Коллектив авторов - В боях за Молдавию. Книга 3

В Ясско-Кишиневской операции был впервые составлен единый план артиллерийского и авиационного обеспечения боевых действий наземных войск при прорыве обороны противника и в оперативной глубине. Это дало большой боевой эффект, так как в ходе сражения не потребовалось дополнительных согласований действий авиации и артиллерии в динамике боя и позволяло немедленно реагировать на изменение в обстановке и наносить противнику без промедления тяжелые потери. В первый раз в общевойсковые армии и механизированные корпуса были выделены специальные рации с авиационными офицерами-разведчиками для приема особо важных донесений непосредственно с воздуха от самолетов-разведчиков, которые позволяли без потери времени ставить им задачи в воздухе. Мероприятие это себя полностью оправдало и применялось во всех боевых операциях до конца войны.

Для обеспечения точного выхода самолетов на цели были организованы и оборудованы контрольно-опознавательные пункты с радиосвязью и зрительными сигналами. То же было сделано и в первых эшелонах наземных войск. В механизированные соединения были выделены группы офицеров от поддерживающих их авиационных соединений во главе с командирами дивизий или их заместителями с радиостанциями. В войсках, на башнях наших танков и на автомашинах наносились опознавательные знаки для того, чтобы летчики с воздуха могли легко отличить свои войска.

В проведении оперативной маскировки важную роль сыграли и мероприятия, организованные нашей воздушной армией. На кишиневском направлении по указанию фронта имитировалось крупное сосредоточение войск, строились ложные аэродромы, которые обрудовались макетами самолетов. Часть боевой авиации базировалась на этом направлении. В воздухе в дневное время над ложными районами сосредоточения патрулировали наши истребители. За два дня до начала операции из района ложного сосредоточения войск 5-й ударной, а также в полосе 46-й армий, которыми командовали генералы Н. Э. Берзарин и И. Т. Шлемин, была проведена ночью разведка боем усиленными батальонами при поддержке ночной, а с наступлением рассвета и штурмовой авиации. Противник окончательно уверовал, что именно здесь, в направлении Кишинева, будет нанесен нашим фронтом главный удар. В течение ряда дней противник вел интенсивную воздушную разведку этих районов, куда мы его сознательно допускали.

Вечером 19 августа я перелетел на передовой аэродром, с наступлением темноты переправился через Днестр и прибыл на командный пункт фронта, находившийся на плацдарме в Кицканском монастыре, расположенном неподалеку от правого берега Днестра.

Поздно вечером командующий фронтом генерал армии Ф. И. Толбухин заслушал еще раз мой доклад о готовности воздушной армии к предстоящей операции. Командующий предупредил о моей особой личной ответственности, чтобы авиационная разведка не пропустила начала отхода немецко-фашистских войск из кишиневского выступа, где находились главные силы 6-й немецкой армии.

Об этом напомнил мне на заседании Военного Совета фронта перед началом операции и представитель Ставки Верховного Главнокомандования маршал Советского Союза С. К. Тимошенко.

Утром 20 августа началось наступление наших войск. События развивались точно по плану. За один час сорок пять минут до начала атаки пехоты наша артиллерия и авиация нанесли мощные удары по переднему краю и в тактической глубине вражеской обороны, которые затем переросли в непрерывное сопровождение огнем артиллерии и авиации наступающие войска 57-й, 37-й и 46-й армий. В тот день Советская страна первый раз за годы войны праздновала день авиации. Это событие еще больше воодушевило личный состав наших авиационных частей на боевые подвиги во славу Родины. Группы штурмовиков, сменяя друг друга, буквально «висели» над полем боя, подавляя и уничтожая бомбовыми и штурмовыми ударами предназначенные им по плану цели. В воздухе беспрерывно барражировали группы истребителей, надежно прикрывая главную группировку войск фронта. И в течение дня авиация противника не нанесла ни одного удара по нашим наступающим войскам.

Наши наземные войска мощными ударами прорвали оборону противника и ко второй половине первого дня наступления продвинулись в глубину вражеской обороны до 15 километров. Создавалась выгодная обстановка, и командование фронта приняло решение: с рассвета 21 августа ввести в прорыв 4-й гвардейский и 7-й механизированные корпуса.

Командующий фронтом поставил передо мной задачу — с утра сосредоточить основные силы воздушной армии на обеспечение ввода в прорыв механизированных корпусов в полосах наступления 37-й и 46-й армий и их действий в глубине вражеской обороны, а также не допускать подхода резервов противника к участкам прорыва, вести непрерывную воздушную разведку кишиневской группировки противника, которая во избежание опасности окружения могла начать отход на запад к реке Прут прежде, чем туда выйдут наши механизированные войска. Но ни в ночь на 21 августа, ни утром никаких признаков отхода кишиневской группировки установлено не было. Противник все еще продолжал считать, что в районе Тирасполя, Бендер и Аккермана проводятся демонстративные действия и ожидал главный удар наших войск в направлении на Кишинев…

Мощные удары советской авиации враг почувствовал в первый же день нашего наступления. Вот что сообщил один из захваченных в плен гитлеровских вояк: «2-й батальон оборонялся на участке северо-западнее Леонтина. Утром 20 августа одновременно началась артподготовка и обработка переднего края русской авиацией. Передний край нашей обороны буквально утюжился низколетящими русскими самолетами, которые действовали вдоль линии фронта и промежуточных рубежей в глубине обороны. Когда русская пехота появилась в расположении батальона, мы начали отходить, но русская авиация не дала возможности произвести организованный отход и батальон был почти полностью уничтожен и перестал существовать». Большинство немецких штабов и их средства управления были разгромлены с воздуха в первые же часы операции. А уцелевшие штабы вынуждены передислоцироваться. В штабах и на командных пунктах противника нарушилась радио- и проводная связь. Это подтверждалось данными войсковой разведки, а также показаниями пленных немецких генералов и офицеров.

В те дни отвагу, смелость и героизм проявлял весь личный состав частей и соединений нашей воздушной армии. Группы штурмовиков, как правило, находились над целью до 15–20 минут, производя по 5–8 заходов. Бомбометание и огонь ракетного и пушечно-пулеметного вооружения были высокодейственными. Впервые за время войны в этой операции истребители наряду с выполнением своих основных задач по прикрытию сухопутных войск и сопровождению штурмовиков и бомбардировщиков широко использовались для действий непосредственно по наземным целям.