Александр Черваков - Две стороны. Часть 3. Чечня

На северо-восточном склоне высоты, почти вплотную к позициям, росли густые заросли кустарника с торчащими меж ними стволами еще не успевших покрыться листвой деревьев. Командование 2 МСБ посчитало это направление опасным – можно незаметно подобраться к расположению батальона. Утром 8 апреля был отдан приказ танками валить деревья и гусеницами укатывать кустарник, чтобы территория стала более открытой и бурелом не дал подобраться незаметно.

Подняв передние подкрылки, дабы не помять их, и повернув пушку назад, танки взвода лейтенанта Щербакова стали валить деревья и давить кусты. Стволы ломались, словно спички, под многотонной тяжестью, и доселе трудно проходимый кустарник превращался в бурелом. Лисий хвост, привязанный к стволу НСВТ, улетел в неизвестном направлении, сорванный веткой. Через некоторое время танк «разулся». На ведущую звёздочку намотало проволоку, к тому же, давно не проверяли натяжение гусениц, и ослабшая левая «гусянка» соскочила с поддерживающих катков при развороте. До вечера на месте пришлось провозиться с ремонтом танка, пока остальные завершали утюжить заросли. К сумеркам в буреломе наставили сигналок, теперь направление под контролем.

После вечернего построения Щербакова вызвал комбат Купцов.

– Щербаков, а ты в курсе, что завтра в отпуск уезжаешь? – хитро улыбнулся в усы комбат.

– Как в отпуск? Домой? – Щербаков не верил своим ушам.

– Так точно. Комполка Шугалов сказал, чтобы тебя в отпуск отправили. В общем, собирайся, десятого в Червлёной эшелон на Волгоград. Я тоже еду.

– А на сколько отпуск? Я на неделю не поеду, потом опять привыкать ко всему этому, – еще сомневаясь в услышанном, сказал лейтенант.

– Не на неделю. Недели три минимум, как эшелон назад будет.

Из вагончика комбата лейтенант вышел, еще никак не веря в услышанное. В сгустившейся темноте он, спотыкаясь от света слепящих факелов, направился к вагончику Абдулова.

– Олег, меня Купцов в отпуск с собой забирает. Что делать?

– Что делать – ехать! Только возвращайся, Саша, пожалуйста. Если ты не приедешь, то меня в отпуск не отпустят. Ведь на всю роту я и ты офицеры, больше никого, – Абдулов хлопнул Щербакова по плечу. – Сенчина вон во вторую роту назад на Терский перевели. Первый и второй взвод без офицеров, когда новые приедут – неизвестно.

– Олег, я вернусь. Обещаю.

На станцию в Червлёную-Узловую к обеду 10 апреля прибыла большая группа офицеров, прапорщиков и контрактников, ехавших в отпуск. Военных привезли с Терского хребта в кузовах «шишариков». Погода стояла паршивая – дождь, ветер, низкие серые облака по всему небу, но она не могла омрачить радость отпускников. На запасном пути их дожидался эшелон, состоящий из двух пассажирских вагонов и нескольких платформ с покореженной в боях техникой. В Кизляре вагоны с военнослужащими должны перецепить к пассажирскому поезду, следующему до Волгограда.

«Отмечать» отпуск начали еще на Терском хребте, продолжили в эшелоне. Каждый, у кого имелись деньги, купил в дорогу чего-нибудь выпить, поэтому недостатка в алкоголе не было. Все делились водкой, коньяком или пивом друг с другом, блуждая по вагонам и радуясь, что скоро они будут дома. К тому времени, когда эшелон тронулся, отпускники более-менее успокоились, разбившись по группам за столиками в плацкартных вагонах, продолжая пить и закусывать сухпаями.

Ближе к вечеру Щербаков, уже «отметивший» свой отъезд, лежал на верхней полке, глядя как по проходу ползет старший сержант-контрактник Серёга с трудно выговариваемой фамилией.

– Серый, ты куда ползёшь? – весело закричал ему лейтенант. – Туалет в другой стороне!

Серёга повернул голову на звук, уставившись на Александра пьяными безумными глазами, – Саня, прячься! Снайпера! – заорал сержант и пополз дальше по коридору.

– Какие снайпера? Мы в поезде домой едем! – вдогонку крикнул лейтенант, но контрактник упрямо «по-пластунски» уполз в конец коридора.

На станциях торговавшие пирожками бабульки часто бесплатно угощали выходивших на перрон военнослужащих эшелона, особенно завидев медали и ордена, красующиеся на груди у многих офицеров и контрактников. Щербаков тоже прицепил свою медаль «За укрепление боевого содружества», и теперь она поблёскивала в лучах весеннего солнца. Глядя на всё это, вспоминались кадры военной хроники Великой Отечественной войны, когда советские солдаты ехали с Победой домой. Но была ли сейчас победа?

Через полтора суток пассажирский поезд притормозил на пару минут на станции имени Максима Горького, не доехав несколько километров до Волгограда. Девять месяцев назад отсюда отправился эшелон, увезший Александра в Дагестан. По пасмурному небу стелились низкие облака, моросил мелкий противный дождь. Щербаков спрыгнул на холодный сырой перрон и, закинув за плечо свою потрепанную черную сумку «СССР», зашагал в сторону дома своей бабушки.

«Саша, просыпайся! Приехали!» – кто-то настойчиво тряс Щербакова за плечо.

Александр с трудом разлепил опухшие от сна глаза. Он лежал на нижней полке плацкартного вагона. Под столиком плацкарта перекатывались несколько пустых водочных бутылок. Колеса поезда неторопливо постукивали на стыках рельс и протяжно скрипели на стрелках. В дальнем конце вагона кто-то из солдат терзал струны плохо настроенной гитары:

Я дорого дал бы за встречу с тобой,

Полжизни, не меньше, – как шутит комбат.

Наверно, нескоро вернусь я домой,

По горным дорогам длиннее назад…

Полежав еще немного, лейтенант медленно сел, опираясь локтями на потертую столешницу с полудюжиной пластиковых стаканчиков и коробкой остатков сухпая. В грязном окне вагона мимо проплывали платформы с военной техникой.

– Где мы? – спросил пересохшими губами Щербаков у капитана в тельняшке. На камуфлированной куртке офицера блестели эмблемы десантных войск.

– Ханкала, – ответил тот, – Сейчас выгружаться будем.

О, если б ты знала, как тянет домой…

Но все между нами останется пусть.

Сниму запыленный берет голубой,

Тебя расцелую, когда я вернусь!

Эшелон, потолкавшись еще немного по путям, остановился. Перрон отсутствовал, и десантники, с какими приехал Щербаков, прыгали с подножки вагона на пыльную землю, покрытую не успевшей засохнуть от жаркого солнца травой. В нескольких сотнях метрах виднелся палаточный городок – расположение 56-го десантно-штурмового полка (ДШП).

В штабе десантников, находившемся в большой ротной палатке, Щербакову выделили кровать.

– Завтра свяжемся с вашим полком, – сказал замначальника штаба ДШП, – скажем, чтобы тебя забрали. А пока располагайся. На обед-ужин с нами в офицерскую столовую позовем, туалет на улице направо.