Сильвия Симмонс - Леонард Коэн. Жизнь

В интервью одной британской газете Леонард описал свою работу с Анджани как нечто большее, чем просто коллаборация: «выражение некоей глубинной обоюдности, некий брачный союз целей» [6]. Ухватившись за слово «брак», один норвежский телеведущий попросил Леонарда рассказать их «историю любви». Ответ Леонарда – «[я] нахожу, что лучше всего не давать отношениям имя» – показал, что он отнюдь не утратил навыков уходить от вопроса. Правда, на пальце у Анджани, кажется, можно было увидеть обручальное кольцо. В интервью буддистскому журналу Shambhala Sun Леонард развил свою мысль: «Женщина говорит: «Какие у нас отношения? Мы помолвлены?» … а я к этому отношусь так: «Правда ли нам нужно вести этот разговор? Он не так хорош, как наши отношения». Но к старости хочется пойти навстречу, сказать: «Да, мы живём вместе. Это всё по-настоящему. Я не ищу никого другого. Ты женщина моей жизни». В какой бы форме это ни было: кольцо, помолвка, преданность или просто поведение, то, как ты себя ведёшь» [7].

Во время тура в поддержку Blue Alert Леонард ограничивался тем, что представлял Анджани публике, а затем занимал своё место в зале и слушал. Но однажды, в одном лондонском клубе, Анджани посреди концерта пригласила Леонарда подняться на сцену и спеть с ней, и он смущённо принял её приглашение. Его появление на сцене было встречено бурной овацией. На американских концертах тура Леонард иногда пел с Анджани песню «Whither Thou Goest». Когда об этом стало известно, в маленькие клубы, где выступала Анджани, стали приходить толпы людей, которые надеялись увидеть Леонарда. Но хотел ли Леонард видеть их?

Леонард никогда не любил гастролировать, даже если концерты проходили очень удачно. Он ездил в туры только потому, что в музыкальном бизнесе это полагалось: записываешь альбом, потом едешь в тур – повидаться с поклонниками и прорекламировать пластинку. Этот ритуал был особенно важен для таких артистов, как Леонард, чьи песни мало звучали по радио. Прошло уже пятнадцать лет с его последнего тура, The Future World , и этот опыт был так неприятен, что стал для Леонарда одним из побудительных мотивов оставить музыку и удалиться в монастырь. Его новые альбомы по своему коммерческому успеху и близко не стояли к The Future , так что в гастролях, по всей видимости, было мало смысла.

Но пока Леонард отсутствовал, музыкальный бизнес изменился до неузнаваемости. Развивался интернет, и люди всё чаще хотели скачивать музыку бесплатно, в крайнем случае – за деньги скачивать отдельные треки, и даже знаменитые, успешные артисты продавали гораздо меньше альбомов, чем раньше. Музыканты принялись искать новые способы продавать себя и свою музыку и придумали для этого кучу разных способов. Например, Джони Митчелл заключила контракт с сетью Starbucks: её диск играл в качестве фоновой музыки в их кофейнях, и его можно было купить там заодно с латте и круассаном. Кстати о Джони Митчелл: в 2007 году титан джаза пианист Херби Хэнкок выпустил диск её песен River: The Joni Letters , и по его приглашению Леонард принял участие в записи – продекламировал песню «The Jungle Line».

Даже для музыкантов первого эшелона основным источником доходов стали гастроли, причём цены на билеты заметно выросли по сравнению со старыми временами, когда смысл туров заключался в рекламе пластинок. Леонард отказывался считать себя артистом первого эшелона, но он знал, что все альбомы-трибьюты, коллаборации, подписанные издания его рисунков ограниченным тиражом и даже судебные иски очень мало наполняют его опустевший пенсионный счёт. Из всех доступных ему способов заработать самым реалистичным было вернуться к гастролям. Но Леонарду было почти семьдесят три года, и ему казалось, что его последний тур был так давно, что рассчитывать собрать на свои концерты публику так же разумно, как построить замок из песка и рассчитывать найти его в целости и сохранности пятнадцать лет спустя.

С другой стороны, отправиться в тур в семьдесят пять или восемьдесят лет будет ничуть не проще. Фильм, концерты-трибьюты, альбом Анджани, песенный цикл Гласса, интерес журналистов к его финансовым проблемам – всё это вместе привлекло к Леонарду такое внимание публики, какого в будущем, вероятнее всего, у него не будет. Очень осторожно, колеблясь – сильно колеблясь – Леонард начал обдумывать возможность гастролей. Менеджера у него не было (некоторое время назад он расстался с Сэмом Фельдманом), и Леонард обратился за помощью к Роберту Кори.

Как оказалось, возможность тура Леонарда обдумывал не только он сам. Его старый европейский промоутер надеялся уговорить его отправиться на гастроли и обратился за помощью к Стивену Машэту. Машэт знал о проблемах Леонарда с деньгами; он читал об афере Келли Линч в «Нью-Йорк Таймс». С его точки зрения, Линч когда-то похитила касавшиеся Леонарда документы у его умирающего отца – своего работодателя – с санкции самого Леонарда, поэтому Стивен не испытывал к нему большого сочувствия; но ему было любопытно. Так как он обещал европейскому промоутеру связаться с Леонардом, он позвонил ему и получил приглашение на ланч. У себя на кухне, стоя у плиты и готовя еду для гостя, Леонард признался в том, что ему, вероятно, придётся отправиться в тур, потому что у него нет денег. «Я спросил Леонарда по-мужски: как можно позволить другому человеку пять лет полностью распоряжаться твоим состоянием? – вспоминает Стивен Машэт. – Но Леонард ужасно боязливый человек. Келли Линч виртуозно сыграла на этом».

Если Леонард собрался поехать в тур, ему имело смысл начать с концертов в Европе, где у него были самые преданные поклонники. Роберт Кори тоже так решил, поэтому уже позвонил в лондонскую промоутерскую фирму AEG Live. Он спросил их, что они знают о Леонарде Коэне, и получил ответ: «Немного, но у нас в компании есть один человек – его большой поклонник». Этого человека звали Роб Хэллет. У Хэллета было солидное резюме. В 80-е он был промоутером Duran Duran, а недавно организовал серию выступлений Принса в лондонском зале O2 Arena на двадцать три тысячи человек – двадцать один концерт подряд, все билеты распроданы. Кори позвонил Хэллету, и тот прилетел в Лос-Анджелес, чтобы встретиться с ним и самим Леонардом и предложить свои услуги. «У меня есть все альбомы, которые вы записали, – сказал Леонарду Хэллет. – Я читал все романы, все стихотворения, я раздражаю друзей тем, что постоянно цитирую ваши песни, и мой жизненный девиз – двустишие из стихотворения, которое вы написали в 1958 году: «Он не желал, чтобы его держали, как пьяного, / под холодной струёй фактов».

Леонард выслушал его очень серьёзно. Чем больше он слышал, тем больше представлялся ему риск попасть в унизительное положение.