Геннадий Чергизов - СВВАУЛШ-77

– Встать на малый! Осмотреть купол!

Это значит надо развернуться на «малый относ», чтобы уменьшить горизонтальную скорость парашюта, и не улететь за пределы аэродрома.

Наступила и наша очередь. По команде идём друг за другом к самолёту. Очерёдность определяется весом парашютиста, первыми прыгать будут те, кто тяжелее, чтобы в воздухе при снижении они не догнали тех, кто легче. Но сей час в самолёт первыми лезут как раз лёгкие, они пройдут вперёд к лётной кабине, а прыгать будут последними.

15.09.73 – аэр. Грушовое – Парашютные прыжки. (справа налево – И.Ткаченко, В.Криль, Г.Чергизов…

Самым первым лезет Ваня Ткаченко со своим несерьёзным весом, потом Вася Криль. Занимаем в самолёте места вдоль бортов, по пять человек с каждой стороны. Выпускающий инструктор остаётся у двери. Самолёт сначала рулит, покачиваясь, по траве аэродрома, потом выруливает на взлётную полосу и взревев своим мотором, начинает разбег. Приходиться держаться за что получится, чтобы от тряски и ускорения не свалиться. Вот самолёт отрывается от земли, тряска прекращается, мы в воздухе. Натужно гудит мотор, самолёт набирает высоту. Инструктор даёт команду пристегнуть карабины вытяжного фала за трос, что тянется под потолком кабины, проверяет каждого. Теперь ждём набора нужной высоты и будем прыгать. Прыгать, конечно, страшно. Хорохоримся, пытаемся улыбаться. Кто-то шутит, перекрикивая шум:

– Встретимся в воздухе!

На что инструктор грозит ему кулаком:

– Я тебе встречусь! В воздухе не сближаться!

Вот загорается жёлтая сигнальная лампа и раздаётся противный сигнал. Это команда – «Приготовиться к прыжку!» Встают первые два человека и гуськом продвигаются к выходу. Инструктор открыл дверь, в кабину ворвался громкий гул мотора, свист воздушного потока. Нам только этого звукового сопровождения и не хватало. Страшновато. Инструктор ещё раз проверяет карабины, осматривает парашюты и подвесные системы. Загорается зелёная лампа и раздаётся ещё один звуковой сигнал, это уже команда – «Прыжок». Инструктор жестом приглашает первого «счастливца» к открытой двери, тот подходит, ставит ногу на обрез проёма двери, руки на запасной парашют и после команды инструктора – «Пошёл!», просто …выпадает из самолёта. Лица парашютиста не видно, но не думаю, что оно было радостным. Так же, без паузы, по команде выпускающего инструктора «выпадает» и второй товарищ.

Инструктор, высунувшись далеко из кабины, проводил взглядом выпрыгнувших парашютистов и стал энергично затягивать в кабину вытяжные фалы, прижатые снаружи к борту самолёта. Закрыл дверь. Тут же взревел мотор Ан-2 и самолёт стал разворачиваться для нового захода.

Всё повторяется. Самолёт выходит на боевой курс, открывается дверь, сигнал. Теперь моя очередь. Подхожу к открытой двери, ставлю ногу на обрез, руки на запаску, осторожно выглядываю наружу. И страшно, и страшно красиво – внизу вижу лес, поле, аэродром с мелкими, как муравьи, людишками, маленькие машинки на дороге. Инструктор хлопает по плечу, отталкиваюсь ногой от обреза двери и …выпадаю. Глаза зажмуриваются сами. Проваливаюсь в пустоту, тело само сжимается в комок, изо всех сил «держусь» за запаску. Ощущаю сильный рывок и слышу громкий хлопок открывшегося купола. Открываю глаза, смотрю вверх, вижу квадратный купол парашюта и удаляющийся, негромко стрекочущий самолёт. Меня раскачивает под куполом.

