Марк Элиот - Клинт Иствуд. Последний ковбой. Биография

Неделю спустя было проведено предварительное слушание за закрытыми дверями, которое было призвано определить, может ли Локк вернуться в дом на Страделла. Было собрано много доказательств «за» и «против» – в основном их давали друзья и родственники, поддерживавшие каждую из сторон. Джейн Бролин свидетельствовала, что всякий раз, когда она оставалась с Клинтом на Страделла-роуд (а это она делала часто), она не могла не заметить, сколько там было одежды Локк и ее личных вещей. При этом Бролин давала показания в пользу Клинта, и это была по меньшей мере странная стратегия: из-за этих показаний он выглядел еще большим плейбоем, чем хотел, а интерес Бролин к вещам Локк вполне можно было представить как слежку.

Под присягой выяснилось, что именно Бролин была тем самым «неназванным источником» многих «эксклюзивных» историй об ухудшении отношений между Локк и Клинтом, печатавшихся в National Enquirer. Она же была вероятным автором насыщенных ядом писем. Кайл показал, что он был основным арендатором здания на Страделла-роуд. В ходе слушаний Клинт впервые сделал достоянием общественности информацию о том, что у него с Джейслин Ривз есть двое детей – девочка Кэтрин и мальчик Скотт. До тех пор никто не знал наверняка, кто был отцом ее детей, поскольку в свидетельствах о рождении обоих стоял прочерк. Существование этих детей стало полным шоком для Локк, которая не подозревала, что Клинт во время их совместной жизни основал еще одну семью с другой женщиной.

В результате Сондра Локк отсудила себе временную поддержку, но ей было отказано в палимонии, поскольку судья установил, что в то время, когда у нее была связь с Клинтом, она была замужем за другим мужчиной. Дело рассматривалось в арбитражном суде, и его решение не было обязательным. В связи с этим Локк отказалась признать решение и потребовала полного слушания в Верховном суде Лос-Анджелеса. В июне, продолжая разбирательство, Локк арендовала относительно скромную квартиру на Фаунтэн-авеню в Западном Голливуде и возобновила постпродакшн своего проекта, который теперь назывался просто «Импульс».

Поскольку слушание было перенесено на следующее заседание, Клинт предоставил право бороться адвокатам и наконец-то отправился в Африку вместе с Джейн Бролин.

«Белый охотник, черное сердце» представлял собой еще один из личных «антижанровых» фильмов Клинта, который был сделан по образцу «Птицы». Это был плохо завуалированный биографический портрет Джона Хьюстона – одного из самых уважаемых режиссеров Голливуда. В свое время Питер Виртел написал ошеломляющий роман, в котором под вымышленными именами были выведены реальные лица. А писал он о приключениях Хьюстона в Конго во время съемок отмеченного потом многими наградами фильма «Африканская королева» (1951). В романе хорошо показана одержимость Хьюстона двумя вещами – выпивкой и охотой на слонов.

Для Клинта этот фильм кажется странным. Почему он его снял? Вот что он сам об этом говорил:

«Давным-давно, в начале пятидесятых, я познакомился с человеком по имени Стэнли Рубин – он тогда был продюсером на Universal и работал на Рэя Старка. Он спросил меня, не будет ли мне интересно почитать сценарий, который уже давно бродит по офисам Columbia вместе с некоторыми другими произведениями… Потом я познакомился с Питером Виртелом и разузнал у него всю историю этого романа: оказывается, автор начал описывать эти приключения перед началом съемок фильма “Африканская королева”. Он меня просто очаровал, как это всегда бывает с одержимым человеком… Это был очень интересный персонаж…»

В фильме «Белый охотник, черное сердце» Джон Уилсон (Клинт) собирается убить слона, но у него внезапно происходит сердечный приступ, в результате которого он убивает близкого ему местного проводника Киву (Бой Матиас Чума). Кива чем-то похож на Гангу Дина из стихотворения Киплинга; это единственный человек, который небезразличен Джону Уилсону). Белый охотник с черным сердцем, как его называют жители деревни, Уилсон возвращается к своей единственной настоящей любви – к кино, в данном случае – к съемке фильма, ради которого он сюда приехал. Когда в последнем кадре картины Уилсон восклицает «Мотор!», искусство выходит за пределы всей его жизни…

Такой подход близок к утверждению самоопределения, которое всегда проповедовал молчаливый Клинт. Он мог отождествить себя с Хьюстоном – как с режиссером, так и с противоречивой личностью: по характеру он был и экстравагантным, и избирательным, и щедрым, и экономным, и добросердечным, и низким. И как актер, и как режиссер (часто в рамках одного и того же проекта) Хьюстон снимал в основном жанровые фильмы – например, «Мальтийский сокол» и «Африканскую королеву», в которых он выступил режиссером. Эти картины являлись его личными высказываниями – диковинными, причудливыми, которые всегда означали нечто «большее» – как, например, фильм «Фрейд: Тайная страсть», в котором он был и режиссером, и рассказчиком. А еще эти ленты никогда не получали того внимания и не достигали таких кассовых сборов, которых, по мнению автора, они заслуживали.

Создавая картину «Птица» и вот теперь «Белый охотник, черное сердце», Клинт неуклонно двигался к фильмам, которые во многих отношениях были лишь слегка завуалированными автобиографиями. Его герой – это Чарли Паркер, музыкальный гений, который пошел против основного течения только для того, чтобы рассекать набегавшие волны. Это Хьюстон, физически устрашающий режиссер и актер, чьи фильмы не всегда вписывались в ту или иную коммерческую категорию, но всегда оставляли огненный след в памяти. Самое интересное, что Хьюстон всегда выходил за рамки и не обременял себя самодисциплиной. Иными словами, он был полной противоположностью Клинту, чья самодисциплина – как в кинопроизводстве, так и в режимах ухода за собственным здоровьем – была хорошо известна всем, кому доводилось с ним работать. Таким образом, фильм, выглядевший как дань уважения мастеру, одновременно был для Клинта способом облагородить и обоготворить Хьюстона (ну, и себя самого).

В конце августа съемки завершились. Клинт возвращался в Штаты через Лондон. Здесь он встретился с Мэгги. Ее брак с Винбергом был на грани развала, и Мэгги хотела посмотреть, как Клинт справляется с переводом своих отношений с Локк в юридическую и эмоциональную плоскости. Ей было интересно, возьмет ли Клинт верх над Локк. При всех его «неосторожных» поступках Мэгги всегда обвиняла в разрыве своего брака с Клинтом именно Локк. Кроме того, Мэгги и Клинт остались деловыми партнерами в ряде предприятий в результате сложного бракоразводного процесса, а также родителями двоих детей. Мэгги также воспользовалась случаем донести до Клинта мысль, что он должен играть более существенную роль в жизни Кайла и Элисон.