Александр Черваков - Две стороны. Часть 3. Чечня

«Щербаков, к 12 часам танк с мотострелковым отделением к штабу», – однажды вызвав к себе лейтенанта, сказал комбат Бельский. Александр, меся грязь, добрался до своего танка и приказал экипажу готовиться, хотя танк всегда был готов к неожиданному выезду.

В назначенное время танк Щербакова с забравшимся на его трансмиссию и башню мотострелковым отделением стоял у штаба. На высокой танковой антенне развевался черный флажок с черепом и старославянской надписью по кругу. Из штабной палатки вышел майор Бельский, искоса бросил взгляд на флаг с черепом и запрыгнул в кабину "шишарика" с сидевшими в кузове мотострелками еще одного отделения. С обеих сторон кабины из открытых окон на двери свешивались бронежилеты. Комбат махнул рукой из окошка, и мини-колонна двинулась по глубоким грязевым колеям в сторону асфальта.

Чтобы добраться до переправы, опять пришлось проехать по улицам Шелковской, мимо блокпоста питерского ОМОНа, занятого уже другими бойцами милиции особого назначения. Техника въехала в станицу Гребенскую и на первом большом перекрестке повернула направо на выезд, минуя заброшенное, заросшее сорняками православное кладбище, направляясь к темневшей стене густого леса. Путь пролегал по разбитому гусеницами асфальту среди высоких деревьев с почти облетевшей листвой. В кювете мелькнула сожженная БМП с открытыми настежь десантными люками. Через несколько километров впереди заблестел мутными водами Терек.

На берегу заняла оборону 6 мотострелковая рота, охраняя понтонный мост, наведенный вместо разрушенного. Рядом с мостом в окопе стоял 172-й танк, нацелив пушку на противоположную сторону реки. По берегу протянулась ломаная линия окопов, из земли торчали дымящие трубы землянок пехоты.

Расслабившийся без контроля экипаж 172-го не ожидал такого напора от изменившегося за короткий промежуток молодого лейтенанта и вскоре стоял перед ним по стойке смирно. Пообещав набить морду всему экипажу в следующий раз за небрежный внешний вид, щетину и бардак на танке, лейтенант укатил назад в расположение батальона вместе с закончившим проверку шестой роты Бельским.

Прошло несколько дней. В обед, как обычно, Щербаков направлялся от своей землянки в офицерскую палатку-столовую. Навстречу ему шел, еле вытаскивая берцы из непролазной грязи, худощавый высокий старший лейтенант с накрученным на шею китайским мохеровым шарфом. Такие шарфы в красно-бело-черную крупную клетку в середине девяностых носил каждый второй, но на военной форме он смотрелся очень странно. Поравнявшись с Щербаковым, старлей протянул руку, – Привет. Ты Саня Щербаков?

– Привет. Ну я, – Щербаков кивнул головой.

– Я Эдик Кузекин, командир взвода из второй роты. Там тебя майор Кукушкин вызывает. Он сейчас в штабной палатке, – на сыром ветру нелепо трепыхались концы яркого шарфа.

– Вы из Калиновской что ли?

– Ага, нас вдвоём с ним на хребет к Абдулову перекидывают, меня командиром взвода, а Кукушкина не знаю зачем.

– А комбат где?

– В Калиновской со старлеями Сыскаревым и Сенчиным остался, и зампотех батальона Крылов еще.

В штабной палатке Щербакова дожидался как всегда одетый с иголочки Эдик Кукушкин.

– Саша, где? – первое, что спросил Щербакова начштаба после доклада об обстановке в 3 ТВ.

– Что где? – не понял Александр.

– Водка где?

– Откуда у меня водка, товарищ майор?

– Плохо лейтенант, незачёт.

После обеда Кукушкин с Кузекиным убыли на Терский хребет к Абдулову на приехавшем за ними ГАЗ-66 5-й МСР.

Каждую ночь САУшки артбатареи стреляли на опасные направления. Бывало, и днем, но чаще под вечер и ночью. Приходили данные разведки о возможном нахождении бандформирований в определенных районах, вот по ним артиллерия и долбила. Туманы в конце декабря стояли страшные, поэтому в ясный день нужно в очередной раз запомнить местность, чтобы в тумане не заблудиться, ведь в поле ориентиров никаких. Основное направление – от танка до штабной палатки. На танке в случае тумана зажигали 24-ваттную лампочку, висевшую позади танковой башни, её с горем пополам можно рассмотреть на полпути от штаба.

На ужин Щербаков шел в сгущающемся тумане и надвигающихся сумерках. Добрался до штаба, рядом палатка-столовая. Поужинав, лейтенант вышел в темноту. Всё окутал густой туман, глушащий звуки, даже силуэтов не видно, сплошная белесая темнота. Добравшись до штаба, лейтенант прикинул, где находится его землянка и, спотыкаясь на кочках, медленно побрел в этом направлении. Вроде уже должна показаться лампочка на башне, но нет, повсюду всё та же тьма. Беспокойство начало закрадываться в душу Александра – может, он не туда идет, а вдруг он вообще ушел за территорию батальона. Вокруг глухая тишина и мрак. Куда идти? Щербаков, как мог, напрягал слух, вертя головой по сторонам. Наконец ему показалось какое-то едва заметное жужжание в стороне. Он еще раз прислушался. Да, что-то жужжит. «Пойду на звук, там сориентируюсь», – подумал он и двинулся в сторону непонятного звука.

Жужжание становилось всё отчетливее, сквозь туман стало проглядывать тусклое световое пятно маленькой лампочки. «Неужели мой танк? – подумал Щербаков. – Но что это за жужжание?». Вдруг совсем рядом раздался оглушительный грохот артиллерийского выстрела, и огромная вспышка высветила из темноты контуры САУ. Александр от неожиданности присел и, не удержавшись, повалился в мёрзлую грязь. Обдало жаром, и в воздухе прокатилась невидимая ударная волна. Со всех сторон загремели залпы САУ, оглушая всё и нанося удары по укрытым темнотой и туманом целям за многие километры отсюда. Теперь оглохший от выстрелов Щербаков понял, что он заблудился и ушел далеко в сторону к артбатарее. Пока грохотала канонада, он двинулся в направлении, где должен находиться его танк. Пару раз провалившись в невидимые в темноте окопы, он наконец добрался до своей позиции. В ушах еще долго звенело от выстрелов. «Хорошо еще, что я к САУ сзади подошел, а не спереди. – подумал Щербаков. – Оглох бы навсегда, если бы жив остался».

Близился новый 2000-й год, скоро новое тысячелетие. Зампотыл Газарян где-то раздобыл небольшую ёлку, метра полтора высотой, её вкопали перед штабной палаткой. На совещании комбат Бельский поставил задачу: «от каждого подразделения минимум по две ёлочных игрушки». Через пару дней ёлка стояла, украшенная самодельными самолетиками, БТРами, пушками, сделанными из бумаги и подручных средств, вместо гирлянды лесную красавицу обвивала старая пулеметная лента. Танкисты, конечно, понаделали танков из обрывков картона. Вместо новогодних свечек повесили разнокалиберные гильзы, а сверку водрузили оклеенную фольгой от сигаретных пачек серебряную звезду. Теперь, глядя на ёлку, домой хотелось еще больше.