Александр Кан - Курехин. Шкипер о Капитане [litres]

Для него это был, безусловно, удар. При всем осознании разницы между мейнстримовой и авангардной средой, Курёхин все же свято верил в свой недюжинный талант, в свою звезду, в свою удачу, и поражения переносил крайне тяжело. Мне кажется, что именно тогда он принял окончательное и бесповоротное решение: никаких попыток вступать в борьбу на традиционной джазовой сцене больше не предпринимать.

Прилет Курёхина в Майами превратился в небольшое приключение. Из-за конкурса Монка он оказался там на день-два позже остальных, и Стив Булей из «Space Agency» попросил нас с Говардом Манделом встретить Сергея в аэропорту. Простая, казалось бы, просьба вылилась в целое дело. Говард взял напрокат машину, и мы отправились в путь. Водителем Говард оказался не самый опытным – Нью-Йорк, как известно, чуть ли не единственный город США с развитым общественным транспортом, и в повседневной жизни нью-йоркцы прекрасно обходятся без автомобиля. Уже на подъезде к аэропорту стало ясно, что мы опаздываем. Далее начались бесконечные поиски парковки. Мы объехали несколько раз вокруг бескрайней махины аэропорта, что произвело на меня совершенно неотразимое впечатление. Я далеко не первый раз оказался в американском аэропорту – шел третий месяц моего пребывания в США, я уже прилетал в Нью-Йорк, Бостон, Сан-Франциско, Лос-Анджелес, да и в тот же Майами всего несколькими днями раньше. Но одно дело прилететь, отыскать выход и сесть с встречающими тебя друзьями-знакомыми в поджидающий автомобиль; другое дело – прокатиться вокруг всего аэропорта. Я, конечно, знал, что в каждом аэропорту несколько терминалов, но знание это было каким-то абстрактным, без понимания подлинных масштабов. Совершив несколько кругов, я воочию увидел необъятные размеры этого далеко не самого крупного американского аэропорта, сопоставил его с нашими Пулково и Шереметьево и пришел к удручающему выводу: мы отстали навсегда. В конце концов, отчаявшись, Говард предложил: «Я тут буду кружить вокруг, а ты иди ищи Сергея». Короче, к нужному гейту я добрался с не менее чем получасовым опозданием, и никакого Курёхина там уже не было. С другой стороны, куда он мог деться? Куда и как ехать, он толком не знал, да и языком едва владел. В панике я стал звонить Стиву Булею в Солт-Лейк-сити. 1988 год, никаких мобильных телефонов не было еще и в помине, но зато в Америке существовала замечательная система так называемых collect calls. Набираешь бесплатно специального оператора, даешь ему нужный тебе номер и свое имя, оператор звонит тому, кто тебе нужен, и спрашивает, готовы ли на том конце провода оплатить этот звонок. Курёхин, как и я, за три месяца эту систему прекрасно освоил и, как оказалось, уже до меня успел позвонить Стиву. Устав ждать, он пошел искать нас по аэропорту. Паника моя, в особенности после только что завершившегося автомобильного объезда необъятной аэропортовской громады превратилась в настоящий ужас. В течение минут сорока, если не часа, мы с Курёхиным, находясь в одном здании в Майами, поочередно звонили через всю страну в Солт-Лейк-сити. В конце концов Стив мне сообщил, что Сергей ждет меня у красного автомобиля. Какого еще красного автомобиля? Где, на стоянке, на парковке? Нет, прямо в зале. Еще через звонок-другой я получил приметы искомого зала. И наконец, действительно прямого в центре его, увидел возвышающийся на пьедестале сверкающий свежей краской новехонький автомобиль – рекламная акция, какие в зарубежных аэропортах проводятся все время, а теперь, насколько я понимаю, в российских тоже. Тогда же мне и в голову не могло прийти искать автомобиль прямо в зале. Опершись на крыло рекламной машины, с сумкой через плечо стоял измученный, небритый и злой Сергей Курёхин.

Мягкий, солнечный, пляжный Майами в начале декабря (для нас само это сочетание – пляж в декабре – было тогда еще практически непостижимым) постепенно залечивал полученную на конкурсе Монка рану. Жили мы с Сергеем в одном из многочисленных отельчиков в стиле арт-деко прямо на набережной Майами-бич, который, к моему удивлению, оказался городом отдельным от большого Майами. Стоило, выйдя из отеля, перейти дорогу – и можно плюхаться в песок. Еще в десятке-другом метров – теплое, ласковое Карибское море.

Но дело было не только в расслабленном и мягком климате. Фестиваль New Music America, на который мы приехали, уже по названию был местом сбора единомышленников. Основанный в 1979 году фестиваль проходил раз в год в одном из городов США или Канады. Грандиозное двухнедельное действо собирало всех и всё, что подходило под весьма расплывчатое определение «новая музыка». Я торопился услышать все: от громогласного Prime Time, гармолодического фри-фанк ансамбля Орнетта Коулмана [207] В конце 1970-х голов основатель фри-джаза Орнетт Коулман увлекся ритмическим фанк-джазом с использованием электроинструментов. Этот ансамбль его получил название Prime Time, а разработанный им для этой музыки метод композиции и импровизации Коулман назвал «гармолодикой». , до исполнявшегося на одном треугольнике тончайшего пуантилизма композитора Элвина Люсье [208] Элвин Люсье (род. 1931) – американский экспериментальный композитор, исследующий в своем творчестве физические свойства звука и взаимодействие различных акустических пространств. Произведение для музыкального треугольника, первой исполнение которого мне довелось услышать в Майами в 1988 г., называется «Серебряный трамвай для оркестра». , от мировой премьеры нового песенного цикла замечательного саксофониста и композитора Стива Лейси на тексты русских поэтов – Ахматовой, Цветаевой, Мандельштама и Пастернака [209] Стив Лейси (1934–2004) – американский саксофонист и композитор, один из классиков нового джаза. В 1988 году написал вокальный цикл “Rushes” на тексты переведенных на английский язык стихотворений классиков русской поэзии ХХ века. до целого сольного концерта на одном инструменте – огромном бубне – бразильского перкуссиониста Сиро Баптиста [210] Сиро Баптиста (род. 1950) – бразильский перкуссионист. С 1980 года живет в Нью-Йорке и принимает активное участие в джазовой жизни города. Выступает и записывается с Херби Хэнкоком, Йо-Йо Ма, Уинтоном Марсалисом, Джоном Зорном и др. . Кроме вечерних концертов в течение дня были еще бесконечные симпозиумы, лекции, презентации, куда надо было ехать в разгар жаркого дня на автобусе в сам город Майами. Сергей как музыкант мог все это игнорировать и вместо унылой дневной говорильни, суть которой от него к тому же ускользала, просто валялся на пляже, отмокая и отогреваясь от вашингтонского фиаско. Я же, разрываясь между профессиональным долгом журналиста и промоутера и желанием насладиться солнцем и морем, все же примерно в половину дней заставлял себя тащиться на фестивальном автобусе в душный Майами. Бо́льшая часть концертов проходила, по счастью, в Майами-бич, в тех самых уютных и очаровательных отелях арт-деко на берегу моря.