Тиффани Дженкинс - Чистый кайф. Я отчаянно пыталась сбежать из этого мира, но выбрала жизнь

Проклятье.

– Все по койкам, живо ! – в общую комнату влетела Нокс, за ней по пятам еще четверо охранников с весьма решительным видом. Я плюхнулась на койку, медленно натянула одеяло до самой шеи и притворилась спящей. (Я так всегда делала, когда мама в гневе поднималась на второй этаж после того, как мы с сестрицей творили какие-нибудь глупости. Так что вполне естественно, что это и сейчас показалось мне хорошей идеей.)

Я слышала скрип их кроссовок по полу и звяканье связок ключей на поясах. Попыталась было прислушаться и определить, в каком направлении они движутся, но в этот момент у меня в голове стартовала пульсирующая боль, и сосредоточиваться было мучительно неприятно.

– Кто, бля, здесь только что дрался? – проорала Нокс из центральной части блока.

Дерьмо-дерьмо-дерьмо. Я попала. Мне кранты. Я прислушалась, ожидая, что кто-нибудь да заложит меня. Но пока было тихо.

– Я спрашиваю, кто здесь, к дьяволу, дрался? Не испытывайте мое терпение!

Тишина.

– Ладно, по-хорошему не хотите? Отлично. Открыть камеру номер пять! – крикнула она.

Это в смысле мою камеру.

Дверь распахнулась, и я услышала, что Нокс подходит все ближе и ближе. Я боялась, что она увидит, как у меня колотится сердце, даже сквозь одеяло. Ее шаги внезапно затихли, и я всей кожей ощутила ее демоническое присутствие в нашей камере. Почти нестерпимо захотелось в туалет.

– Ну что, потаскухи, теперь в молчанку решили поиграть? – От ее слов у меня встали дыбом волосы на загривке. – То есть вы тут сидите, помалкиваете, притворяетесь спящими, да? Но вам и невдомек, что я тут не первый день. А теперь смотрите: ЭЙ! Ты, под одеялом, просыпайся, пока я тебя тазером не разбудила, шлюха!

Да, вот теперь ясно, она определенно обращалась ко мне. Я медленно стянула с себя одеяло, и наши взгляды встретились.

– И че ж ты прячешься-то, а?

– Я – нет, я… не пряталась. Я просто…

– Заткнулась, мать твою, и встала быстро!

– Хорошо, – пробормотала я, вскакивая.

– Кто с кем дрался? – задавая вопрос, она, казалось, пронзала меня взглядом насквозь.

– Э-э-э, дрался? Я не думаю, что…

– Богом клянусь, если ты мне врешь, то это будет последнее, что ты сделаешь, – процедила она сквозь стиснутые зубы, подходя ближе. – У твоей камеры собралась толпа. Толпа собирается только тогда, когда есть драка. Так что я еще раз тебя спрашиваю: КТО, БЛЯ, ЗДЕСЬ ДРАЛСЯ?!

Только я открыла рот, чтобы признаться, как влезла Джесси:

– Мисс Нокс, никто не дрался. Тиффани показывала нам, как она делает «червя», и все столпились вокруг, потому что… это было весело.

Нокс, немного растерявшись, склонила голову набок, в то время как я пыталась понять, чего мне больше хочется – то ли дать Джесси по морде, то ли расцеловать.

– Какого еще, на хрен, червя? И кто, на хрен, такая Тиффани? – наконец спросила она.

Я вдохнула поглубже, гадая, к чему это все приведет. Услышала хмыканье нескольких женщин и стала нервно ждать, что кто-нибудь заложит Нокс ложь Джесси. Никто этого не сделал. Никто не хотел получить ярлык доносчицы, а прихлебалы Дэниелс, очевидно, не хотели, чтобы она попала в карцер. Черт побери! Никто не сказал ни слова.

