Денис Окань - Офисный пилот. Небесные истории – 3

– Дима, ты как, готов к заходу?

– Да, всё хорошо! Спасибо! Взял управление!

– Отдал!

Пошли в ход закрылки 5, затем 15, скорость падает к 175… Предлагаю выпустить в промежуточное положение 25. Но Дима бросает команду:

– Закрылки 30!

Ограничение по скорости для них – 175 узлов, у нас чуть больше. Не поддаюсь на провокацию, я уже чувствую себя практически в своей тарелке и даже позволяю отвлечься на то, чтобы сказать: «Какие тридцать, Дима? Скорость сто семьдесят пять! Ставлю двадцать пять!» В этом положении скорость загасилась бодро, вскоре пошли закрылки 30 и следом 40. Захватили глиссаду, выполнили карту контрольной проверки.

Летим. Фух! Наконец-то мы в центре рамок захода на посадку!

Выскакиваем из облаков… прямо в кучевое облако! Это оно отсвечивало на радаре где-то сбоку, а теперь визуализировалось во всем объёме, и в реальности оно больше, чем считает метеолокатор самолёта. Снова вводная, хочется перезагрузиться, но включаю голову: на радаре отсвечивает зелёным цветом, сам отсвет правее курса, ну а облако – оно и в Африке облако. Не самое большое кучевое облако из тех, в которые приходилось влетать. А судя по тому, как оно изображено на радаре, и не самое опасное тоже.

Влетаем в белую муть, нас трясёт, вылетаем в хмурое небо. Всё, вот теперь земля видна отчётливо, где-то впереди и справа рисуется ВПП, и очень-очень хочется поскорее уже долететь до неё, почувствовать под колёсами твердую землю.

Как-то слишком много «опыта» для одного рейса!

В следующий раз надо будет обзёрвером 44 44 От «observer» ( англ .) – наблюдатель. В данном случае – пилот, занимающий третье, откидное, кресло в кабине Боинг 737. сюда слетать – на заходе должно быть красиво, а сегодня ничего толком и не увидели. Не до красот было, да и облачность скрыла всё, вот только сейчас явив нам порт, заставленный кораблями и кранами… очень высокими кранами! Если у кого-то будет соблазнительное желание поднырнуть в Генуе под глиссаду, да пораньше вправо довернуть, чтобы выйти на осевую линию ВПП (ведь курс на прямой с курсом полосы не совпадает!) – нет, не советую этого делать!

Ветер задувает сзади-слева со скоростью 13 узлов. Снижаемся. 12 узлов… Ещё ниже… Снова 13 узлов. Если перевести в строго попутный ветер, тут и будут те самые 10 узлов нашего ограничения. Но у земли обещают восемь – диспетчер только что сообщил.

Высота 50 футов… 20… 10… Вот-вот колёса найдут землю, случится долгожданная посадка… и тут Дима решил меня, очевидно, добить и сунул перед самым касанием руды вперёд… Двигатели взвыли, я тоже, самолёт ускорился и взмыл в небо.

– …ёпрст! Дима! Заче-ем???

Встрепенувшись, Дмитрий резко ставит малый газ, активно ворочая штурвалом. Самолёт, не понимая, чего от него хотят, пожал плечами и пошёл вниз. Бумс! Основные стойки шасси плюхнулись на полосу, краем глаза замечаю, как командир борцовским броском отдал штурвал от себя, едва успеваю подставить руки с той стороны и не дать штурвалу уйти в приборную доску. Ну что за грубое обращение с самолётом?!

– Зачем от себя до упора? Дима!!!

Ну и максимальный реверс, конечно же, пошёл в дело, несмотря на то что на брифинге мы обсудили, что использовать его будем на режиме малого газа в соответствии с правилами Генуи.

Сложно удержаться от комментариев. Эмоции, накопившиеся за напряжённый заход, рвутся наружу. И бурлит у меня не столько из-за реверса, сколько из-за непонятной дачи режима перед касанием… Ну вот зачем это было надо?!! Мало того, что совершенно не надо, но ведь ещё и опасно! Я очень редко позволяю себя повышать голос в кабине, но сегодня не сдержался. Нет, не кричал, конечно. Но говорил довольно громко и даже, по-моему, применил весьма крепкое словечко.

Усилием воли заставил себя замолчать. Доедем до стоянки, там и обсудим.

Катимся до указанной нам стоянки 301. Смотрю на схему, помогаю Дмитрию не потеряться в незнакомом аэропорту. Проезжаем РД 45 45 Рулёжная дорожка. Обозначается буквами, иногда – цифрами. М, следующий поворот направо – наша 301-я стоянка. Вот она. А где же встречающий? Может, он в той машине сидит, что в пятидесяти метрах от стоянки? Медленно заезжаем на стоянку, надпись «STOP», намалёванная на ней, уплывает под нос самолёта…

Нутром чую, что это всё не просто так.

– Дима, притормози… Останавливайся!

До этого мне нигде не приходилось так останавливаться: всегда мой самолёт встречал «маршал 46 46 Так называют работника, который встречает самолёт на стоянке, своими указаниями помогая пилотам заруливать правильно. », либо мы заруливали при помощи специального табло.

Интересуюсь у диспетчера: это нормально, что нас не встречают на стоянке? Тот не понимает и говорит, что для заказа наземного сервиса нужно связаться на такой-то частоте. Похоже, он решил, что нам нужно электричество – ведь в правилах аэропорта указано ещё и ограничение по работе ВСУ, её надо будет выключить на время стоянки. Три минуты переговоров, и мы наконец друг друга поняли. Оказывается, стоянка 301 предназначена для самостоятельного заруливания. Что-то новое в моей практике!

Спрашиваю у диспетчера, нормально ли мы остановились? Тот говорит, что да, всё окей.

Выключаемся.

Перевожу дух. Заканчиваем процедуры. Читаем чек-лист.

Извиняюсь перед Дмитрием за эмоциональный всплеск. Вероятно, в нём я выразил накопившиеся за годы чувства по поводу методы, отмеченной у разных пилотов – непонятной, опасной, которую никак не получается изжить…

– Скажи, зачем ты сунул руды вперёд перед самым касанием?

– Ну самолёт же просаживаться начал!

Какая знакомая песня!

– Дима, мы ведь в одном самолёте были. Моя половина самолёта не просаживалась! Ты к ВПП нормально подошёл, самолёт уже почти приземлился. Какой был смысл совать руды? Выравнивать надо, тангаж увеличивать, а не руды совать – от двигателей ведь кабрирующий момент! Вот мы и пошли в небо снова, и штурвал ты затем от себя отдал. Да мы в итоге почти на три точки сели! А могли и носовую стойку в фюзеляж вмять! 47 47 10.01.2020 по очень похожему сценарию произошла грубая посадка А-321 в Анталье. Носовая стойка да, оказалась в фюзеляже. Кстати, зачем ты до упора штурвал на пробеге отдаёшь? Не надо так делать – тем самым ты как бы приподнимаешь хвост, нагружаешь переднюю ногу, а что происходит с основными стойками?..

– Они разгружаются.

– Правильно! И ухудшается торможение. А это нам разве надо? И на разбеге не надо отдавать штурвал до доски. Не требуется, нет такой процедуры на «боингах»! Так было принято на советских самолётах, согласен. Но не здесь.