Константин Провалов - В огне передовых линий

И тут подхватывает какой-то подголосок:

По колонне прокатывается хохоток.

Наши люди способны выдержать любые лишения. Лошади не выдерживают. Они падают, обессиленные, и ничем невозможно поднять их. Облегчают поклажу. С повозок, из вьюков берут патронные ящики, снаряды, взваливают себе на плечи. К орудиям привязывают бурлацкие лямки и сами впрягаются в них — бойцы, командиры. Полтора километра в час — но все вперед и вверх…

Кабардинский перевал встретил нас гневливо. Злая метель бьет в глаза снежными зарядами. Хотя давно уже рассвело, дороги не видать. Да и нет ее, дороги! Приходится почти на ощупь пробиваться через глубокие сугробы. В ход пущены не только большие саперные лопаты, но и малые пехотные… Прошел один полк, потом батальон другого, с неимоверным трудом протащили артиллерийский дивизион. Путь наш покатился вниз. Вскоре вышли из-под пурги, ветер немного поутих, и шагать сразу стало повеселее.

В район Шапшугской мы прибыли лишь вечером 24 января. Я разыскал штаб 47-й армии. Но ни командарма, ни начальника штаба генерал-майора Я. С. Дашевского не было, и мне ничего не оставалось делать, как вернуться в 696-й стрелковый полк, который уже обживал назначенный район.

Выставив боевое охранение, приступили к постройке шалашей. Хотя все сильно устали, но дело это было привычное и управились быстро. К полуночи уже все отдыхали. Прилег и я. Но поспать удалось немного…

Тут, видимо, я вправе буду ввести читателя хотя бы накоротке в ту оперативную обстановку, которая сложилась на западных отрогах Северного Кавказа к началу 1943 года.

11 января Ставка утвердила план наступления Черноморской группы войск, разработанный командованием Закавказского фронта. Этим планом предусматривалось почти одновременное проведение двух операций — «Море» и «Горы». По плану «Горы», который главную роль отводил 56-й армии под командованием генерал-лейтенанта А. А. Гречко (он вступил в командование ею 5 января 1943 года), предполагалось овладеть Краснодаром и захватить переправы через Кубань. Операция «Море», в которой должна была участвовать 47-я армия во взаимодействии с силами Черноморского флота, предусматривала прорыв обороны противника в районе Абинской и захват Крымской. По выполнении этой задачи создавались бы выгодные условия для взятия Новороссийска с суши и для наступления в направлении Керченского пролива.

Я уже говорил, какая была в этот период погода и какие были дороги в горах. Как командование Черноморской группы ни спешило с перегруппировкой войск, в отведенные сроки уложиться не удавалось. И. В. Сталин разрешил начать обе операции на один-два дня позже срока. [24] См:. Штеменко С. М. Генеральный штаб в годы войны. М., 1968, с. 75. Они начались 16 января. 56-я армия за семь дней напряженных и кровопролитных боев вышла к Краснодару и на реку Кубань. Однако у 47-й успеха не было. Целую неделю войска армии пытались пробить брешь в обороне противника в направлении Крымской. Подходящие из тылов дивизии генерал-лейтенант Ф. В. Камков немедленно бросал в бой.

Не подготовленные как следует к наступлению, они постепенно теряли силы. Командующий Черноморской группой войск генерал-лейтенант И. Е. Петров, выполняя указания Ставки, на три дня приостановил операцию для перегруппировки и сосредоточения соединений. Наступление должно было возобновиться 26 января.

