Александр Черваков - Две стороны. Часть 1. Начало

– А где здесь водку продают? – Щербаков стал рыться в карманах в поисках денег.

– Ну, это мы тебе с удовольствием покажем, да пацаны? – Игорь, блеснув лысиной, обратился к своим сотоварищам, лица которых при слове «бухло» приняли заинтересованное выражение.

На момент прибытия Щербакова в офицерское общежитие в нем проживали, а лучше сказать, ночевали, всего трое молодых лейтенантов. Сенчин ночевал в казарме вместе с бойцами третьей танковой роты. «Их же одних оставлять нельзя, за этими обезьянами смотреть надо», – не раз потом повторял Сенчин. Два года назад он окончил Благовещенское танковое училище и по окончании был направлен на службу в воинскую часть под Волгоградом, зампотехом в третью роту. Командир третьей танковой роты Апраксин переводился в другую воинскую часть, и сейчас Сенчин исполнял его обязанности. В первой и второй танковых ротах не хватало по одному командиру взвода. В третьей учебной роте с офицерами вообще «беда» – Апраксин переводился, Баранкину оставалось два месяца до дембеля. Еще два командира взводов отсутствовали – за несколько месяцев до прибытия Щербакова в часть они уволились в запас, так как были такими же «пиджаками»-двухгодичниками, новых же лейтенантов не прислали. Можно сказать, что третьей ротой «рулил» один Сенчин. И вот сейчас прислали Щербакова.

Старлей-очкарик, он же Вася Баранкин, дослуживал последний месяц и относился к службе формально. Жил он в Волгограде, часто мотался домой, и так как был таким же «пиджаком», как и Щербаков, то вышестоящее начальство особо подействовать на его поведение не могло. Лишение премий за опоздания с выходных и самовольные отлучки влияния на Баранкина не оказывало, ведь родители его являлись довольно обеспеченными людьми. Командование своим взводом он постепенно переложил на старших сержантов и «дембелей» и последнее время появлялся в расположении части «для галочки». Кадрового офицера за такое можно припугнуть понижением звания или увольнением за служебное несоответствие. «Пиджаки» же, в подавляющем большинстве случаев, мало чем отличались от солдат-срочников, хотя имели все права и обязанности кадровых офицеров. Доставшиеся России от Советского Союза Вооруженные силы в период девяностых годов находились в глубоком кризисе. Кадровых офицеров в армии не хватало. Поэтому воинские части стали пополняться молодыми парнями, которых вкратце познакомили в институте с военной организацией, а затем в эту чуждую для них организацию засунули. Как правило, ничего хорошего из этого не получалось – «пиджаки» мучились, а кадровые офицеры от их службы «вешались». Служить в армии особым желанием никто из бывших студентов не горел. У многих дома работа, семья, свой круг интересов. Да и в институт значительная часть вчерашних школьников, как и Щербаков, старалась поступить, где присутствовала военная кафедра, после неё в армию, в основном, не забирали. Но некоторым, как и Сашке, не повезло…

Двое других молодых лейтенантов, блаженно растянувшихся на армейских койках, были командирами мотострелковых взводов. Сергей Звонарев, коренастый, с коротко стриженными соломенными волосами, и Петр Иващенко, долговязый, с вечно красным лицом, усыпанным веснушками. В прошлом году они закончили одно общевойсковое командное училище и тоже попали под Волгоград по распределению. В училище особо товарищами они не были, но здесь сдружились и частенько выручали друг друга по службе. Офицеры других мотострелковых подразделений сводного батальона предпочитали жить в солдатских казармах вместе со своим личным составом, так проще следить за порядком в своих взводах и ротах.

Правое крыло общежития занимали несколько старших офицеров, включая майора Шугалова – командира сводного батальона. У них были свои однокомнатные каморки, более насыщенные бытовой техникой и благами цивилизации, в отличие от младших офицеров, в помещении которых не было даже радио.

«Сейчас вечернее построение, я тебя представлю личному составу, – сказал Игорь Сашке, одергивая на себе немного помятый «комок». – Должность у тебя будет командир первого танкового взвода третьей танковой учебной роты. Твой помощник – старший сержант Гаджибабаев. Бабай уже полтора года служит, короче, «шарит» во всём, нормальный сержант. Так как комвзвода не было, он взводом рулит, так что поможет тебе на первых порах. Никогда не иди на поводу у солдат, на их отмазки не ведись! А главное, запомни – куда солдата ни целуй – везде жопа», – Сенчин произнес уже знакомое Щербакову выражение и ткнул указательным пальцем в район своей пятой точки.

В свете прожекторов, направленных на большую асфальтированную площадь для построений, вились тысячи ночных насекомых, почувствовавших приближение ночи. Остывающий вечерний воздух наполнился трелями сверчков и топотом сотен ног, марширующих в направлении плаца. Плац, разлинованный для строевых занятий белой масляной краской, постепенно наполнялся взводами различных подразделений.

Щербаков старался не отставать от Сенчина, уверенно вышагивающего в один из углов площади. Сашке было неудобно за свой полугражданский вид, особенно смущало его отсутствие ремня, поэтому нижнюю часть камуфлированной куртки Щербаков заправил в штаны, а длинноватые рукава закатал по локоть.

Игорь подошел к строю солдат, уже стоящих повзводно. Три взвода по восемь человек в каждом. Девятым должен быть командир взвода.

«Равняйсь! Смирно! Товарищ старший лейтенант, третья танковая рота в составе двадцати четырех человек на вечернюю поверку построена. Замкомандира первого танкового взвода старший сержант Гаджибабаев», – доложил старлею Игорю огромного роста старший сержант, явно неславянской внешности.

«Становись вот сюда, – Сенчин отодвинул одного бойца в глубь строя и указал на освободившееся место Щербакову. – Твой взвод, представлю после построения».

Вася Баранкин встал к своему взводу, Сенчин – с края, на место командира роты. Над площадью стоял гул голосов, резких команд офицеров «равняйсь-смирно», запах гуталина и солдатского пота. Посередине плаца прохаживался невысокий капитан, изредка пиная несуществующие камушки на чисто выметенном асфальте. Наконец со стороны офицерского общежития показалась сухопарая фигура командира сводного батальона Олега Евгеньевича Шугалова, который быстрым шагом направлялся к центру плаца. В высокой сутуловатой фигуре Щербаков узнал того самого майора, распекавшего офицеров в момент утреннего появления Сашки на крыльце офицерской казармы. Гул голосов резко стих.

«Батальо-о-о-н! Равняйсь! Смирно!» – капитан, повернувшись налево, строевым шагом направился к майору Шугалову. Шугалов, также печатая шаг, направился к невысокому капитану. В полной тишине, нарушаемой только трелями сверчков, они остановились в двух шагах друг напротив друга.