А Питателев - Кандагарская бригада

В общем, прилетел Андреев в город Кабул, приземлился удачно. Да, не он приземлился, а самолет. Возле трапа стоят два незнакомых офицера и кричат: «Кто первый раз в Афган, садитесь в автобус».

«Да. Меня в автобус не сажали», – подумал он. И вспомнил он свой приезд, прилет в Афган. Жара стояла такая же. Он и подумал тогда: «А не зря ли я сюда приехал?». А сейчас уезжает. Даже жалко. Как будто часть души оставил. Взгрустнулось ему при виде молодых офицеров, рассаживающихся в автобусе. Что их ожидает? Кто может предсказать?

На «попутке» (это был БТР), Андреев добрался до штаба армии. Выйдя из машины, огляделся. Слева большие, железные ворота. Часовые стоят в форме афганской народной армии. Он немножко пригляделся. Ба! У одного солдата рожа-то «рязанская». Это их Министерство обороны охраняло! они же вместе с нашими. Только ведь известно, как они «службу несут», а как «шурави»?

–Аскер, я старший лейтенант, иду к своему другу.

–Куды-куды?

–Туды, твою мать.

–А… Наш. Заходите.

Ничего не поделаешь, хохол попался па посту. Молодец – ничего не скажешь, не пропустил постороннего человека. Значит, службу знает. Солдат дал сигнал начальнику караула. Андреев даже не заметил. Выбегает из ворот тройка бойцов, впереди бежит офицер. Откуда ни возьмись – по бокам, уже стоит еще пара бойцов. Андреев пригляделся к начальнику караула. Ох ты, точно он – Феликов, Костя Феликов, по прозвищу «Дуля». Нос у него был такой, поэтому и такое прозвище. Жив ли он сейчас?

–Дуля, Костя! Ты что? Меня арестовать решил?

–Санька, ты что ли? Тебя же убили. Нет, не может быть. Тебя ж все училище оплакивало.

–Всякое бывает.

–Пошли! Пошли ко мне. Как раз время обеда.

–Да уж, – ответил Андреев, – сначала автоматами встречают. Потом на обед приглашают. -Кость, я ведь заменяюсь, переночевать бы где. Завтра в штаб армии за документами.

–Какой вопрос? Конечно же, у меня переночуешь. Да не думай, что я тебя завтра отпущу. Сначала по Кабулу повожу, покажу достопримечательности, да и подкупиться тебе перед «Союзом» нужно. Тут все дешевле. Так что давай свои сумки – и за мной.

–Понял, иду, – откликнулся Андреев.

Поднялись на третий этаж, прошли по коридорам. Кто из ханов или королей жил? Везде лепные узоры, мозаика, иероглифы, наверное, сурды из Корана. А сейчас помещение роты охраны. Для мусульман, конечно же, кощунство.

Зашли в комнату. Феликов поставил сумки Андреева в угол, начал открывать консервные банки. Причем взял две банки и тряхнул перед ушами. В одной забултыхалось. «Масло, – сказал Костя, – а в этой сыр». Андреев аж захохотал. В пустыне так же проверяли, масло в банке или сыр. Этот прием не нов. Стол как обычно, консервы, консервы и еще раз консервы. Однако во главе стола стояла литровая бутыль «кишмишевки». Это афганский самогон. За встречу, потом за родителей, ТРЕТИЙ ТОСТ, а потом уж за все подряд. Андреев оглядел собравшихся молодых офицеров, и мелькнула мысль: «Вернуться ли живые? Да, и какие живые? Можно ведь немножко живые, то есть и инвалидом».

Наутро Андреев явился в штаб сороковой армии ОКСВА (ограниченный контингент советских войск в Афганистане). Пока готовились выездные документы, он прогулялся по гарнизону батальона охраны. Красивые модули, лужайки, вдали виднеется дворец Амина (был такой руководитель страны, грохнули его), весь сверкает бирюзой. Лучше бы эти драгоценные камни пустили на благотворительность, помогли народу, который еле сводит концы с концами.

Андреев повернулся и пошел снова в штаб армии за документами. Все уже было готово. Какой-то майор, чем-то озабоченный, выдал предписание, служебный паспорт с визой, еще какие-то бумаги, пожал руку – и до свидания Афганистан.

