Александр Черваков - Две стороны. Часть 3. Чечня

– Спасибо, товарищ майор, – Щербаков задвинул свою сумку с надписью «СССР» под кровать и улёгся на её скрипучую сетку.

В голове всплывали события промелькнувшего как один день отпуска. Вроде бы только вчера он приехал из Чечни, наконец-то увиделся с родителями, друзьями, даже успел купить новую бежевую «Жигули» «шестёрку». Поначалу было очень странно видеть гуляющих по ярко освещенным улицам людей, которые не пригибались, переходя открытые пространства и не оглядывались по сторонам, боясь получить снайперскую пулю.

Но главное, всем просто наплевать на то, что происходило на Кавказе. Про войну мало кто говорил или упоминал, кроме тех, у кого там находились родные. Щербаков вспомнил себя студентом, первую чеченскую и как ему тоже была не интересна эта тема. Сейчас же он сам попал в эту мясорубку.

Отпуск пролетел незаметно, и буквально двое суток назад в Волгограде Александра уже сажал в эшелон начштаба Кукушкин, а сегодня, 24 мая, лейтенант вновь лежит за сотни километров от дома в душной палатке.

Следующим утром по засекречивающей аппаратуре связи (ЗАС) связались с командованием мотострелкового полка, стоящего на Терском хребте в 12 километрах по прямой от Ханкалы. Речь на ЗАС сначала кодировалась, а потом раскодировалась, из-за этого практически невозможно разобрать слов собеседника. На хребте не понимали, кто приехал, Щербаков не мог разобрать, что ему отвечают и когда его отсюда заберут. Оставалось надеяться и ждать.

К обеду следующего дня за лейтенантом на ЗиЛ-131 приехал зампотех танкового батальона майор Крылов.

– Щербаков, ты что ли? – заглянув в палатку и увидев сиротливо сидевшего на кровати Александра, сказал Александр Григорьевич. – А мне говорят, езжай в Ханкалу, приехал кто-то. Кто приехал – непонятно.

– Товарищ майор! Здравия желаю! – вскочил Щербаков. – Я уж думал век тут жить буду.

– Давай собирайся.

– Да я уже давно собран, – лейтенант вытащил сумку из-под кровати. «Спасибо за всё, мужики!» – на прощанье крикнул он дежурившим в палатке десантникам.

Пригород Грозного Ханкалу за многие километры можно было опознать по стоящему над ней пылевому облаку – здесь находилось несколько воинских частей, участвовавших в боевых операциях, и множество ремонтных баз военной техники, поднимавшей своими гусеницами и колесами эту пыль. Во время дождей пыль превращалась в непролазную грязь. Ханкала находилась в паре километров от Грозного, еще 18 километров через город до штаба полка, стоящего на Терском хребте с 1 МСБ.

Щербаков переживал, что на хребте Купцов будет ругать его за долгое отсутствие. Хотя Александр же не виноват, что отдыхал полтора месяца – как пошёл первый эшелон в Чечню, так он и приехал. Но комбат ничего не сказал Щербакову по этому поводу, вероятно, подумал, хорошо, что лейтенант вообще вернулся, а ведь мог бы и «закосить».

На следующее утро Щербакова перевезли на Сунженский хребет во 2 МСБ на прежнее место. Абдулов очень обрадовался, увидев прибывшего из отпуска лейтенанта. Про столь долгий срок отсутствия командир роты тоже не заикнулся – знал, что эшелоны сейчас редко ходят, да и теперь-то его самого точно отпустят в отпуск.

И вновь служба пошла своим чередом. Танкистов из последнего призыва осталось всего несколько человек. Кравченко и Обухова Александр в батальоне не застал – наводчик и так был уже дембель, механик уехал по телеграмме из дома – что-то случилось, хотя и его вскоре пора было увольнять. Дембеля уехали, новых танкистов еще не привезли. Из офицеров только Абдулов и Щербаков, да старшиной прапорщик Петров Юра. Теперь командир роты стал заметно лучше относиться к лейтенанту. Частенько они вдвоём сидели у Абдулова на позиции. Олег рассказывал о своём детстве, о том, как он учился в военном училище, как познакомился с будущей женой Татьяной, имя которой сейчас написано на бортах его танка. Щербаков говорил про учёбу в институте, свою жизнь в общаге и о работе на железной дороге. Они всё больше узнавали друг о друге и меняли своё мнение в лучшую сторону.

В роте осталось 5 танков с неполными экипажами, остальные пять загнали в глубь круговой обороны и поставили на временную консервацию, скрыв за деревьями. Круглосуточно их охраняли сменяемые часовые – оставшиеся бойцы танковой роты.

Щербаков жил в большой землянке на семь человек, вместе с его новым экипажем нары делили бойцы мотострелкового отделения. Собаку Джохара комбат Бельский, не спрося, отдал омоновцам с нижнего блокпоста после одной из посиделок, пока экипаж Щербакова ездил на родник в боевом охранении колонны.

Изредка шли непродолжительные дожди, потом опять жара, всё мгновенно высыхает, и от этого зелень прёт из всех щелей. Однажды пошёл дождь с градом. Град с голубиное яйцо долбил по броне, разлетаясь мелкими осколками льда, вскоре всё растаяло, вновь печёт солнце и стоит страшная духота. Вокруг цвели черешни, в зеленой траве прятались белые цветы одичавшей клубники – часть расположения батальона находилась на давно заброшенных дачах.

На одном из тактических учений танковый взвод выехал в прилегающие к Сунженскому хребту поля, заросшие красными маками. Маки, словно волны огромного кроваво-красного озера, колыхались на ветру. Танки летели по алеющему полю, и за ними в небо вместо пыли устремлялись тысячи красных лепестков. Это сказочно красивое зрелище навсегда осталось в памяти Щербакова.

К концу мая привезли недостающие экипажи, но в начале июня Абдулов уехал на десять суток домой, и сейчас первой танковой ротой «рулил» Щербаков, исполняя обязанности командира роты. Лейтенант сам проводил все занятия по вождению танков и их обслуживанию, а также тактику по старым конспектам Абдулова. Тяжело справляться с целой ротой, но куда деваться? Щербакову с порядком и дисциплиной помогал старшина роты прапорщик Петров Юра.

В свободное время Щербаков читал «Мастера и Маргариту» писателя Михаила Булгакова. Книгу, еще пахнущую типографской краской, нашёл Олег Абдулов в одном из домов Грозного и перед отъездом в отпуск дал почитать Александру. «Мастер и Маргарита» настолько захватила Щербакова, что он отдавал её чтению любую свободную минуту.

Каждое утро вниз по дороге к блокпосту отправлялась группа разминирования. Сапёры медленно шли, осматривая обочины и колею грунтовки на наличие фугасов и мин. Сзади медленно ехал единственный «живой» БТР огневого прикрытия. Пока не проверена вся дорога до асфальта, выезд из батальона был запрещен.

В первой половине дня шли занятия по тактике, огневой или технической подготовке, порой вместо этого занимались обслуживанием техники. Щербаков вел занятия по работе на танковой радиостанции, дневной и ночной стрельбе, оборудованию основной и запасной позиций, а также занимался документацией роты. В 14:00 обед, затем отдых. Во второй половине дня в основном ничего не делали, потому что начиналась страшная жара, от которой спастись можно только в тени. Носки или портянки, по возможности, приходилось стирать каждый день – в жару офицеры ходили в берцах, солдаты в кирзачах. Ноги прели и покрывались сыпью.