Позволю себе обратиться к фронтовым воспоминаниям генерал-полковника Μ. X. Калашника, бывшего в ту пору начальником политотдела 47-й армии. 24 января, как пишет Михаил Харитонович, состоялось расширенное заседание Военного совета армии, на котором присутствовал член Военного совета Черноморской группы войск генерал-майор С. Е. Колонин. О ходе подготовки к возобновлению наступления и боевой обстановке докладывал начальник штаба армии генерал-майор Я. С. Дашевский. И он выразил озабоченность тем, что некоторые соединения ударной группировки сосредоточились еще не полностью (в том числе и 383-я стрелковая дивизия). Цитирую Μ. X. Калашника:

«С. Е. Колонин повернулся к командарму Ф. В. Камкову:

— Что же получается, Федор Васильевич? Вы доложили командованию группы, что у вас все готово, а на самом деле ударная группировка фактически еще не создана.

Камков попытался объяснить, почему так произошло. Обещал, что за два дня удастся выправить положение.

С. Е. Колонин хмурился. Слыл он человеком смелым, решительным, бескомпромиссным и одновременно сдержанным… Непосредственно командующему армией он не высказал каких-либо претензий, но, видимо, его удерживало от этого чувство такта…» [25] Калашник Μ. X. Испытание огнем. М., 1978, с. 112.

В тот же вечер в 47-й армии сменился командующий. Генерал Камков уехал на учебу.

…Вот теперь, когда читатель в курсе дел, происходивших на фронте Черноморской группы войск, вернемся к 2 часам ночи 25 января 1943 года, когда адъютант разбудил меня.

— Звонили от командующего, товарищ генерал, — доложил он. — Вас вызывают в штарм.

В одном из домов Шапшугской, к которому привел меня офицер связи, совершенно неожиданно для себя вместо Ф. В. Камкова я увидел невысокого, резкого в движениях генерал-лейтенанта. Это был новый командарм К. Н. Леселидзе.

Он сразу же стал ставить задачу. 383-й стрелковой дивизии предстояло к исходу 25 января занять рубеж Щель Памятная, безымянная высота (в 1,5 километрах западнее отметки 192,1), имея ударную группу в двух эшелонах на своем левом фланге, и наступать в направлении высоты 224,6, Шибик 2-й, Шибик 1-й, хутор Украинский, бойня на северо-восточной окраине Крымской. [26] ЦАМО, ф. 38Зсд, оп. 11457, д. 1, л. 55.

— Ваша цель, — сказал Леселидзе, — станица Крымская. Вопросы?

Докладываю, что половины дивизии еще нет, 694-й стрелковый полк, два батальона 691-го и два артиллерийских дивизиона только пробиваются к Шапшугской. Это во-первых. Во-вторых очень незначителен запас патронов, мин и снарядов. В-третьих, дивизии необходимо время на подготовку к наступлению. Надо организовать разведку, провести рекогносцировку, спланировать бой.

До этой встречи я слышал о Константине Николаевиче много доброго, мы знали его как вдумчивого командующего, и мне казалось, что он войдет в положение нашей дивизии. Но командарма, видать, тоже торопили сверху — все мои доводы успеха не имели…

К утру 25 января в район Шапшугской прибыли два батальона 691-го стрелкового полка и еще один дивизион 966-го артиллерийского полка. Итак, на месте находились уже два полка и две трети нашей артиллерии. Правда, с боеприпасами у нас было негусто.

А штурмовать нам предстояло сильно укрепленные, по господствующим высотам расположенные позиции 3-й горнострелковой румынской дивизии. Ее оборона была насыщена дзотами и пулеметными точками, которые не допустили бы, чтобы мы занимали свой рубеж в светлое время суток. Оставалось ждать сумерек. С одной стороны, это было неплохо. Только что прибывшие подразделения 691-го полка и артиллеристы смогут хоть немного отдохнуть после изнурительного марша. Кроме того, к вечеру ожидалось прибытие 694-го стрелкового полка, и значит, отсюда, от Шапшугской, мы начнем выдвигаться уже в полном составе. Но, с другой стороны, промедление с занятием указанного 383-й стрелковой дивизии рубежа не оставляло командирам подразделений времени, чтобы засветло и на местности провести рекогносцировку и уточнение боевых задач.