Олег Рогозовский - Записки ящикового еврея. Книга четвертая: Киев. Жизнь и работа в НИИГП 1975-93 гг

Недели через две в институт пришло новое ТЗ, я должен был подписать три экземпляра, один остался в первом отделе, и по одному ушли в главк и в 5‑е Главное Управление Флота (радиотехническое управление – РТУ), наш заказчик. Пишу об этом подробно, потому что через некоторое время пришлось разгадывать ребус – откуда пришло предписание явиться к заместителю Котова.

Адмирал П. Г. Котов [15] Адмирал – инженер П. Г. Котов окончил перед войной Дзержинку (ВВМИУ), всю жизнь прослужил военпредом и заказчиком – от помощника военпреда до начальника кораблестроения и воо – ружения флота, с перерывом на работу в ЦК и ВПК являлся заместителем Главнокомандующего флотом С. Г. Горшкова по кораблестроению и вооружению. Так как заместителей заместителя на флоте не бывает, то вызвавший меня адмирал был заместителем только один раз – заместителем начальника кораблестроения и вооружения флота – все того же Котова. Одновременно заместителем и начальником на флоте быть разрешается.

Вызвавший меня И. И. Тынянкин недавно получил новое назначение. Ему, наверное, дали время осмотреться и наметить перспективы. Он оценивал состояние дел с учетом имевшихся недостатков, накопившихся претензий флота и к флоту, знакомился с новыми подходами и идеями. Одним из них и была цифровая обработка сигналов.

Из – за стола обширного кабинета встал высокий, молодой, красивый адмирал, сделал пару шагов мне навстречу, пожал руку и предложил сесть.

Справа налево: И. И. Тынянкин, С. Г. Горшков, П. Г. Котов в Морфизприборе в 1967 г. Тынянкин еще каперанг

После моего краткого доклада стал задавать вопросы, которые адмиралы обычно не задают. Пришлось рассказывать о тонкостях БПФ, оптимальности процедур обнаружения на основе его применения, сохраняющейся практически при всех распределениях сигнала и помехи. Потом я перешел к вторичной обработке, работам Института Кибернетики. Он стал спрашивать, какие принципы заложены в основу алгоритмов. Услышав, что кроме статистического накопления по предполагаемым траекториям еще и эвристические процедуры, сказал, что есть и другие алгоритмы. Прерывали нас редко. Вообще – то подчинялся он по вертикали только двум начальникам: Котову и Горшкову. Возможно, что оба его и продвигали.

Беседа продолжилась до перерыва на обед. Адъютант отвел меня в столовую, где быстро, дешево и вкусно удалось пообедать в его компании. Я удивился, что сразу три дважды полных (по комплекции и по звездам) адмирала обедают в какой – то части столовой, находившейся на небольшом возвышении.

Погон старшего мичмана

Он посмотрел и улыбнулся – это же старшие мичманы! Где обедают не такие полные, но тоже трехзвездочные адмиралы я выяснять не стал.

После обеда Тынянкин меня отпустил и попросил встретиться с ним завтра у главного подъезда в Большом Комсомольском переулке 6. Пропуск он закажет. Я старался не опоздать к назначенному времени и не помню, успел ли пообедать. На проходной меня удивило, что часовой – молоденький матрос, после того, как довольно медленно проверил мой пропуск и паспорт, глядя то на меня, то на фотографию в нем, так же внимательно и долго рассматривал пропуск Тынянкина, переводя глаза с него на адмирала и обратно. Иван Игнатьевич стоял спокойно – он к этим играм привык.

Второй день был не таким напряженным. Говорили о приложениях «Ритма». Среди других проектов затронули и «Бутон», и я понял, что Тынянкин в курсе дела. От него я и узнал, что первоначальный комплект «супербуев» «Бутона» стоил бы больше, чем весь жилищный фонд Киева [Рог17]. Судя по его тону, он не был горячим сторонником «Бутона», как его предшественник на посту командира в/ч 10729 С. П. Чернаков.

Много времени подряд он уделить мне не мог, и мы задержались. Когда я захотел поставить печать на пропуск, оказалось, что в 5 ГУ печать уже была в сейфе и единственная возможность отметиться осталась в 1‑м ГУ – ГУКе (Главном Управлении Кораблестроения). Добираться туда пришлось, как по лабиринту. Не было ни одного коридора, по которому можно было бы пройти прямо туда из 5ГУ. Приходилось спускаться и подниматься в лифтах начала века – красное дерево (уже без зеркал), но с металлической вязью в стиле модерн, выбирать то левый, то правый поворот в коридорах и т. д.

Здание в/ч 87415 – угол Большого Комсомольского и Лугинецкого (справа) переулков

Вообще – то днем ходили с сопровождающими, но офицеры, которые задерживались допоздна, были заняты срочной работой.

Сложность переходов объяснялось тем, что в/ч 87415 – служба кораблестроения и вооружения, включавшая все специальные Управления ВМФ, занимала здание Большой Сибирской гостиницы, построенной в стиле модерн в 1900 г. с электричеством, лифтами, рестораном, славившимся своими пельменями.

В приемной пришлось ждать. Сначала я устроился на диване, по виду старом, но недавно заново обитым. Но мне предложили пересесть на стул. Дежурный офицер куда – то пропал, мне сказали, что в случае чего, разрешат прикорнуть на диване. «Он не простой – на нем Катюша Маслова спала, поэтому бережем». Действительно, Толстой обозначал Сибирскую гостиницу как место действия Воскресения. Наконец, пришел нужный дежурный, и меня отпустили. Не пришлось мне мучиться кошмарами после ночи на диване Кати.

Яркое описание одного рабочего дня в соседнем ГУ – минно – торпедном – приведено в книге [Гусев].

Больше мне с Тынянкиным встречаться не довелось. Пару раз я был на совещаниях в «актовом зале» в/ч 87415 – службы кораблестроения и вооружения, где он сидел за столом президиума. Эти совещания были мне не по чину. Об одном из них, посвященном комплексным проблемам классификации с докладом академика Александрова я писал в [Рог17]. Только позже я догадался, мой вызов без руки Тынянкина не обошелся.

Может быть и хорошо, что я про его предыдущую службу ничего не знал. Карьера у него была стремительной.

В 1941 поступил в ВМУ им. Фрунзе. Будучи курсантом, успел повоевать в Ленинграде и оборонять Апшеронский полуостров в составе курсантской роты. После выпуска в 1944 году командовал БЧ ПЛ на Черном море, принимал участие в захвате румынского флота. После учебы в ВМА в 1954 г. оказался в РТУ (5ГУ) флота под руководством А. Л. Генкина, и прошел там все служебные ступени до зам. начальника. В 1964 году Генкин направил его в в/ч 10729 начальником I Управления, где он прослужил до 1970 года, получив за ГАК «Керчь» для АПЛ пр. 670 («Скат») Госпремию в 1967 году. Научным руководителем разработки «Керчи» был Ю. М. Сухаревский [Рог17]. В 1970 г., перед отставкой Генкина, вернулся в 5ГУ его заместителем, но начальником не стал – им стал М. Я. Чемерис. В 1974 году внезапно умирает в возрасте 57 лет начальник в/ч 10729 С. П. Чернаков. Тыянкин возвращается туда командиром части – за «мухой» – адмиральской звездой на погоны.