где застрелил начальника английской полиции (об этом убийстве писали в газетах). «Липа» ему нужна для проезда в Женеву, чтобы замести следы. Оттуда уже с другой ксивой он рванет в Нью-Йорк, так что – «не дрейфьте, консул, завтра вашего паспорта не будет».