Коллектив авторов - В боях за Молдавию. Книга 4

Случилось же так, что прибывший на фронт летом 1942 года молодой летчик Алексей Красилов первый свой боевой вылет сделал в понедельник. И побрился перед полетом. И сфотографировался для личного дела. И номер на его штурмовике был 13. И вот: сел в кабину «Ильюшина» и полетел на штурмовку живой силы и техники врага.

Аэродром в тот день окутывала какая-то необычная тишина, словно фронт отодвинулся на сотни километров. На самом же деле война была рядом: до переднего края рукой подать. В назначенное время самолеты поднялись в воздух. Перед линией фронта командир приказал быть особенно бдительным: передний край гитлеровцев насыщен зенитной артиллерией. Вот черные шапки разрывов появились слева от восьмерки штурмовиков. Дымом обволокло самолеты. Огненная завеса встала на пути машины Красилова. Командир группы приказывает увеличить высоту. Четко выдерживая боевой порядок, «Ильюшины» благополучно прошли линию фронта. Алексей посмотрел на часы. Там, где на карте обозначен район штурмовки, он увидел в серой дымке, окутавшей землю, огненные островки.

— Цель впереди! — передал командир ведомым и приказал прибавить скорость. По мере приближения к цели Алексей крепче сжимал штурвал своей боевой машины, зорче всматривался вперед, стараясь лучше разглядеть объект штурмовки.

— Атака! — последовала команда. Но не успели штурмовики перейти в пикирование, как заговорили зенитные батареи. Однако было уже поздно. Звено самолетов обрушилось на зенитные установки. А в это время другие штурмовики расстреливали врага. С первого захода командир огнем своих снарядов поджег две машины. Не отставал от командира и Алексей Красилов. После его штурмовок загорались вражеские машины, взрывались склады, пылали цистерны с горючим.

Самолеты возвратились на аэродром. Алексея окружили товарищи, молодые летчики, прибывшие вместе с ним на фронт. Кто-то спросил:

— Скажи по совести, страх был?

— Какой там страх? Руки тряслись от храбрости, — отшучивался Алексей.

А действительно было страшно. Страшно смотреть с высоты полета на эту землю, которая год назад улыбалась цветущими садами и веселыми белыми хатами, а теперь содрогалась от взрывов, тяжело дышала дымом и огнем. И сжималось сердце, когда он видел на дорогах стариков и детей, скошенных очередями вражеских самолетов…

Так вот и летал на штурмовике, прозванном немцами «черной смертью», Алексей Красилов. Подвиг впитывает в себя много слагаемых, и трудно определить его начало. Может быть, истоки его относятся к памятным событиям первой пятилетки. Беспокойные, кипучие годы юности! В комсомоле Леша Красилов прошел первую школу жизни и борьбы, навсегда связав свою судьбу с судьбой Родины.

Родился Алексей в Сибири, неподалеку от города, Курган, в селе Горохово. Нежности да ласки в детстве ему досталось немного: улыбнется утром солнце, пригреет, вечером ветерок приголубит. А все, чего не было у парнишки, находил он в книгах. Однако подрос парень и задумался о месте в жизни. Начал со счетовода в конторе заготзерно. Потом переехал в Челябинск, стал работать электриком на заводе имени Орджоникидзе. Мечтал Леша стать инженером, но случилось так, что судьба перепутала его планы.

Как-то после работы в цех вошел мужчина в кожанке, представился ребятам и предложил желающим поступить в аэроклуб. Леша записался так, на всякий случай. С того дня все колесом и пошло: работа, тренировки в спортзале, лекции по авиации. Но время берет свое. Позади теоретические занятия, наземная подготовка. Ребята приступили к полетам. В один из обычных летних дней вылетел самостоятельно на самолете «У-2» и Леша Красилов. Вернулся на завод в огромном комбинезоне. С этого дня и определилась вся его дальнейшая жизнь.

Девятнадцатилетним юношей пришел Алексей Красилов в армию. Это было летом 1940 года. Мир жил тревожными событиями развязанной гитлеровцами второй мировой войны. Советские люди готовились к защите своего Отечества. Война застигла Алексея курсантом. В далеком тыловом городе познавал он тайны мастерства боевого летчика. Сколько нужно было выдержки, чтобы в тревожные месяцы первого фронтового года сдерживать свой юношеский пыл, чтобы не убежать из школы на фронт…

Более ста семидесяти раз вылетал на боевые задания летчик-штурмовик Алексей Красилов. Сажал подбитую машину на нейтральную полосу, в густом тумане чутьем угадывал аэродром и удачно приземлялся. Смерть часто цеплялась за крылья его самолета.

Сохранились у Алексея Павловича «летные книжки» летчика — небольшие, похожие на блокноты, с пожелтевшими листами. Если б заговорили сейчас, спустя более четверти века строчки, занесенные сюда рукой полкового писаря, то ожившие странички наполнили бы рокотом небо, заметался бы по просторам голубого пятого океана рой огненных шмелей — трассирующих пуль и снарядов, и застонала бы, содрогаясь от взрывов, земля. День за днем встала бы огненная летопись одной жизни — жизни Алексея Красилова.

Серый рассвет уже заглянул в тусклое окошко землянки. Летчики быстро собрались и поспешили к своим самолетам. Вскоре шестерка «Илов» поднялась с полевого аэродрома. В сомкнутом строю она пробилась сквозь огненный заслон фашистов и пересекла линию фронта.

Чернена под плоскостями земля. Кое-где зеленел лес. Замелькали внизу деревушки, занятые врагом. Прямо по курсу, где кончался небольшой лес, показалось село Зубово. За селом забитый самолетами аэродром врага.

— Как себя чувствуешь, Хамра? — обратился Красилов к воздушному стрелку. — Не зябнешь?

— Маленько знобит…

— Сейчас погреемся. Видишь, сколько самолетов стоит.

И тут же Красилов услышал команду ведущего группы:

— Приготовиться!

Шестерка резко пошла на снижение. И вот они, секунды, разорванные огнем и металлом. Пламя заметалось по цистернам с бензином, вспыхнули самолеты, задымились приаэродромные постройки.

— А ну, еще разок долбанем! — услышал Алексей голос ведущего.

Машины развернулись и пошли на новый заход.

— Что, гады, не нравится? — прокричал Хамра Чакрыев. — Это вам не «рус-фанер»!

А когда выходили из штурмовки, откуда-то бешено огрызнулись уцелевшие вражеские зенитки. Шестерка «Илов» набирала высоту и ложилась на обратный курс…

Алексей не сразу понял, что произошло. Словно в лихорадке, затряслась машина. Все-таки попал снаряд вражеской зенитки. Горит она или нет? И почему эта сумасшедшая тряска? Значит, поврежден винт. Наверное, отбита лопасть. Надо быстрей набирать высоту и сколько хватит сил тянуть к аэродрому.

Лобовое стекло забило маслом. От вибрации разорван бензопровод. Горючее расползается по машине, пропитывая ее, словно факел. Одна искра, всего одна искра… и взрыв бросит на землю горящие обломки. Надо сейчас же выключить мотор. Рука тянется, чтобы погасить пламя в ревущих цилиндрах. Нет, нет… еще секунду, две… только бы перетянуть через линию фронта.