Владислав Дорофеев - Докричаться до отца

Дорофей, Елена и ребенок в Елене ехали на Урал долго, несколько месяцев. По дороге подрабатывали. Фамильное ожерелье, подаренное матерью – украдкой от отца – при прощании, Дорофей не трогал. Продать его он решил когда определится местом новой жизни. На вырученные деньги построить дом, купить лошадь, корову и расчистить лес.

Дорофей всю дорогу, чтобы не забыть, повторял завещанные от отца имена. Список от Адама… Список от Иосифа… Имена предков. Ставшие новой молитвой рода, в которой явилась отражением скрытая от знания реальность…

Новый путь к Богу. Дорофей и Елена были счастливы, нервы скребли ярость будущего жизненного повествования, неизвестность и просторы. А сердце кромсал страх – не успеть. Они уже ничего не боялись. Но хотели бояться. Они боялись не успеть. Не успеть к Богу. Они познали новую свободу выбора. Они пустились в новое странствие к Богу. Там впереди – страха нет. Есть ожидание судьбы. В поисках новой судьбы – они пустились вдаль.

В путь.

Они в пути.

Конец пути и время неизвестны. Но цель, смысл и назначение ясны.

Пока Дорофей в Уфе ходил по чиновникам, давал взятки, знакомился с оптовыми скупщиками хлеба, мяса, рыбы и молока, прошел месяц. За это время Дорофей познакомился с несколькими, такими, как он, пионерами. Решив, что одному не управиться, он уговорил их поехать с ним. К концу августа Дорофей и его новые сотоварищи получили откупные на земли в пятидесяти километрах к востоку от Уфы.

В Уфе Дорофея нагнало письмо Ефрема.

Ефрем простил сына, благословил на испытания и труды, попросил назвать будущего внука Яковом, – «Прости меня. Произошло это по двум причинам. Я думал, что ты предал любовь. Потому что на любви еврейских мужчин к еврейским женщинам всегда держался еврейский народ. Ведь наши женщины самые любвеобильные в мире, самые преданные, самые красивые и самые истинные. Но потом я устыдился и порвал свою душу на части. И обратился к Господу! Господь меня услышал и молвил мне слово. Я вспомнил про Давида, у которого родился великий Соломон от нечестной, казалось бы, любви к Вирсавии, бывшей замужем за Урией. И еще я решил, что ты отказался от Бога. Еврей перестает быть евреем, когда отказывается от Бога. Еврей – это не национальность. Еврей – это принадлежность. Но во время молитвы Господь сказал мне, что Бог в сердце твоем. Прости меня, сын мой! Живи с Богом! Не отказывайся от Бога. Я все понял. Ты не отказался от Бога. Прости… Тебя нет рядом. Я уже умру без тебя. Всю жизнь я писал для моего первородного книгу о законе, закончил я ее давно. Но после твоего отъезда я написал ее продолжение. После моей смерти ты ее получишь».

Дорофей и Елена молчали до утра над письмом. Но молчали они не от умиления или благодарности. Молчали они – каждый по своей причине. Дорофей молчал оттого, что понял – он никогда не прикоснется к руке отца щекой. Он никогда не обнимет круглую голову матери. А Елена молчала от боли, от меры испытаний, что предстоят ее потомкам, здесь, на Урале. За что? Ответом – было молчание. Они не знали. Их ожидало могучее настоящее. Ради новой действительности они пустились в путь к Богу.

Дорофей написал тогда отцу. «Я не отошел от канонов нашей веры, не забыл Бога. Мы живы, пока верим. Я – человек, пока верю. Нет лучшего, действенного, испытанного способа обучения вере, нежели Церковь, которая обучая, тренируя и воспитывая в вере, как возможности прикоснуться к абсолютистской, святой истине. Конфессия и принадлежность не важны. Православные поместные Церкви, РПЦ, католическая церковь, протестантские (лютеранские) церкви, мусульманство, иудаизм, даже буддизм, который не являясь религией, дает навык пользования инструментом веры. Потому что нельзя жить, когда нет абсолютной, совершенной, единственной, точки отсчета. Поэтому мои дети будут православной веры. Я не предавал тебя. Но у меня свой путь. Прости, если уже не увидимся. Я люблю тебя и маму.».

В обозе было с десяток телег со скарбом, орудиями и имуществом, и необходимыми продуктами. К телегам были привязаны коровы, собаки, а в одной из телег под грудой полушубков облизывала котят черная кошка.

Темнело поздно, а быстро. Зной не спадал до появления Луны. За день добрались до места. Красота кругом сумасшедшая.

На берегу реки Уршак дубовая роща. Вдоль берега тянулись заливные луга. На краю рощи их земли. Отмерит землю завтра землемер, который приехал вместе с ними. Когда-то здесь уже пытались поселиться несколько семей. Но сюда повадились волки, и люди, не справившись со стаей, перебрались в более обжитые места.

Срубы недостроенных домов торчали на краю рощи. Рядом бугры землянок. Они – спасены! Теперь они успеют до зимы. До зимы оставалось три месяца, а зима здесь холодная и обрушивается внезапно, как тьма в Сионе.

Дорофей до морозов успел отстроить жилье. Он почти не спал после 31 августа, когда родился Яков. Но успел въехать до первого снега в дом, в котором запах сосны мешался с запахом олив и запахом моря. Дорофей был избран старостой. Деревня зажила. Не только на краю дубовой рощи, но и на картах и в официальных документах.

Волков прогнали. Дорофей поймал трех самцов, оскопил одного, выпустил, через день второго, затем третьего. Это была и месть за отца. Стая ушла в ужасе. Дорофей получил прозвище – Волкодав. Иначе его уже не звали. Волки вновь здесь появятся только во время Второй мировой войны.

Жизнь устраивалась.

Дорофей всегда тосковал по отцу и маме. Он всегда тосковал по Торе и, качающимся в синагоге, бормочущим молитву, иудеям.

Дорофея утешала любовь к Богу, которая неизменна, любовь к Елене, любовь к детям, любовь к новой земле, к снегу, к просторам и мужеству.

Пластика снега сделалась новой явью Дорофея.

Дорофей был пионером. Он первый из рода преодолел нечеловеческое тяготение Ветхого Завета. И стал человеком Нового Завета, хотя и не крестился. Он первый из рода взял жену не очень еврейку. Он первый основал деревню. Он первый опирался только на себя. Никого из родственников не было рядом. Он придал роду новое качество развития. Он вдохнул в род новое дыхание.

В этом был его дар. Дар пионерства. И его боль. Дар боли.

Ефрем никогда больше не видел после расставания Дорофея. Ефрем и Мария погибли. На них напали волки зимой. Узнав об этом, Дорофей поседел в одно мгновение, затем всю ночь вновь сидел над последним, миротворческим письмом отца, пророческие слова которого он разглядел только после гибели отца – «Я умру без тебя.».

Дорофей никогда никому не кланялся, ничего ни у кого не просил. Ни перед кем не опускал глаз. Его дети были записаны детьми Дорофея. Так родилась новая фамилия, вместо прежней родовой. А изначальная фамилия Дорофея, фамилия рода Ефрема не сохранилась, забыта.