Вадим Верник - Книга победителей [litres]

– Извините, а сколько времени вы с дочкой не общались?

– Два года. Я звонила, пыталась наладить отношения и просто вот на скалу налетала.

– Получается, она такой же кремень, как и мама.

– Да. Она, может быть, даже сильнее…

– А какие отношения у вас сейчас?

– Мы очень близки духовно.

– Дочь по-прежнему живет в Испании?

– Нет, зимой приехала сюда насовсем и привезла испанского мужа, у них маленький ребенок. И в общем, все пока хорошо, слава богу…

– У вас был любопытный опыт работы с Романом Виктюком. Для спектакля «Антонио фон Эльба» вы похудели на 28 килограммов!

– Да, было дело. По дурости, конечно. Нельзя так делать. Я принимала какие-то таблетки – купила в Лондоне. Очень мало ела. Когда вернулась в Россию, меня никто не мог узнать, я была прямо как балеринка.

– Как быстро похудели?

– За два месяца. У меня после этого было сгущение крови и еще что-то с вестибулярным аппаратом, меня все время закидывало на сторону. Врачи были в ужасе от того, что я сделала с собой, они меня потом долго восстанавливали. Певцам нельзя сбрасывать много веса: теряются верхние ноты, нет опоры дыхания. Вот мне пришлось потом за три месяца возвращать вес: я ела булки со сливками, набрала три килограмма и восстановила весь свой диапазон.

– А какая неотвратимая сила вела вас на такие жертвы?

– Ну, мне хотелось выйти в спектакле красивой. Там все были мальчишки – молодые, элегантные, изящные. И мне хотелось тоже быть с ними молодой. Тем более что по сюжету моя героиня такая больная несчастная женщина, и с нахлынувшей на нее любовью она все время худела, худела… И молодела, молодела.

– Вот вы говорите «худела, молодела», а природу можно обмануть?

– Нет, нельзя. Вы знаете, я делала операции какие-то для красоты и для фигуры. На мгновение, на год, может быть, можно сделать себя опять хорошенькой и молодой. А потом все равно природа берет свое.

– Но вы и сейчас хорошенькая!

– Нет-нет, я уже давно ничего не делала с собой. Но к 75-летию собираюсь опять быть молодой и красивой. (Улыбается.)

– Еще такой момент. В свое время Валерий Леонтьев предложил вам спеть дуэтом, вы отказались. А с Тимати почему-то согласились.

– Ну, захотелось похулиганить, я похулиганила. Тем более Тимати мне понравился. Он, оказывается, очень глубокий человек.

– Правда? Только от вас я это узнаю.

– Да-да. В жизни он очень спокойный и очень знающий. Мне было приятно с ним общаться. А потом, были хорошие смешные тексты – мальчишки написали.

– А когда вы его увидели впервые… Парень весь в татуировках.

– Ну и что же? И я себе нарисовала татуировки.

– Да?!

– Ну почему не побаловаться. А после выступления на «Новой волне» Тимати прокатил меня в открытом кабриолете со скоростью 260 км/ч.

– Отважная женщина!

– Мы встали в самом начале улицы, он пропустил вперед все машины, включил дикую скорость и рванул. Но меня трудно удивить: у меня Жюрайтис был сумасшедший гонщик – я обычно приезжала с ним домой очень быстро и вся взмокшая от страха, вцепившись в сиденье. (Смеется.) Но никогда не показывала вида, что боюсь.

– А вообще, когда вам плохо, вы это демонстрируете?

– А зачем? Так ты несешь людям отрицательную энергию, это нехорошо, не по-человечески. Людям надо нести добро и радость. Я считаю, что плакаться можно только тихонько в подушку.

– Это всё ваше увлечение восточной философией?

– Возможно. Меня подтолкнул к этому Альгис – он занимался йогой, пытался и меня заразить, но ничего не получилось. Зато я стала читать очень много восточной литературы. Есть такой знаменитый индус, Ошо, я прочитала все его книги. Он писал, что прошлое уже ушло и не надо о нем думать. Будущего может не быть, поэтому не надо строить планы. А нужно жить вот сейчас, в данный момент, теми эмоциями, которые тебе Господь дает пережить…

– …и драматичные моменты жизни принимать стоически. Это, кажется, тоже из философии Ошо?

– Да-да… Я часто вспоминаю одну тетку, которая как-то пришла ко мне. Мне было 50. А у меня с 6-летнего возраста были страшные мигрени – от голода, как я понимаю, из-за блокады. Приходили всякие разные врачи, а тут однажды пришла такая бабулька здоровущая. Я лежала на диване, рыдала и кричала: «Ой, Господи, за что ты мне даешь такое наказание!» И эта женщина вдруг сказала мне: «Ах ты бесстыжая баба!» Я чуть с дивана не упала. «Да как тебе не стыдно! Всегда говори, когда что болит: спасибо, Господи, что только это. Столько людей кричат годами в больницах, а ты проорешься шесть часов, и все пройдет». И вот с тех пор я стала так говорить, и действительно, в том же году у меня закончилась мигрень. Теперь, что бы ни случилось, я всех учу говорить: спасибо, что только это.

– Отличный урок. Елена Васильевна, однажды вы подстриглись почти налысо, ввергнув в шок своих поклонников. Была веская причина?

– Ну, что-то у меня не получалось в жизни – я уж не помню, – была депрессия страшная, и мне надо было как-то выйти из нее. Я пришла к парикмахеру и сказала: «Убирай все волосы. И сделай все, что хочешь. Я закрою глаза, а потом открою, когда ты мне скажешь». И он долго что-то делал, до бесконечности долго. Я не открывала глаза, а когда открыла, пришла в ужас.

– Лысая певица. Почти как у Ионеско.

– Ну, не лысая, сантиметра полтора, наверное, было волос. Но в этом был какой-то шарм и шик. Это было неплохо. Правда, потом, когда я его просила повторить это, он сказал: нет, больше я на это не решусь.

– У вас такая хулиганская натура! Проблемы часто в связи с этим возникали?

– Наоборот. Я хулиганю для того, чтобы людям сделать весело и радостно, создать какую-то атмосферу непринужденности. Я люблю анекдоты, я люблю разыгрывать. Люблю встречаться, разговаривать с людьми. Я, в общем, довольно общительная. А сейчас я устала и мне хочется жить на даче…

– И общаться с собаками.

– Да, общаться с собаками. Но все равно не бывает дня, чтобы кто-нибудь не приезжал ко мне и я с кем-то не общалась.

– После внезапной смерти вашего мужа, Жюрайтиса, вы наверняка почувствовали душевное опустошение. Как с этим справлялись?

– Это было страшно, целый год мне не хотелось вообще ничего – ни выходить, ни краситься, ни причесываться. Я страшно переживала, но не отменила ни одного спектакля, только «Реквием» Верди. Я взяла гастрольные поездки и на два года уехала из России – не могла находиться ни в Москве, ни на даче.

– Время лечит.

– Да, время лечит, абсолютно. Так же я перестрадала смерть мамочки, которую безумно любила. И я тоже думала, что мне никак не справиться с этим. Но жизнь берет свое…