Коллектив авторов - В боях за Молдавию. Книга 4

…Недавно я побывал в Рышканах. Встретился с Василием Корнеевичем. Инвалид войны работает директором рынка.

В райкоме комсомола мне рассказали о той большой работе, которую проводит ветеран войны Силенков с молодежью Рышканского района.

И глядя на него, отчетливо представляешь себе боевого командира батальона, сумевшего выстоять на Варницком плацдарме, сумевшего сделать, казалось бы, невозможное.

Я ни разу прежде не бывал в Шерпенах. Никогда не видел этого молдавского села. Но закрываю глаза, и мысленно представляю незнакомое селение. Вот косогор, мелколесье, синяя лента Днестра…

Ни разу не встречал я и старшего сержанта Дмитрия Крижановского, не слышал его молодого голоса, не ощущал тепла ладони. Видел на крошечной, довоенных лет фотографии. Смотрит в упор задумчивый чернобровый парнишка, на голове простенькая кепочка, ворот рубашки — поверх пиджака. Он такой, какими были тогдашние, предвоенные мальчишки, сплошь жизнелюбы-мечтатели, грезившие огненным небом Испании и Халхин-Гола, готовые к труду.

А их ждал сорок первый…

Вместе с однополчанами Дмитрий Крижановский штурмовал предгорья Кавказа, сражался под Николаевом, гнал фашистов из Одессы. А в минуты фронтового затишья растягивал меха видавшей виды гармоники, и звучали среди лесистых далей тревожащие солдатское сердце слова песни:

Четвертое фронтовое лето пришло на молдавскую землю с извечно сизыми прохладными росами. А по узким проселочным дорогам тянулись забрызганные грязью танки, шагали стрелковы роты. У разбросанного вдоль Днестра села фронт лег сплошными вражескими дзотами: фашисты еще надеялись остановить продвижение советских войск.

Дивизия подошла к Шерпенам берегом Днестра и заняла оборону. Обстановка была неясная, поэтому требовался «язык». Но фашисты вели себя осторожно, особенно ночью. Несколько «поисков» окончились безрезультатно. И тогда приняли решение захватить пленного днем. Подобный замысел, кажется, не имел прецедента в активе боевых дел разведчиков.

— Многие командиры не верили, когда им рассказывали об этом случае, — говорил мне полковник в отставке И. К. Свиридов.

Но здесь был свой рассчет: противник сильно измотался, ослабил наблюдение. Было замечено, что с наступлением рассвета, к раздаче завтрака, траншеи словно вымирают, и лишь у пулеметов копошатся отдельные фигуры.

Широкая лесная поляна, заросшая высокой травой и мелким кустарником, отделяла разведчиков от врага. До вражеской траншеи не более 150–180 метров. Тщательно замаскировавшись в траве и кустарнике, разведчики дождались утра, и когда фашисты отправились за завтраком, бойцы стремительным броском овладели немецкой траншеей. Умело и четко руководил подчиненными Дмитрий Крижановский. Пленный был взят, и командир дал сигнал к отходу.

Вдруг с юго-восточной окраины Шерпен яростно и дробно застрочил вражеский пулемет и прижал разведчиков к земле. Гитлеровцы пришли в себя, из траншей уже доносились голоса команд, крики. Медлить было нельзя — решалась судьба разведгруппы. Израсходовав патроны, бросив последнюю гранату, коммунист Крижановский ринулся на фашистский пулемет, к неистово бившей огнем амбразуре. В тот же миг полоснула храбреца огненная трасса, и застыл воин у огнедышащей амбразуры вражеского дзота. Пожертвовав жизнью, он спас товарищей и обеспечил успех операции. За этот подвиг старший сержант Дмитрий Крижановский посмертно награжден орденом Ленина.

С наступлением темноты товарищи вынесли тело отважного разведчика из зоны огня. Командир взвода Виктор Бойченко вынул из левого кармана гимнастерки Дмитрия маленькую книжечку — партийный билет. Свежая кровь обагрила лаконичные строчки: родился в 1924… Первый партийный взнос за май сорок четвертого, последний — за июль сорок четвертого…

Пришел сюда воин с Кировоградщины, где теплые весны расцветают розовым яблоневым цветом, а летом висят над тучными пшеничными полями жаворонки. На этой степной земле проходило Митино детство.

Перед самой войной выучился на шахтера. Познал парнишка радости труда. Когда пришел суровый час, взял в руки оружие. Первые боевые награды: медаль «За отвагу», ордена Красной Звезды и Отечественной войны II степени…

Хоронили Дмитрия с воинскими почестями в братской могиле села Буторы. Постояли бойцы у свежей могилы, дали прощальный залп и двинулись дальше. Форсировала дивизия Вислу и Одер, Шпрее и Эльбу.

Память о Дмитрии неистребима в сердцах боевых друзей, однополчан: бывшего начальника штаба дивизии кишиневца И. К. Свиридова, в прошлом командира взвода Героя Советского Союза Виктора Кузьмича Бойченко, полных кавалеров ордена Славы бывшего комсорга роты Сергея Токарева, Ахмеда Сулейманова. Все они, люди разных национальностей, вместе с Крижановским спасали Родину от фашистского порабощения.

Приказом Министра обороны СССР старший сержант Дмитрий Крижановский зачислен навечно в списки части, в которой он служил. Каждый день на вечерней поверке первым называют его имя, ставшее символом доблести и славы.

Где-то здесь на границе летного поля был тот, наспех сделанный капонир, в котором стоял мой самолет. Сдерживая биение сердца, возвращаюсь в прошлое, медленно шагая по зеленой траве бывшего фронтового аэродрома, что был за городом Бельцы. Справа, немного в стороне, тогда стояли уцелевшие дома, где мы расположились на временное жилье. Слева, рядом с маленьким курганом, была землянка нашего КП эскадрильи.

В обычный фронтовой день марта, когда солнце пробило густую завесу облаков, шестерка наших истребителей вылетела на боевое задание. Самолеты едва успели скрыться за ближними холмами, как на большой высоте над Бельцами появился немецкий разведчик-бомбардировщик.

— Быстро в воздух, — приказал мне командир полка Герой Советского Союза подполковник Н. И. Ольховский.

Минута — и самолет круто устремляется туда, куда ушел фашистский стервятник. Высота увеличивается, стрелка прибора отсчитывает пятую тысячу метров. Подниматься без кислородного прибора становится все труднее. Оставляя след инверсии, вражеский самолет медленно набирает высоту. Надо и мне подниматься выше. Дышать стало еще труднее, холодные капли пота выступили на лбу. Враг близко, но чтобы его атаковать, нужно подняться еще выше. Не колеблясь, направляю самолет наперерез фашисту. Цель приближается, но с каждым метром высоты силы мои иссякают. Не хватает воздуха, частое биение сердца тупыми ударами отдается в висках. Даже мощный гул мотора кажется каким-то отдаленным.