Коллектив авторов - В боях за Молдавию. Книга 6

Третья лента для быстроты была прокатана в спирте. Мы ждали, когда Косушко и Яремчук вынесут из темной лаборатории отпечатанные листы фотобумаги. И вот они, еще влажные, у нас в руках.

Тот самый снимок с речкой, мостком, развилкой дороги, даже мы, опытные дешифровщики, отыскали с трудом. А когда нашли, еле узнали заснятую местность.

Опушка леса была так «перепахана» бомбами и реактивными снарядами, что живого места, как говорится, не осталось! Меж поредевших кустов тут и там валялись искореженные автомашины, перевернутые тягачи, разбитые вдребезги зарядные ящики. Часть снимка — в клубах черного дыма. Это горели танки и бензовозы.

— Намолотили! — сказал Якубовский, прибывший в фотоотделение с аэродрома. — Откуда только они, черти, взялись?

Я подошел к подоконнику и протянул ему отдешифрованную двухмаршрутную фотосхему, которую отыскал вчера поздно вечером:

— Помните, товарищ старший лейтенант, четыре дня тому назад Мартынов с Любимовым возвращались с разведки из-под Комрата через Чимишлию? По пути с ходу обстреляли колонну на марше, потом пошли на второй заход и засняли. Вот видите, думали, что с нею покончено. А они за ночь кое-как собрали в кучу что уцелело и двинулись как раз в этот лесок — на соединение со своими. А мы тут думаем, гадаем: откуда взялись?

— Да, так оно и есть. Били, да, видно, не до конца. Пришлось добивать!

Все это произошло за два дня до начала Ясско-Кишиневской операции. А 20 августа в стремительном броске наши наземные части двинулись вперед. В лесу у развилки дорог наших бойцов вражеский огонь не встретил — путь здесь был свободен.

8 августа 1944 года у села Копанка одна за другой стали появляться машины, везущие артиллерийские орудия. На позициях их отцепляли и закатывали в специально подготовленные окопы, выгружали снаряды и батарейное имущество. Натягивались маскировочные сети, расставлялись буссоли и орудия наводились в требуемом направлении. В общем, шла обычная для артиллеристов работа.

230-й гаубичный артполк скрыто перебрасывался сюда из района Теи и Спей. Главной заботой командования было так все организовать, чтобы противник не узнал, что оставлены старые позиции. Двигались только ночами, а днем отдыхали.

От фашистов нас отделяла балка, поросшая молодым лесом. Вся территория, занимаемая противником, была «нарезана» на полосы, сектора, участки и распределена между частями и подразделениями для наблюдения. Много ценных разведданных поступало от авиаторов, а о ближних целях на переднем, крае — от пехоты. Эти сведения не раз уточнялись, сравнивались, корректировались, а при необходимости и доразведывались. Только после такого тщательного изучения и отбора обнаруженные цели передавались в дивизионы и батареи, где по ним готовились исходные данные для стрельбы. Тут нельзя не вспомнить наших вычислителей Бориса Баранчикова и Семена Тиганова. Они быстро и с большой точностью готовили исходные установки для стрельбы.

В батареях было подготовлено по тысяче снарядов и зарядов. Все они побывали в заботливых руках солдат, каждый был осмотрен, проверен, рассортирован по партиям и весовым данным и уложен в орудийные погреба.

С нагрузкой работали и начальники связи дивизионов Николай Тудосенко и Евгений Хлапонин. Они со своими подчиненными проложили по две взаимодублирующие линии связи между подразделениями.

Много внимания уделялось маскировке позиций. Вся техника, включая и кухни, была размещена в окопах и укрытиях. Категорически запрещалось всякое движение на позициях. Переговоры по телефону велись только в кодированном виде. Надо было ввести противника в заблуждение, скрыть, что здесь готовится прорыв его обороны (хотя и правее нас готовилось подобное наступление), для чего проводились и отвлекающие, ложные маневры в других местах. Насколько нам удалось перехитрить фашистов, можно судить по таким данным: за время подготовки к наступлению они ни разу не бомбили наши боевые порядки, также редко разрывались и снаряды, и то в стороне.

Так прошло около двух недель. 19 августа, во второй половине дня, командир полка В. И. Родионов вызвал командиров батарей. Нам были вручены выписки из таблиц огня. Артиллерийская подготовка была рассчитана на сто минут. Указывались цели, их координаты, сигналы вызова огня.

Получив эти данные, я с вычислителем Тигановым определил темп стрельбы, расход снарядов, потом произвели пристрелку целей, после чего я убыл на огневые позиции, где со старшим на батарее лейтенантом Николаем Соловьевым разобрали по деталям все вопросы, касающиеся действий артиллеристов.

Наступила ночь. Последняя ночь перед наступлением. На переднем крае стояла тишина. Только изредка вспыхивали ракеты, освещая неровную, со складками нейтральную полосу. За ней притаился противник. За четыре месяца обороны он укрепился основательно. И все то, что возвели, построили, оборудовали и начинили огневыми средствами фашисты, завтра предстояло разбить, разрушить, смешать с землей.

В пять утра нам зачитали «Обращение военного Совета третьего Украинского фронта о переходе в наступление».

До начала его оставалось тридцать минут. Каждый был занят своим делом. Связисты проверяли связь.

Орудийные номера подготавливали снаряды. Наводчики прильнули к окулярам панорам, чтобы лишний раз убедиться в точности наводки. Томительны последние минуты ожидания. Все ждут. Вот-вот начнется…

Стрелка часов приблизилась к назначенному времени. Поступила команда «зарядить!».

Небо прочертили красные ракеты. Словно оглушительный гром, грянул залп «катюш». Темп стрельбы нарастал. Орудийные расчеты работали четко и сноровисто: подхватывали гаубичные снаряды весом около двадцати двух килограммов, передавали с рук на руки и со звоном посылали в ствол орудия.

На переднем крае противника все рвалось, горело, клубилось, далеко в сторону отлетали обломки оборонительных сооружений. Стоял сплошной гул, командиры орудий уже не слышали команд лейтенанта Соловьева, и ему пришлось подавать их флажком. Стволы орудий еле успевали выкатываться на свое место, как следовал новый выстрел. С грохотом открывались затворы и выбрасывались стреляные гильзы. Вскоре пороховой дым застлал огневые позиции.

То и дело к Соловьеву подбегали командиры орудий и докладывали: «Товарищ лейтенант, основная точка наводки задымлена, перехожу на запасную!» Едкий дым и пороховая гарь проникали в глаза, в дыхательные пути. Наворачивались слезы и душил кашель. Но артиллеристы, казалось, не замечали этого.