Чарльз Р Кросс - Тяжелее небес. Жизнь и смерть Курта Кобейна, о которых вы ничего не знали прежде [litres]

Еще более красноречивым был коллаж, который Курт создал в своем дневнике, где он взял фотографию Дона из ежегодника и вставил ее рядом с фотографией своего A&R-агента, Гэри Герша. Над Доном он написал: «Старый Папа» с подписью «Заставил меня заложить свою первую гитару. Настоял на том, чтобы я занялся спортом». Над Гершем он написал «Новый Папа», без всякого описания. Под этим коллажем Курт наклеил несколько картинок из старых медицинских учебников с деформированными телами и озаглавил их так: «Множество настроений Курдта Кобейна». Под настроение «малыш» он использовал образ умственно отсталого мужчины; под «слабаком» он наклеил обмочившегося человека; под тощим человеком он написал «задира», чтобы описать свое настроение; а единственному нормальному человеку он изменил рубашку, написав на ней «Bratmobile» [181] Brat – плохо воспитанный ребенок. , и нарисовал шприц под настроение «нахальный».

Курт и Кортни завершили 1992 год в Сиэтле, в канун Нового года отправившись на концерт Supersuckers в клубе RKCNDY. Позже, на вечеринке, Курт столкнулся с Джеффом Холмсом, местным антрепренером. Они поболтали о музыке, и когда речь зашла о Meat Puppets, Холмс сказал Курту, что знает эту группу. Холмс позвонил Курту Кирквуду и передал трубку Курту. Это было началом дружбы между Meat Puppets и Nirvana, которая в конечном счете приведет к сотрудничеству.

К концу года Курт и Кортни составили список тех, кому они собирались послать рождественские открытки. Среди них были все главные подозреваемые и несколько человек, которые вряд ли получили бы открытку: Эдди Веддер, Аксель Роуз и Джо Страммер. Рядом с именем Страммера Кортни написала предполагаемое поздравление: «Спасибо, что натравил на нас свою подругу Линн Хиршберг, она чертовски милая и честная. Передай ей наши наилучшие пожелания, хорошо?» Открытка, которую они послали Сьюзен Силвер, менеджеру Soundgarden, была адресована «Нашему любимому инсайдеру», поскольку они полагали – ошибочно, – что Силвер была автором цитат в Vanity Fair.

Кроме того, в списке рождественских открыток значились два человека, с которыми супруги были по-настоящему близки, – доктор Пол Крейн, который помог Фрэнсис родиться, и доктор Роберт Фремонт. Фактически, согласно бухгалтерскому учету, сделанному Gold Mountain для Курта, Кобейны потратили 75 932,08 доллара на медицинские счета с 1 января по 31 августа 1992 года. Почти половина из них досталась врачам, принимавшим участие в их лечении, в том числе 24 000 долларов ушли доктору Майклу Хоровитцу, на которого Кортни позже подала в суд. Она утверждала, что тот передал ее медицинские карты прессе. Доктор Фремонт получил 8500 долларов на лечение и наркотик, который он им прописывал. Некоторые счета были выставлены до реабилитации и представляли собой плату, взимаемую врачами «докторами Филгудами», которые прописывали наркотики. Хотя Курт в конце концов заработал большие деньги на Nevermind (общий объем продаж достиг восьми миллионов экземпляров), эти медицинские счета показали, как много поглотила их борьба за здоровье в 1992 году.

В интервью для Advocate Курт раскрыл еще больше финансовых подробностей. В 1992 году он заработал более миллиона долларов, «из которых 380 000 долларов пошли на налоги, 300 000 долларов – на дом [покупку Карнейшен], остальное ушло докторам и адвокатам, а наши личные расходы составили 80 000 долларов. Это включает в себя аренду автомобилей, еду и все остальное. Не очень много; это определенно недотягивает до того, что Аксель тратит за год». Их юридические счета составляли 200 000 долларов. Хотя доходы Курта невероятно выросли по сравнению с прошлым годом, он тратил деньги так же быстро, как и зарабатывал.

