Александр Черваков - Две стороны. Часть 3. Чечня

– Да ладно! Точно? – усомнился Александр.

– А когда оно «точно» было?

– Прикинь, приезжал Абдулов, сам на себя не похож – водку меня звал пить, – продолжил Щербаков. – Раньше гонял наравне с солдатами. Контузило его, видать, сильно. Не знаешь, что с ним?

– Не знаю. Недавно приезжал Шугалов, устраивал на общем собрании офицеров разгон пехоте за бардак, особенно молодым лейтенантам. Сказал, что кадровые офицеры хуже, чем «студенты». Тебя в пример приводил как образцового офицера и сказал, типа, лично морду набьет тому, кто тебя, Саня, «пиджаком» назовёт. Видимо, Олег всем этим «проникся» и зовет тебя водку пить.

Пока танк заправляли, сфотографировались дешевым фотоаппаратом-мыльницей на найденную в Грозном фотопленку. Никто, включая Щербакова, в скорый вывод не поверил – сколько раз уже обещали, хотя вновь где-то блеснул маленький лучик надежды. На следующий день новая дата вывода – 2 апреля…

От скуки Щербаков иногда записывал события дня в свою красную записную книжку:

13 Марта (ПН) Ездили на танке за дровами. Кормят «водой» уже дня три. Сегодня на ужин была вообще вода с рыбным запахом, чай без сахара и всё без хлеба. Хлеба часто не бывает (не говоря о сахаре)…

14 Марта (ВТ) Приезжал КР Олег А., заправляли танки. После обеда пошел снег, сильный ветер, завьюжило. Косте А. письмо написал.

15 Марта (СР) Погода солнечная. Обслуживанием танка занимаемся… Помыли танк…

16 Марта (ЧТ) Занимаемся обслуживанием танка. Уже несколько дней едим собачатину. Убили лису, хвост мне подарили.

Вскоре опять поехали купаться на горячий источник. Заодно постирались. Платяных вшей в батальоне вывели, и жить стало легче. Вернувшись, доели остатки жареной телятины. До вечера бездельничали – воскресенье.

В 21:00 Щербаков, как всегда вместе с Сан Санычем, заступили на пост. Стоя в окопе рядом с землянкой, тихонько разговаривали о том о сём, прикрывая ладонью лицо от слепящего в ночи факела. Вокруг тишина, ветра практически нет, и на черном небе порой выглянет из-за облаков почти полная луна. Ближе к полуночи Щербакову захотелось пить.

«Пойду во 2 МСО на ПХД схожу, а то в землянке вода кончилась», – сказал он Сан Санычу и двинулся на выход из окопа по направлению к чернеющему силуэту своего танка. Факел светил в лицо, отчего лейтенант постоянно натыкался на стенки извилистой траншеи. Под ноги осыпалась земля, смешиваясь с непросыхающей грязью. Наконец он выбрался наверх и, спотыкаясь, потихоньку пошел в сторону «кухни», где находился 36-литровый термос с питьевой водой. Никто из часовых пехоты его ни разу не окликнул – то ли спали, то ли видели, что свой, хотя, скорее, первое. ПХД было метрах в ста от землянки. Щербаков несколько раз чуть не упал, пока дошел до «кухни», располагавшейся в вырытой прямоугольной яме. Здесь стояли столы, сделанные из снарядных ящиков, пустые термосы для еды и термос с водой. Нашарив кружку, привязанную веревкой к термосу, Щербаков зачерпнул пахнущей хлоркой воды, выпил, морщась от неприятного запаха, и направился в обратный путь.

Факел вновь светил в лицо, и двигаться приходилось медленно, чтобы не свалиться в какую-нибудь траншею. До своего окопа оставалось несколько десятков метров, совсем рядом чернел силуэт Сан Саныча на фоне полыхающего вдали факела, как сзади послышался противный свист летящей мины. В районе ПХД, где несколько минут назад Щербаков пил воду, раздался взрыв, на мгновение вспышкой высветив окрестности. За ним раздался еще один, гораздо ближе. Щербаков, спотыкаясь, преодолел несколько последних метров и прыгнул в окоп. Вокруг начали рваться мины и свистеть осколки.

– Саныч, кто это? – закричал Щербаков.

– Хрен знает! – Саныч пригнул голову от падающих комков и кинулся к землянке. – Отделение, к бою! – закричал он, откинув полог. Из землянки выбегали полуодетые солдаты, на ходу щелкая затворами автоматов. В ночное небо взвилась красная ракета – сигнал «К бою!». Кравченко и Обухов выскочили из землянки, вопросительно глядя на Щербакова.

«Давай к машине! Обухов, заводи сразу!» – крикнул лейтенант, и экипаж бросился к темнеющему в ночи танку. Рядом рвались мины, кто и откуда стреляет – непонятно. Взрывы бухали правее, в районе 2-го и 1-го мотострелковых отделений. Танкисты, прячась от осколков за левым бортом танка, забрались на броню и заняли свои места. Справа слышались автоматная стрельба и хлопки подствольных гранатометов. Щербаков вертел командирской башенкой, в прицел ночного видения никаких целей, лишь яркое пятно нефтяного факела. Направо, где рвались мины, башню невозможно развернуть – мешал холм землянки, к тому же там позиции 1 и 2 МСО. Впереди и по секторам обстрела никого не видно. Может, боевики лезут сзади, с севера? Но там непроходимые заросли. Взрывы мин с позиций 3 МСВ сместились на северный склон хребта в «зелёнку» и вскоре прекратились, но автоматная стрельба всё продолжалась. Щербаков пытался выйти на связь со штабом 6 МСР – в ответ тишина. Что там происходит? За грохотом двигателя танка ничего не слышно, люки наглухо закрыты от осколков.

Наконец пехота поняла, что снизу их никто не обстреливает, и прекратила огонь. Вновь наступила тишина. Вскоре по радиостанции ответил штаб 6-й роты, приказали вести наблюдение. До утра пехота сидела в окопах, а танкисты у себя в танке. Никто не понимал, кто и откуда обстрелял позиции.

Ближе к обеду выяснилось, что удар по 3 МСВ нанесли свои же минометчики из 6 МСР под командованием старшего лейтенанта Жамкова. Периодически их минометный взвод обстреливал квадраты Сунженского хребта, но в этот раз «сбились прицелы и были указаны неверные координаты». Из 3 МСВ никто не пострадал, от осколков защитила извилистая сеть окопов, куда мины не попали, кроме одной, разорвавшей питьевой бак, из которого за несколько минут до обстрела пил Щербаков.

***

Кормить стали лучше, но порой скудное меню всё же приходилось «разбавлять» собачатиной. Её сначала варили, затем посыпанные кольцами репчатого лука кусочки мяса обжаривали на сковороде. Собак ели до тех пор, пока однажды не выяснили причину упитанности бывших домашних питомцев. В одну из вылазок за дровами солдаты заприметили большую стаю собак, выбежавшую откуда-то из-за пригорка, видимо, испугавшись грохота танка. «Охотники», увидев «дичь», сразу открыли стрельбу из автоматов по удирающей стае и попали в одну из собак. Танк остановился, солдаты слезли с брони за добычей. Со стороны пригорка, откуда выбежали собаки, сильно несло трупным запахом. Решили посмотреть, что там воняет. Обойдя пригорок, бойцы увидели вырытую в нем землянку, а внутри неё около десятка наваленных друг на друга обглоданных человеческих трупов. Ими и питались собаки. Кто эти люди – наши, боевики или гражданские уже не понять. С этого дня собак исключили из рациона.