Константин Провалов - В огне передовых линий

— Высоту… приказываю… не сдавать. Если что… вызывай…

Это были последние слова мужественного командира.

Лейтенант Куприн стойко держал оборону. Даже раненые не оставляли своего боевого места в траншее. Но наступил такой момент, когда силы людей совсем иссякли. И тогда офицер вызвал огонь на себя, как и завещал капитан Анатолий Труевцев.

Едва в бинокль стало видно, что по восточному склону высоты 68,8 поднимается, спешит 2-я рота 694-го стрелкового полка, посланная на выручку, я приказал перенести артогонь по западному подножию этой сопки. Не останавливаясь на вершине, стрелки и автоматчики лейтенанта Антошкина контратаковали противника и в ближнем бою уничтожили остатки пехотного подразделения, штурмовавшего наш артиллерийский НП. Как написано в политдонесении, отважно действовали красноармейцы Осоков, Табанидзе, Комбатов и многие другие бойцы. [31] ЦАМО, ф. 412. оп. 10295, д. 63, л. 272–273.

16 апреля наступление противника в полосе 56-й армии, в том числе и в полосе 383-й стрелковой дивизии, стало утихать. Главное — резко упала активность вражеской бомбардировочной авиации. Было видно, что фашисты ведут бой, в основном огневой, уже без каких-либо решительных целей, чтобы только связать наши силы. Что бы это значило?

Разгадка пришла на другой день. В 6 часов 30 минут утра 17 апреля после сильнейшей артиллерийской и авиационной подготовки противник силой до четырех пехотных дивизий при пятистах орудиях и минометах (так называемая группа генерала Ветцеля) перешел в наступление против защитников Малой земли в Новороссийске. Боевые действия сухопутных войск с воздуха поддерживало более 1200 самолетов. Как свидетельствовали сами гитлеровцы, в первый день в налетах на плацдарм Мысхако участвовал 361 бомбардировщик, 71 штурмовик, 401 пикирующий бомбардировщик, 206 истребителей и 4 истребителя танков. [32] ЦАМО, ф. 6598, оп. 725167, д. 848, л. 107. Бомбардировка позиций малоземельцев продолжалась непрерывно — с рассвета до наступления темноты. Леонид Ильич Брежнев, участник тех боев, так описывает сложившуюся тогда обстановку: самолеты «буквально висели над нами, шли волнами по 40―60 машин, сбрасывая бомбы на всю глубину обороны и по всему фронту. Вслед за скоростными бомбардировщиками двигались пикирующие — тоже волнами, затем штурмовики. Все это длилось часами, после чего начинались атаки танков и пехоты». [33] Брежнев Л. И. На страже мира и социализма. М., 1979, с. 561.

Логика вооруженной борьбы подсказывала, что для срыва операции «Нептун» (так гитлеровское командование закодировало свое наступление на новороссийский плацдарм) необходимо было, в свою очередь, нанести удар по противнику где-то на другом участке Северо-Кавказского фронта Эту задачу командующий фронтом вновь возложил на 56-ю армию. В штарме спешно приступили к планированию удара, начало которого комфронта назначил на 20 апреля.

Прибывшему 19 апреля в Абинскую представителю Ставки Маршалу Советского Союза Г. К. Жукову командарм генерал-лейтенант А. А. Гречко доложил, что наступление к завтрашнему утру подготовлено не будете: в дивизиях острая нехватка боеприпасов, мало артиллерии и танков. Как засвидетельствовал в своих мемуарах генерал армии С. М. Штеменко, «Г. К. Жуков согласился с этим мнением и отсрочил наступление армии на пять дней, то есть до 25 апреля. К этому времени ожидались боеприпасы, горючее, подход артиллерии РВГК и, самое главное, становилось возможным использовать всю авиацию, в том числе и вновь прибывшую, что позволяло захватить господство в воздухе». [34] Штеменко С. М. Генеральный штаб в годы войны, с. 85.

Представитель Ставки Верховного Главнокомандования прибыл на Северо-Кавказский фронт с мощными резервами. Один за другим сюда перебазировались три авиационных корпуса. К 20 апреля ВВС фронта насчитывали около 900 боевых самолетов. Ожидалось прибытие еще 200 машин, причем все новые авиационные соединения были полностью оснащены новой техникой — истребителями Як-1, Ла-5, штурмовиками Ил-2 и пикирующими бомбардировщиками Пе-2.

Все эти самолеты сразу же были брошены в бой против сухопутных войск и авиации врага, наступавшего на Малую землю. 20 апреля по боевым порядкам немецких пехотных дивизий в районе Новороссийска было нанесено два массированных авиационных удара. В каждом налете участвовало по 200 самолетов. В то же время наши истребители надежно прикрыли с воздуха войска десантной группировки 18-й армии. Противник вынужден был прекратить атаки и зарываться в землю.

Между тем 56-я армия, а в ее составе и 383-я стрелковая дивизия, готовились к прорыву обороны противника южнее Крымской. 22 апреля нас, всех командиров соединений, вызвали в Абинскую, на КП армии. Маршал Советского Союза Г. К. Жуков решил заслушать командиров дивизий, которые должны будут наступать на направлении главного удара.

С Жуковым мне довелось встретиться впервые, и, пока докладывали другие командиры соединений, я внимательно вглядывался в этого человека, о котором до той встречи так много слышал. Коренаст, плотен, крупная голова с высоким, чистым лбом, большие залысины. На кителе — лишь Золотая Звезда Героя Советского Союза. В каждом движении, в каждом слове какая-то необыкновенная, я бы сказал, нетерпеливая воля. Докладывающего останавливает резко, слушает только то, что хочет слышать.

— О противнике — в деталях! — приказал Георгий Константинович, когда подошла моя очередь.

Насколько можно подробно я доложил об обороне врага, противостоящего 383-й стрелковой дивизии, уделив особое внимание системе огня гитлеровцев и инженерному оборудованию их позиций.

— Способны ли ваши стрелковые полки на своих участках взломать эту оборону? — спросил Жуков.

— Способны, товарищ маршал, но необходима крепкая поддержка артиллерии и авиации. Особенно артиллерии.

— Достаточно. Садитесь.

Почему я хотел обратить внимание маршала на артиллерийскую поддержку наступления?

При штурме станицы Абинской в 56-й армии было поднакоплено изрядное количество боеприпасов для различных артиллерийских систем и минометов. Наступление, в частности 383-й стрелковой дивизии, поддерживалось внушительными, как нам представлялось, силами артиллерии. И все-таки наши первые атаки успеха не имели. В чем дело?

До войны, будучи слушателем Военной академии имени М. В. Фрунзе, я потратил, как и все мои товарищи, немало сил и времени на то, чтобы получше изучить артиллерийское дело, по крайней мере — его тактико-боевую сторону. Особое удовлетворение мы испытывали оттого, что научились уверенно делать так называемые «погектарные» расчеты, то есть мы умели вычислить, сколько снарядов и какого калибра нужно положить на один гектар, чтобы на этой площади уничтожить всю живую силу противника. Или, скажем, частично уничтожить. Но в наступлении «погектарные» расчеты частенько оказывались просто несостоятельными. Боевая практика убедительно ˂…˃ что даже при полном расходе боеприпасов ˂…˃ артиллерия, ведя огонь по площадям, не может подавить те огневые средства врага, которые находятся в мощных деревянно-земляных и особенно железобетонных укрытиях. Абинская в этом отношении преподнесла нам хороший урок.