Резко становиться радостно, вдыхаю, наконец, полной грудью воздух, а то, кажется, и не дышал вовсе, пока парашют не открылся. Слышу ещё хлопок открывшегося купола и немного в стороне и выше вижу того, кто выпрыгивал за мной. Болтается под куполом и что-то орёт. Громко орёт, слышимость хорошая. Меня тут же охватывает эйфория, я тоже что-то кричу. Тут приходит мысль в голову, что надо что-то делать. Лихорадочно вспоминаю действия парашютиста, «после раскрытия парашюта». Смотрю вверх, осматриваю купол, стропы, лямки подвесной системы, – вроде всё нормально. Стягиваю, как учили, «чулки» с лямок подвесной системы. Усаживаюсь на круговую лямку и осматриваюсь.

Внизу под собой вижу аэродромное поле, я вроде попадаю на него, никуда не отнесло. Там передвигаются людишки, хорошо слышны голоса. Видны на поле белые купола парашютов тех, кто прыгал первыми. Снижение сначала и не ощущалось, но потом всё явственнее стала приближаться земля. Вначале деревья, люди и машины как будто разбегались во все стороны. Но потом, по мере приближения к земле, наоборот аэродромная трава стала просто набегать.

– Приготовиться к приземлению! Ноги вместе! – это доносятся команды с земли. Как учили, сдвигаю вместе, слегка согнутые ноги, ступни параллельно земли, напряжены. Трава просто несётся на меня, земля совсем близко. Затягиваю задние лямки, готовлюсь к встрече с земной твердью. Помню, что не надо стараться устоять на ногах, и тут же завалиться набок. Удар! Заваливаюсь. Да, земля довольно больно встречает! Тут же вскакиваю и стараюсь подтянуть нижние стропы парашюта, чтобы погасить купол, который медленно складывается на траву. Как учили, собираю стропы в бесконечную петлю, приближаясь к, уже поникшему, куполу. Расстёгиваю и снимаю с себя подвесную систему, беру парашютную сумку, которая всё время была со мной под грудной лямкой. Собираю в сумку купол, стропы, осматриваюсь.

На аэродроме суета – приземлилась ещё одна пара парашютистов, в воздухе видны купола следующих. Слышаться команды парашютистам. Вверху тарахтит Ан-2. Тащу парашют на площадку. Подошёл доктор, бегло осмотрел меня. Видимо, убедился, что живой. Бегу, присоединяюсь к «встречающим». Наши ротные офицеры тоже здесь. Бдят. Вот приземлился Валера Преловский, не совсем удачно – дёрнул его купол после приземления и, ударившись головой о земную твердь, Валера на короткое время «отключился». Это видел командир взвода Бурбовский, тут же позвал доктора и, как не отбивался Валера от них, уложили его в санитарку. Ну, а вскоре списали Валеру в ШБУшники. Примерно такое же произошло и с Володей С., но поблизости не было никого из офицеров и мы, «встречающие», быстренько «прикрыли» Володю, собрали его парашют. В дальнейшем Володя без проблем продолжил лётное обучение и успешно окончил училище.

Глава-4

Учёба -

Воинская служба

Я со школы ещё занимался фотографией и привёз из дома фотоаппарат ФЭД-3. Были и ещё среди нас такие фотографы-любители. Поначалу нам всем было не до фотографий. Но, начиная с парашютных прыжков, потихоньку начали «щёлкать, накопились плёнки. Пришло время что-то с ними делать. Скинулись как-то с очередной «получки», купили бачок для проявления плёнок, фотоувеличитель, химикаты и остальные «причиндалы». Для приготовления проявителя и закрепителя нужна была вода, определённой температуры. А какая тёплая вода в казарме? Аж никакой! Стали пробовать и с удивлением обнаружили, что можно пользоваться обычной холодной водопроводной водой. Для печатания фоток условий вообще не было. К тому же занятие фотографированием в училище не то чтобы запрещалось, но и не поощрялось. Приходилось тайно, после отбоя, то в каптёрке, то где-нибудь под лестницей, заниматься этим. Думается, что, если бы за этим занятием нас застукал Бумага, то это было бы приравнено к измене Родине. Но обходилось.