Александр Черваков - Две стороны. Часть 3. Чечня

Приехав на АвтоВАЗ, Щербаков встретил старшего лейтенанта Игоря Сенчина.

– Игорян, привет! Ты где был? – Щербаков радостно кинулся обнимать старлея.

– Да на хребет Купцов отправлял, а сейчас опять вызвал, буду командиром роты вместо Абдулова. Как вы тут?

– Стреляем потихоньку…

– А вообще как?

– Вообще тут жопа!

– Саня, ты в бане когда последний раз был? – спросил Сенчин.

– Да уже и не помню. В конце декабря, вроде.

– Тогда пойдем! – Игорь хлопнул Сашку по плечу.

В конце площадки с затихшими на ней танками первой танковой роты стоял ржавый вагончик на спущенных колесах. В нём предприимчивый Сенчин соорудил баню. Из трубы, торчащей сквозь его железную крышу, в ночное небо валил белый дым. Внутри жарко, в наскоро отчищенном от ржавчины и цемента баке бетономешалки, за неимением воды, топился принесенный бойцами снег. Помещение освещалось тусклой лампочкой и всполохами огня в железной печке-буржуйке, на ней грелся бак со снегом.

– Раздевайся давай, – сказал Сенчин, – сейчас тебя мыть будем!

Вода ржавая, но, главное, горячая! Игорь, раздевшись по пояс, тёр голого Щербакова жесткой мочалкой, щедро намыленной хозяйственным мылом. Сашка, мывшийся чуть теплой водой почти месяц назад, закатывал глаза и топал ногой от удовольствия. Ведь, помимо въедавшейся грязи, за всё это время и вши ни на минуту не оставляли в покое. Чесавшееся тело постепенно становилось чистым, зуд успокаивался. Наконец вся грязь и вши смыты!

– Теперь забирай все документы из «комка» и в топку, – Сенчин вытащил из пакета новый камуфлированный комплект формы. – Твой размер, 48.

Старый «комок» Щербаков засунул в полыхающее нутро железной печи, послышался треск лопающихся от огня вшей. Новая форма пришелась в пору, главное, что теперь никто не кусал и ничего не чесалось.

– Игорь, это лучшее, что случилось со мной за время службы! Спасибо, брат! – Щербаков от души пожал руку старлею.

– Да ладно, Саня. Мы же танкисты!

После бани пришли в штаб танковой роты. За накрытым простой закуской столом сидел комбат Купцов, зампотех танкового батальона майор Крылов и начальник штаба Кукушкин.

– Отмыл! – заводя Щербакова в кабинет, сказал Сенчин.

– Ну присаживайся, лейтенант, – майор Купцов достал из-под стола початую бутылку водки и разлил её содержимое по железным, сделанным из минометных колпачков рюмкам.

– Помянем всех, мужики.

Танкисты подняли рюмки и, не чокаясь, выпили.

Вскоре к танкистам заглянул Серёга из разведвзвода, по кличке Немец. Высокий, усатый Немец, бывший в звании старшего сержанта, давно служил по контракту, участвовал еще в первой чеченской компании и пользовался уважением в батальоне за свою смелость и решительность. На разведчике была высокая папаха и шинель с генеральскими погонами, увешанная орденами и медалями, через плечо весела именная шашка.

– Немец, ты когда генералом стать успел? – удивленным голосом спросил Купцов.

– Да сегодня на разведке, в одном доме нашли. Наливайте, деньги есть, – и Серёга поставил на стол трехлитровую банку, на две трети заполненную металлическими монетами различных стран и годов выпуска.

– Банка моя! – увидев монеты, сразу встрепенулся зампотех.

– Александр Григорьевич, зачем тебе столько? – комбат поглядел на держащего в руках «сокровище» Крылова.

– Я собираю, нумизматика называется, а тут целая коллекция!

– А что там, типа пистолетов, нигде не находили? – поинтересовался Кукушкин.

– Да, пестиков лишних не завалялось? – поддержал вопрос Щербаков. – Я бы взял домой «на всякий пожарный».

– Нет, нигде не находили. То ли «вованы» до нас всё растаскивают, то ли «чичи» после себя ничего не оставляют, – ответил разведчик. – На днях, правда, лоханулись мы – были на разведке, лазили в одно здание, вроде, пусто там. А потом после нас туда ВВшники залезли, разломали стену, а за ней чего только нет – и компьютеры новые, и телевизоры, и оружие. Вот нюх у них на всё это!

Разлили еще по одной. Вспомнили случай, как в Дагестане зампотех Крылов нашел в одном из заброшенных домов красивый серебряный чайник, больше похожий на кувшин с длинным изогнутым носиком. В своём «кунге» Александр Григорьевич любил поить из него чаем офицеров, зашедших в гости. Так продолжалось до тех пор, пока Крылов не решил угостить чаем из этого чайника офицера-дагестанца, открывшего «страшную тайну» про этот сосуд. Чайник оказался кувшином для подмывания. «Из него жопу подмывают, а ты людей поишь!» – вскочив из-за стола, крикнул дагестанец и удалился из «кунга», хлопнув дверью. Чаепития из кувшина прекратились, но выкинуть его было жалко, и теперь «чайник» лежал, спрятанный в одном из ЗИПов «технички».

В эту ночь Щербаков, сытый и не тревожимый «бэтэрами», первый раз крепко спал до самого утра.

Несколько дней батальон «не трогали». Дали время залечить раны, пополнить потери и подвезти боеприпасы. Из 1-го МСБ, расположившегося на Терском хребте вместе со штабом полка, привезли мотострелков, доукомплектовать поредевшие роты.

Взвод Щербакова дежурил перед мостом через Сунжу сутки, затем ему на смену приезжал другой танковый взвод, и так по кругу. Боевики засели в многоэтажках, но мост и позиции батальона на левом берегу не обстреливали, видимо, тоже оправлялись от потерь. На подступах к позициям батальона по берегу реки и на дорогах всё заминировали, наставили «растяжек», так что без шума к позициям подобраться невозможно. Мост запорошило снегом, скрыв под белым покрывалом почерневшие пятна крови. О штурме напоминали только разбросанные по мосту глыбы асфальта и россыпи автоматных гильз.

В тёмное время суток ощутимо подмораживало, ночью во время таких дежурств танкисты грелись у костра, оставив одного наблюдателя на месте командира в танке. Огонь разводили за кормой Т-72, чтобы пламя не было видно с позиций боевиков. Днём тоже сидели у костра, на нём же грели консервы сухпая и чай.

Двигатель старались не заводить – экономили топливо. В одно из ночных дежурств Щербаков задремал перед костром, сидя с автоматом в руках на ящике из-под снарядов. Замёрзшие ноги в потрепанных берцах он протянул поближе к языкам пламени, пытаясь согреться. Ногам потеплело, однако тело и лицо замерзали на морозе. Проснулся Александр от сильного жара в правой ступне – подошва берца горела, нагревшись от огня. Вскочив с ящика, он принялся тушить дымящуюся обувь в снегу. Обошлось без ожога, но подошву покоробило от пламени, и теперь наступать на правую ногу стало не совсем удобно. Лейтенант пошел искать теплое место у минометчиков, их позиции находились в старых бараках, чернеющих в нескольких десятках метров позади танкового окопа.