Сильвия Симмонс - Леонард Коэн. Жизнь

– Но вы больше всего хотели поговорить с Нико. Как это прошло?

– Я был один из миллиона человек, хотевших Нико. Женщина-загадка. Я пытался с ней поговорить, представился, но ей было неинтересно.

Лу Рид: «“Прекрасные неудачники” – невероятная книга, потрясающая книга, к тому же, невероятно смешная и очень непростая. Леонард говорил мне потом, что начал писать песни, услышав «I’ll Be Your Mirror». Кто знает» [2]. Лу Рид понравился Леонарду – отчасти потому, что он нравился Нико.

Можно было бы подумать, что Леонард легко найдёт общий язык с Уорхолом, ведь они оба верили в то, что собственную жизнь нужно превращать в работу, а работу делать своей жизнью. Но Леонард говорил, что оказался чужим в этой компании, как прежде в компании битников. Рядом с этими людьми он чувствовал себя провинциалом. Впрочем, по словам Дэнни Филдса, «не было такого клуба, где Леонард не был бы своим. Мы любили его, Нико любила его, я любил его, его все любили. Он тогда гремел – и был сексуальным. Ему для этого ничего не требовалось делать, разве что не блевать на стол». Филдс был «своим человеком в Нью-Йорке» для лейбла Elektra Records, он близко дружил с Нико и как никто хорошо знал манхэттенскую творческую сцену середины 60-х. Но в Леонарде было что-то – то ли застенчивость, то ли тяга к роли аутсайдера, то ли и то и другое вместе, – что сделало из некогда общительного юноши человека, не желавшего вступать ни в какие клубы, даже если его там были бы рады принять.

Нико сообщила Леонарду, что любит молоденьких юношей и не делает исключений из этого правила. На тот момент таким молоденьким юношей был её гитарист – певец и автор песен из южной Калифорнии по имени Джексон Браун, которому тогда едва исполнилось восемнадцать. Он выглядел одновременно как мальчик-сёрфер и как ангелок, и его природная привлекательность казалась неестественной рядом с мумией-Уорхолом и его одетой во всё чёрное свитой. Браун приехал в Нью-Йорк случайно: его калифорнийские друзья решили добраться до Восточного побережья на машине и искали попутчика, который разделил бы с ними необходимые траты. Браун прихватил с собой свою акустическую гитару и мамину топливную карточку [70] Имеется в виду кредитная карта, выпущенная автозаправочной компанией. – Прим. переводчика. . При въезде в Манхэттен Браун выглянул в заднее окно машины и увидел «повсюду огромные плакаты с Нико, такие красивые, что дух захватывало» [3]. Это были афиши её сольных концертов. На разогреве у Нико выступал сингер-сонграйтер Тим Бакли, которого Браун слышал в кофейнях в округе Оранж в Калифорнии. Он-то и рассказал Брауну, что Нико ищет постоянного аккомпаниатора, который играл бы на электрогитаре; у самого Бакли «были свои дела», так что он не претендовал на эту работу. Браун одолжил у кого-то электрогитару.

Нико сама открыла ему дверь и смерила его своим знаменитым взглядом. Увиденное ей понравилось, и она пригласила юношу войти. Сначала она спела ему свои песни, и он заявил, что может их сыграть. Потом она поинтересовалась, есть ли у него собственные вещи, – оказалось, что есть, и предостаточно. У Брауна не было контракта со звукозаписывающей фирмой, но имелся контракт с музыкальным издательством. Первым делом он показал Нико «These Days» – изысканную, задумчивую балладу, которую он написал в шестнадцать лет после второго в своей жизни кислотного трипа. «Она сказала: «Я кочу икрать эту пьесню», – все пародировали акцент Нико, её было очень смешно изображать», вспоминает Браун [4]. Дело кончилось тем, что Нико отобрала три написанных Брауном песни и немедленно назначила его своим гитаристом и любовником.

«Нико жила вместе с сыном, года четыре ему было. Эту квартиру с ними делил огромный мужик по имени Ронни, который ходил в роскошных шубах и был при деньгах. Не знаю, чем он занимался: может быть, у него был свой клуб или ресторан. Он был милейшим человеком и, как это ни удивительно, Нико интересовала его исключительно как друг. Я подумал: «Ничего себе, бывает же», – смеётся Браун. – Я помню, что Леонард приходил к ней в гости. Я знал, что он прославился в определённых кругах как автор песни «Suzanne», которую спела Джуди Коллинз, и ещё написал крутую книжку «Прекрасные неудачники», чего он по какой-то одному богу известной причине стеснялся. Он приходил и в клуб, где мы играли. Он сидел за столиком перед самой сценой, просто писал и смотрел на неё» [5].

Эта картина немного напоминает «Смерть в Венеции»: мрачный старый писатель (в свои тридцать два Леонард был для юного Брауна стариком) пожирает влюблённым взглядом опасную, недоступную красоту. Браун решил, что Леонард просто «пишет для неё песню», и в каком-то смысле он именно это и делал, хотя и надеялся получить нечто большее, чем кавер-версию. «Ей подарили свои песни Боб Дилан, Тим Хардин; она собирала прекрасные песни для своего репертуара, причём такие, которые ещё никто не слышал, – так же, как Джуди Коллинз, и если кто-то хочет найти между Джуди Коллинз и Нико что-то общее, то вот оно» [6].

Нико и Джексон Браун стали новыми друзьями Леонарда. «Он читал нам стихи, которые писал, любуясь ею, чудесные, это были потрясающие стихи», – говорит Браун. Несколько раз он ходил с ними в The Dom, пока Браун и Нико не расстались. «Я был очень в неё влюблён, – вспоминает Браун, – и не сразу понял, что я для неё только мимолётное увлечение. Поэтому я ушёл, но хотя мы уже не были любовниками, я продолжал с ней работать, и мы виделись каждый вечер. Потом начали происходить странные вещи. Какой-то человек стал ей названивать, он её преследовал, а она обвинила в этих звонках меня и вообще психанула». Браун улетел обратно в Калифорнию – как раз успел на «лето любви». «Нико была чудная и загадочная, – говорит Браун. – Она не рассказывала о своей родине – кажется, ей не хотелось, чтобы её считали немкой, – и держалась как Снежная королева. Но у неё была улыбка маленькой девочки, и смеялась она как ребёнок, и всё своё время проводила с сыном. Об этой Нико мало кто знал. Она мне очень нравилась» [7].

Нравилась она и Леонарду. Он так и не покорил её сердце, но был «безумно в неё влюблён» [8]. Дэнни Филдс [71] Филдс помог подписать контракт с лейблом многим артистам, например, Игги Попу, MC5 и Ramones. Игги, чьи ухаживания Нико не отвергла, написал про неё песню, почти что коэновскую, под названием «Nazi Girlfriend», которая начинается так: «Я хочу трахать её на полу / Среди моих книг со старинными легендами». – Прим. автора. поражён до глубины души: «Она не делала этого с Леонардом? Боже мой, она делала это даже с Лу [Ридом]! И Нико преклонялась перед Леонардом. Она ему звонила: «О, Леннхааррдт» – так она произносила его имя, по-немецки. «Што ты об этом тумаешь, Леннхааррдт?» «А Леннхааррдту понрафились бы мои песни?» Нико очень хотела общаться с творческими людьми. Леонард был для неё очень важен. Она была полна противоречивых чувств». Впрочем, мужчин она всегда выбирала по одному принципу. На смену Джексону Брауну пришли Джим Моррисон и Джими Хендрикс – обоим было немного за двадцать.