Но как нам хочется порой

Лицом в ладони окунуться.

Снимает груз тупая боль,

Как будто мы должны вернутся.

Как будто мы забыли там

Свои израненные души,

Я все расставил но местам,

Но почему так горло сушит.

После обеда Андреев с Костей и еще двумя офицерами, переодевшись в форму афганской армии, поехали в город, по магазинам, то есть по кабульски дуканам.

Низенькие мазанки, такие же дувалы, мужики ходят в балахонах. Женщины в парандже. Вот перед глазами открылись широкие улицы, проспекты. Понеслись по бокам магазинчики, самодельные лавки. Ба! Это уж слишком! Большое, красивое здание, верно университет. Оттуда выходят, да и возле входа группируются девочки: все в коротких юбках, подкрашенные, в общем, все по-европейски. Такие симпатяшки. Слов нет. У Андреева аж челюсть отвисла. «Как у нас дома», – подумал он. Скоро и ему домой.

– Ханум, можно посмотреть вот эту рубашку, – обратился к продавщице Андреев.

Пожалуйста, одну секунду. У Вас какой размер? Не знаете? Сейчас измерим, – затараторила миловидная девушка, чисто по-русски, даже без акцента.

– Все отлично, как будто по мне шили, – сказал Андреев. – у меня тут сто двадцать «афганей» осталось. Могу ли я купить переходной шнур для японского магнитофона.

–Бали-балли, конечно же. Если Вы можете, одну минуту подождите, пожалуйста (научились вежливо говорить).

–О-у, бача. Индже биа (идя сюда), – добавила еще, что-то по-фарси, – бурум бахай. – Мило улыбнулась Андрееву и стала показывать ему другие товары: аудиокассеты, какие то плакаты с девочками в купальниках. Оказалось, что после покупки батника остается сдачи сто двадцать «афганей». По-нашему – пятьдесят копеек. Она даже это не упускает. Клиента нужно обслужить по полной программе. Чтобы он ушел с полными сумками, и вместе с этим с пустым кошельком. С ее точки зрения – правильно.

* * *

Андрееву вспомнилась одна история. Два командира из батальона охраны бригады купили жену. Да, читатель, купили в полном смысле. Жен в Афганистане покупают. Да, не возмущайся ты, читатель. В чужой монастырь со своим уставом не ходят.

Служили они в батальоне охраны бригады. Привезли ее на свою «точку», поселили в танке. Да-да, в танке Т-62-М. Бросили ей матрац, какое-то одеяло. Так и жила она. Сама ростом маленькая, иссиня-черные волосы, такие же брови, глаза. Губы ярко- красные. Ножки идеально стройные, такие редко где увидишь. Приодели ее во все европейское: короткая юбка, такая же блузка, симпатичные туфли красного цвета, бюстгальтер не купили, потому что он не нужен ей был.

Прошло два месяца. Девочку выводили погулять по ночам, научили по-русски говорить, отучили шаровары носить. В общем, стала цивилизованной. Только цивилизация эта по-европейски. И зачем им европейская цивилизация? У них, мусульман, своя культура, свое искусство, свой менталитет. Это не каждому дано понять, в том числе и этим покупателям женщины.

После этих двух месяцев они отвезли девочку, именно девочку, так как ей было пятнадцать лет (хотя выглядела на все двадцать пять) домой, к родителям. Вроде как им она уже надоела. Однако отец ее не принял. Такой у них обычай. Его дочка продана и на этом конец. Он сказал ей, что у нас есть свои хозяева. Ходила-ходила эта бедная девочка, случайно встретила замполита роты афганской армии. Пожаловалась ему на такое сволочное поведение её двух мужей. Да… Она считала, что у нее два мужа. «Я для них все делала, стирала, готовила. В чем меня можно упрекнуть? А они меня обратно отцу отдали. За что? В чем я виноват?» – плакала девочка. Хотя в этих краях замуж отдают с одиннадцати лет, но все-таки, не зная законов шариата, нельзя так поступать. Девочка и вся ее родня взаправду считали, что она виновата.