– Ну, Тиффани – это вот она, – сказала Джесси, указывая на меня пальцем, – а «червь» – это… фигура танца, – договорила она небрежно. Шейла, одна из наших сокамерниц, изо всех сил старалась не прыснуть, но я слышала, как она, приоткрыв рот, с присвистом дышит.

Нокс повернулась ко мне, и мое лицо вспыхнуло от стыда.

– Ты что себе тут возомнила? Здесь тебе что – лучшая танцевальная группа в Америке? И ты будешь показывать эти свои движения, как только в голову взбредет? Это не прослушивание на «Соул Трейн», это тюрьма! [2] Soul Train – американская музыкальная танцевальная телепередача, пик популярности которой пришелся на 1970-е.

Я только кивнула.

– Кстати, раз уж ты так любишь танцы, почему бы тебе не показать это мне? Ага, давай-давай, иди сюда, – велела Нокс, выходя в общую комнату.

Да этого, бля, быть не может! Нет-нет, она этого не сделает. Я бы лучше отправилась в карцер. Или выдержала удар тазером. Да пусть Дэниелс даст мне еще десяток оплеух. Пожалуйста, боже, только не это!

– Давай, двигай сюда, – повторила она, подзывая меня к себе в общую комнату.

Если бы взглядом можно было убить, Джесси уже была бы трупом. Я и так успела возненавидеть ее, а сейчас моя ненависть увеличилась вдвое. Как только Нокс отсюда уберется, я возьму свою подушку смерти и придушу ею Джесси .

– Покажи нам, что ты там умеешь, – повторила Нокс, скрестив руки на груди.

Я никогда не делала «червя». Мне хотелось умереть. Сильно. Такие сцены – они же только в кино бывают, нет? Я не могла поверить, что это происходит на самом деле.

Я выдохнула и подбодрила саму себя. Шестьдесят дней в карцере за драку – или «червь» на глазах у всех. Просто сделай это. Не успеешь опомниться, как все уже кончится.

Я набрала побольше воздуха и медленно опустила руки на пол, одновременно лягнув пространство обеими ногами и перекатываясь вниз. Вокруг меня грохнул взрыв хохота, когда о бетон грянулись сперва мои груди, а за ними живот и таз. Я оттолкнулась руками и продолжила цикл перекатов и отталкиваний.

Вот не совру, я справилась с этим лучше, чем сама ожидала. Типа даже получилось вполне себе неплохо.

Пройдя «червем» добрых двадцать футов, я поднялась на ноги и отряхнулась. Медленно подошла к Нокс, которая качала головой и силилась не рассмеяться.

– Возвращайся в свою чертову камеру, и не дай тебе бог, чтобы я еще раз тебя за этим поймала… – фыркнула она. – Ужас какой!

О!..

– Ох уж эти белые! – Нокс снова покачала головой и вышла из блока.

– Поговори со мной, пожалуйста! – канючила Джесси, бродя за мной по камере, пока я пыталась привести себя в порядок.

– Неохота. – Я рывком дернула дешевую пластиковую тюремную расческу, продирая ею волосы и пытаясь придать себе хоть сколько-нибудь презентабельный вид.

– Но почему? Это из-за того поцелуя?

Я закатила глаза и ушла от нее на другую сторону камеры. Если не считать того, что она чуть не раскрошила мне зубы, а потом опозорила перед всем блоком, я бесилась не по этой причине.

Проблема пребывания в тюрьме заключается в том, что, если ты оказалась в одной камере с психопаткой, которая не желает оставить тебя в покое, спасения нет нигде. Можно только какое-то время бегать от нее кругами.

– Слушай, Тифф, прости меня! Мне сменили лекарства, и я была малость не в себе. Я не хотела…

От ее голоса меня тошнило.

– Ладно. Слушай, Джесси, меня меньше чем через час приговорят к пятнадцати годам тюрьмы, а мне придется идти туда с фингалом под глазом, так что, при всем моем уважении, ты сейчас – наименьшая из моих проблем!