За две недели до Рождества в свет вышел Incesticide, сборник Nirvana, в котором были собраны неизданные песни и песни стороны B. Сборник вошел в чарты Billboard под номером 51 – замечательное достижение, учитывая то, что материал не был новым. В течение двух месяцев он разошелся тиражом в полмиллиона экземпляров без серьезных усилий по раскрутке и гастролей.

Единственными концертами, которые Nirvana отыграла в январе, были два мегастадионных шоу в Бразилии, организованных за сумасшедшие деньги. Шоу в Сан-Паулу 16 января собрало самую большую толпу, для которой Nirvana когда-либо играла, – 110 000. И команда, и группа вспоминали его как свое единственное худшее выступление. Прошло много времени с тех пор, как группа репетировала последний раз, и Курт был явно не в себе. Вдобавок ко всему он смешал таблетки с алкоголем, из-за чего ему с трудом давались любые аккорды.

В их сете было больше каверов, чем песен Nirvana. Они играли Seasons in the Sun Терри Джекса, Kids in America Ким Уайлд, Should I Stay or Should I Go группы The Clash, а также Rio группы Duran Duran. В кавере песни Queen We Will Rock You («Мы вас заведем») Курт изменил текст песни на We will fuck you («Мы вас трахнем»). Через тридцать минут после начала концерта Крист швырнул свой бас в Курта и умчался прочь. «Это была настоящая комедия ошибок, – вспоминал гитарный техник, Эрни Бейли. – Все начали бросать в них фрукты, в этом классическом водевильном жесте. Нам было интересно, сможем ли мы выбраться оттуда, чтобы нам не перевернули фургон». В конце концов Криста нашли и вытолкали на сцену – если группа не отыграет 45 минут, они не выполнят свой контракт, а это значит, что им не заплатят. Как бы то ни было, даже огромный чек не покрывал расходов на оборудование, которое уничтожила группа. Позже Крист описал шоу как «нервный срыв», в то время как бразильский журнал был менее добр: «Они были совершенно не той Nirvana; вместо этого был только депрессивный Кобейн, издававший непонятный шум своей гитарой».

Курт был подавлен и на той неделе вновь начал думать о суициде. У группы оставалась неделя до следующего концерта в Рио, и первоначальный план состоял в том, чтобы поработать над будущим альбомом. Но, когда они поселились в своем многоэтажном отеле в Рио, Курт, после ссоры с Кортни, пригрозил, что выпрыгнет в окно. «Я думал, что он выпрыгнет», – вспоминал Джефф Мейсон. Наконец Мейсон и Алекс МакЛеод отвезли его в другой отель. «Мы регистрировались в разных отелях, но не могли остаться ни в одном из них, потому что входили в номер и видели, что там был балкон, а Курт был вполне готов к прыжку», – объяснил Мейсон. Наконец МакЛеод нашел номер на первом этаже, что было нелегко в Рио. В то время как остальная группа спала в роскошном высотном доме, Курт жил в одноэтажном клоповнике.

Большая часть уныния Курта была вызвана наркотической абстиненцией. На гастролях, под бдительными взглядами группы и команды, он не мог просто убежать и купить наркотики, по крайней мере, не испытывая из-за этого стыда. Даже когда ему удавалось ускользнуть от усиленного надзора, одним из самых больших страхов в его жизни было то, что его арестуют за покупку наркотиков, и это попадет в газеты. Одно дело, когда рок-критики предполагали, что Курт был наркоманом, – он всегда мог отрицать это или делать то, что обычно делал, то есть признаваться в интервью, что употреблял наркотики в прошлом. Но если бы его арестовали, то никакое опровержение, которое он мог бы сфабриковать, не уменьшило бы срока его ареста. Чтобы уменьшить свою тягу к наркотикам, Курт использовал любые интоксиканты, которые только мог найти, – таблетки или выпивку, – но это была совсем ненадежная смесь.