Коллектив авторов - В боях за Молдавию. Книга 6

Бронебойщик прильнул к ПТР, но сдержался. «Еще рано, — успокаивал себя, — пусть приблизится… Такую броню не прошить, не фанера…» И только когда танк повернулся боком, изменив направление движения, Левченко прошептал сам себе: «Вот теперь в самый раз!»— и выстрелил в гусеницу. То ли не попал, то ли угодил в самую толщу брони, только танк не остановился, лишь переменил направление движения. Но этого оказалось достаточно смекалистому бойцу: вторая пуля угодила в моторную часть, и танк задымил.

— Золотое ружье! — воскликнул Левченко облегченно. — Не зря тебя называют бронебойным…

Вели бой с танками и артиллеристы. Командир орудийного расчета Эпов первым увидел бронированную машину, двигавшуюся вдоль лесной опушки. А тем временем группа вражеских автоматчиков прорвалась во фланг стрелкового подразделения. Там же вел огонь расчет А. Парфенова. Эпов видел, как Парфенов выкатил свое орудие на прямую наводку.

— Фашисты обходят слева! — с тревогой в голосе доложил наблюдатель И. Рындин.

— Вижу, — прохрипел Парфенов, голос его от громких команд сел. — Встретим картечью. Заряжай! Живо! Картечью, говорю, чего стоишь?..

Заряжающий уже держал снаряд наготове. Секунда — и боеприпас в казеннике. Орудие дрогнуло от выстрела.

Тем временем два или три танка устремились на позицию И. Сорокина. Оба орудия — Парфенова и Сорокина — оказались рядом и отбивались от врага, сообразуя огонь друг с другом.

И вдруг у самой огневой позиции разорвалась вражеская мина. Сраженный осколком, упал на землю подносчик снарядов, был оглушен взрывной волной заряжающий. Убит наводчик. Парфенов подбежал к нему в надежде помочь, но боец не подавал признаков жизни. Командир расчета остался один.

Огляделся — гитлеровцы приближались, пригибаясь к земле. Вот они уже совсем близко.

Застонал Смирнов, пытаясь приподняться на локте. Значит, ранен.

— Лежи! — крикнул Парфенов, высвобождая из цепких рук солдата снаряд.

Шрапнелью бы по врагу. Но кто будет наводить орудие?

Ящик валялся неподалеку, у самой станины орудия. Парфенов метнулся к нему, достал снаряд с бронебойным взрывателем, зарядил орудие, навел на цель. Выстрелил. Зарядил орудие снова. Фашисты открыли по смельчаку огонь.

Кто-то тронул Парфенова за рукав, еще раз, сильнее. Командир орудия обернулся — позади стоял Д. Красиков, красноармеец, которого несколько минут назад он отправил на перевязку. Как вовремя ты вернулся, дорогой мой товарищ!

— Подавай снаряды! — крикнул Парфенов. — Там они, внизу…

Парфенов уничтожил до взвода гитлеровцев, облегчив положение роты. И вдруг почувствовал резкую боль в плече. Не успев забинтовать эту рану, получил вторую— осколок впился в бедро. Сержант стал валиться наземь, едва успел поддержать его Красиков.

Как выяснилось после боя, орудие Парфенова произвело за день девяносто выстрелов. Многие из них сделал сам командир расчета, действуя в одиночку. К последнему снаряду он полз, превозмогая страшную боль в боку. Ежеминутно терял сознание, но, приходя в себя, продолжал сражаться. И вот снаряды кончились, даже автомат, искореженный осколком, не мог пригодиться. Неужели конец? А где Красиков? Красноармеец лежал возле лафета.

Метрах в пятнадцати из окопа поднялся фашист, за ним показался другой. Сжалось сердце у гвардейца — не дотянуться до карабина убитого наводчика.

Но рано торжествовал враг! Гвардии старшина Сорокин заметил, как упал Парфенов.

— Ребята! Гитлеровцы захватили орудие Парфенова! Григорьев, за мной! Колобов, остаешься за меня!

Спотыкаясь о стреляные гильзы, на бегу ведя огонь из автоматов и карабинов, артиллеристы поспешили на выручку Парфенову.

Тем временем гвардии младший лейтенант В. Иванов, старший на батарее, перенес огонь по группе автоматчиков, наступающих с тыла. Сорокин подполз к Парфенову.

— Жив, друг? Потерпи… Отогнали гадов, а ты лежи… Сейчас позову санитара.

К счастью для артиллеристов, фашисты не знали, что против них вело огонь уже лишь одно орудие, а не взвод. Уцелевшие танки откатывались на исходные рубежи. Сопровождавшая их пехота тоже отходила, а ей вдогонку стрекотал пулемет, и Иван Сорокин не без удивления узнал в пулеметчике своего товарища — Михая Келю.

…В пятый раз ринулись фашисты на позицию четырех артиллеристов, пытаясь захватить орудие гвардии старшины Сорокина.

Чувствовалось, это последняя, решающая схватка. Сорокин приказал заряжающему подать снаряд с картечью, и Некрасов обрадованно закричал:

— Есть пятнадцатый!

Об этом бое на другой день рассказывала красноармейская газета «За победу»: «Тринадцать танков подбил в боях за Украину расчет коммуниста Сорокина. Четырнадцатый, подбитый в сражении за Приднестровье, пополнил этот почетный счет». Но корреспондент ошибся. Когда он возвратился в редакцию, бой еще не завершился, и боевой счет артиллерийского расчета гвардии старшины Ивана Сорокина продолжался…

…Самым тяжелым был этот день для роты Зайцева. Лишь после шестой атаки противника удалось перевести дух. Ординарец протянул котелок: оказывается, повар давно притащил термос с горячими щами, да вот некогда было раздать пищу. Дымящийся котелок привел Зайцева в хорошее настроение. А что? Ведь выстояли! Отразили не один натиск, можно и подзаправиться. Бой-то не кончен, а какой из тебя солдат, если желудок пустой…

Наскоро черпали из котелков и снайперы.

Зайцев спросил:

— Мамедова не видели? Надо бы и его угостить, вдруг у него повар не такой оборотистый, как наш.

Ординарец хотел было поискать командира роты бронебойщиков, но его остановил Джексимбаев:

— И у них повар смелый. Сам видел: вместе со старшиной раздавал хлеб и консервы.

Из ложбины снова показались фашисты. Зайцев тут же приказал связному:

— Бегом к Горбунову. Передай ему: пусть ударит фашистам во фланг.

Увлеченный боем, Зайцев не сразу заметил, как еще одна группа гитлеровцев выскочила из овражка и стала заходить в тыл роте.

Чаще загремели винтовочные выстрелы, продолжительнее стали очереди автоматов оттуда, где сражался Мамедов. Значит, снайперская рота не в одиночестве. И выход врага в тыл — это еще не окружение.

Зайцев поднялся из окопа:

— Рота! За мной, вперед! За Родину! Ура!

Не впервые ведет за собой подразделение, даже не считал, сколько атак отбил. Видит, над головой взвивается красная ракета, это сигнал, подаваемый командиром батальона, и означает он: держись, Василий! Мы идем тебе на выручку.

Активные действия взвода Джексимбаева, который в пятый раз бросился в контратаку, спутали карты противника. Успешно вел бой и Горбунов, поддержанный Мамедовым. Ни один танк не прошел через их позиции.