Наталия Алеева - Дары Господа. Проза XXI века

Я помню, как в один из Рождественских вечеров к нам с бабушкой приехала её гимназическая подруга. Свой век она доживала в небольшой комнате двухэтажного дома, принадлежавшего до революции её семье. Самым главным в этой комнате был высокий иконостас, перед которым всегда теплился огонь старинной лампады. Пенсионных денег Вере Петровне хватало на две недели, а остальные две она обедала в гостях, где её всегда с радостью ждали, ибо это был очень весёлый и внимательный к жизни человек. Кроме того, ещё и мастерица на все руки – за что бы ни бралась, всё у неё выходило добротным и красивым. Мне она ухитрялась каждый раз приносить какой-нибудь гостинец. И однажды подарила стаю лебедей из воска. Все птицы были розового и голубого цвета, и только одна – белая.

Раньше так не боялись пожаров, и на ёлках вместе с лампочками обязательно горели живые огни свечей. На ночь всю розово-голубую стаю я оставила плавать в ванне, а белую птицу повесила на ёлку. Но утром оказалось, что тонкая головка её оплавилась, и самый красивый лебедь стал ничем…

Но кто же из бабушек моего детства мог смириться с детским несчастьем? И милая наша гостья при помощи всё той же свечи воссоздала из бесформенного воска Ангела и вручила его мне.

С тех пор самой любимой игрушкой Праздника Рождества Христова стал для меня Ангел. Теперь их у меня много, но самый любимый – тот…

А бабушек моего детства я помню и поминаю как живых…

Когда в Москве появились пешеходные улицы, над ними открылось Небо. И стало возможно не только видеть, но и ощущать его духовную глубину.

В этот весенний день улица ожила, и под витающими миражами шагов на ней распахнулись фруктовые базары. Я остановилась у одного из них, и туда же подошла женщина, похожая на бабушек моего детства: аккуратная коса, уложенная в корону, лёгкое платье в светлых цветочках и лучистые глаза. Посмотрев на букет садовых ландышей в моей руке, она сказала:

– Уже ландыши появились, где вы их купили?

– На площади, – и мы улыбнулись друг другу. Потом она повернулась и пошла дальше, вниз по улице – ей уже нелегко давались «большие концы». Тогда я догнала её и протянула цветы.

– Поздравляю вас с весной.

– А как же вы? – спросила она и больше ничего не добавила, только положила на мою руку свою сухую, горячую ладонь, и глаза её светились как разбегающиеся водяные круги на солнечной глади…

От этой встречи стало так светло и ясно, что если рай нельзя построить на земле, то он легко обретается в душе. Надо только услышать другого человека и сделать шаг ему навстречу. И как-то особенно захотелось принести такие же цветы маме! Тогда я вернулась на площадь и не сразу подошла к той же цветочнице, но оказалось, что её букетики были в два раза дешевле, чем у других. На вопрос «почему»? она энергично заметила: «Я же не спекулянтка, чтобы драть деньги за весенние цветы!..»

Уже у самого дома я решила купить «Птичье молоко» к чаю. И тут сквозь стеклянную витрину возник силуэт человека в шёлковом костюме с какой-то невиданной искрой. Восточный облик и одежда высветили его из толпы, но в магазинной круговерти этот сюжет как-то забылся…

В кондитерском отделе не оказалось продавца, и за мной выстроилась очередь. И тут боковым зрением я снова увидела того человека. Он круто повернул в сторону нашего прилавка, осмотрел его и, обращаясь ко мне, сказал:

– Сегодня пятница, целая неделя трудов позади, вы, наверное, устали.., можно я сделаю вам подарок?

И, подняв «дипломат», открыл его и достал букетик ландышей… Несколько женщин сразу «запричитали», что не одна я тут стою, но он, улыбаясь, щёлкнул замком и исчез. Нет, он не растворился в воздухе, но просто ушёл…

Тут же появилась продавец, и через несколько секунд я была уже на ступеньках магазина в такой эйфории, что, казалось, душу свою еле успела ухватить «за край одежды»…

…Как часто мы совершаем проступки, и всё, вроде бы, сходит нам с рук. Ну, сказал грубость, ну, дерзко поступил – и ничего: небо на тебя не рушится. Мы даже не успеваем осознать, что наше малое зло затемняет весь мир, всё мироздание. Не понимаем, что, находясь под призором Бога, защищены лишь Его милостью, и что для нашего абсолютного счастья всего и надо – спешить делать Добро….

Когда-то на Тверской улице находился магазин, бойко торговавший индийскими товарами. Однажды я зашла туда и, поднявшись на второй этаж, попала под обаяние густых и терпких запахов – за прилавком тлели ароматные индийские палочки. И мне показалось, что в один из вечеров было бы приятно возжечь их у себя дома…

Перед кассой стояло несколько человек, когда же подошла моя очередь, я вдруг мысленно увидела перед собой своего духовного наставника отца Владимира. И батюшка ласково, как всегда говорил с каждым из нас, посоветовал мне не покупать душистых палочек, объясняя, что они не столь нейтральны, как это мы себе представляем, и что даже могут служить привлечением недобрых духов. Его совет был краток и убедителен, поэтому на вопрос кассира, за что же я хочу пробить чек, я извинилась и отошла в сторону.

Далеко не в полном ладу разума с сердцем я вышла на улицу, и возникла даже мысль: правильно ли я поступила, отказавшись от покупки? И буквально тут же меня окликнула молодая прихожанка нашего храма. Мы взаимно обрадовались встрече, и она вдруг сказала:

– Представляешь, вчера мне влетело от отца Владимира. Я принесла ему в подарок ароматные индийские палочки, кстати, которые здесь и купила, а он велел их выбросить, хотя я думала, что, прочитав молитву на освящение всякой вещи, ими можно пользоваться… И тут она слово в слово повторила доводы нашего батюшки, которые я только что «слышала» перед кассой.

– Да, он тоже мне сегодня это говорил, – засмеялась я.

– Как? Он сейчас в Москве?

– Нет, не сегодня, а раньше, – поправилась я. Ну, не могла же я объяснять, что привиделось мне в магазине… И был ли то отец Владимир или же мой Ангел-Хранитель в его образе? Не знаю…

Но с тех пор я никогда не покупала и не возжигала снадобий, так ласково называемых «индийскими благовониями» и так густо обволакивающих человека, когда он заглядывает в восточные лавки.

Когда я всматриваюсь в кинохронику начала ХХ века и вижу толпы людей с их радостью и печалью, то поражаюсь, как легко и бескровно мы оккупировали их жизненное пространство. Никого из них давно уже нет на земле, а тогда они даже не подозревали, что мы наступаем им «на пятки». Как, собственно, и мы не думаем о тех, кто идёт за нами… Так меняются поколения, времена, цивилизации. И привычная «аксиома», будто человек должен в своей жизни посадить дерево, построить дом и вырастить ребёнка становится зыбкой и неубедительной как цель. Это, скорее, ступени к пониманию, что родившись на земле человеку ещё надо стать человеком, а для этого нужны не только благоприятные внешние обстоятельства, но и желание понять, зачем я призван в этот мир и справляюсь ли с возложенным на меня делом?..