Дмитрий Лобачевский - Начать Бесконечность

Честно говоря, сами чутка тоже устраивали дедовщину в армии. Дедовщина – есть порядок. Мы напрягали молодой призыв бегать в магазин, заправлять постель, убирать за нас, стоять на шухере, могли всячески подколоть, но ни когда не применяли физическую силу. К себе на склад купили пианино, гитару, диван, кресла, современный телевизор, сделали косметический ремонт, «родили» даже бильярдный стол. Вот так мы дослуживали оставшиеся полгода.

Под конец службы всем хотелось больше взять с этого «дурдома». За забором замаячили наркотики, поначалу пошла травка, но некоторым этого было мало, а тем кому мало – это Азиат и Баро. По их венам потекли подарочки с Афганистана. Я ни в коем случаи не вмешивался в то, что они творили с собой, и сам никогда не пробовал. Нам троим просто этого не хотелось, обкурившись плана, наблюдали приход, как их крутило и дергало, как у них присутствовало одновременно дрожь всего тела и смех. Я, мороз и Шамиль оставались на своей волне, к большому сожалению ничего не предпринимали для того, что б те двое перестали употреблять героин. Поставки продолжались регулярно и распространение пошло выше, «медленный» побежал по штабу батальона. Командир взвода и заместитель командира батальона по тылу являлись старыми наркоманами; узнав, что предлагают у них в части принялись перекупать товар у Азиата. За четыре месяца службы пацаны скинули по двадцать-тридцать килограмм, страшно было на них смотреть. Заместитель командира по материальной части (зам по тыл) в отпуске скончался от передоза.

Служба подходила к концу и мне пришло письмо от Гоши, что он дембельнулся и очень ждет меня, и Васю.

Не теряя возможности, мороз предложил всё имущество, оборудование и инвентарь, которое мы продали переписать на «заместителя командира по тылу». Подделыванием накладных, документов, печатей и подписей он занимался сам. Мы ждали очередную комиссию…«на носу» проверка и ревизия. Когда приехала комиссия мысленно подготовились; опечатали и закрыли склады, при этом сожгли диван, кресло, пианино, бильярдный стол, короче всё имущество которое досталось нам нелегальным путем. В этот момент командир взвода старший прапорщик Анегин находившийся в наряде по части в непонятном состоянии заставлял товарищей военных, мылом, водой и щеткой мыть плац, проверяющие заподозрив его в таком состоянии, начали обыски, у него нашли несколько доз в кармане и организме героин; прапор сдался добровольно. Азиат остался особенно ему благодарен, что тот не назвал фамилию поставщика. Во всю, работали комиссия штаба округа и комендатура.

Нынешнего комбата заподозрили в хищении в особо крупном размере. Примерно за неделю до дембеля первый раз за полгода, мы вышли на развод личного состава, развод проводил проверяющий, а именно если не ошибаюсь, главнокомандующий Северо-западным регионом, он на всю часть зачитывал приказ об аресте командира батальона майора Махова, все недостачи повесили на него. Махов терял сознание, а Шамиль шептал: «За Нохчу!». Нам стало немного стыдно, но мы держались, хоть и приходилось смотреть в непонятные измученные глаза Махова. После развода ко мне подбежал мой первый, и с выпученными зрачками, улыбаясь, сказал: «Спасибо тебе, ты убрал двоих основных моих конкурента на должность командира бригады», ухмылявшись, продолжал: «Но если к первому сам тебя отправил, то второй тебя сам нашел…я горжусь тобой, ты сделал всё как надо». Глубоко вздохнув, сделав паузу, он обнял меня и положил ко мне в карман ключи, прошептав на ухо: «Волга твоя, она на гражданских номерах стоит около КПП», после чего убежал, припрыгивая в сторону, словно маленький ребенок. Когда мы увольнялись, мой первый комбат вступил в должность командира бригады и за заслуги перед отечеством пробил нам в военных билетах звание «старший сержант».

Выйдя за КПП в своей свежей, дембельской форме, взглянув на небо, почувствовал вздох свободы. Я понял выражение «кто не терял свободы, тот не поймет её цены». Азиат, Мороз и Баро уволились на день раньше, мы с Шамилем в один день. И как потом не пытался их найти, у меня не получалось. Подойдя с Шамилем к новой Волге, ему сказал: «Спасибо за службу брат, без тебя бы она была бы не та, только пообещай, когда мы в следующий раз встретимся, ты будешь на этой Волге», отдав ему ключи от автомобиля. Переговорив ещё, выслушав пожелания, попрощавшись, разошлись по разным сторонам. Кое-как успел на свой уже уходящий поезд. Улыбка не сходила с моего лица, только за спиной слышал, как в мой адрес говорили: «дурачек по ходу». Забегая вперед хотел сказать, что через пол года пришла скорбная новость, разбился Шамиль, разбился на смерть на той самой волге которой ему подарил. Я плакал. Не находил себе место. Меня разрывало изнутри. В некотором случаи винил себя и пытаясь связаться с его родными, у меня не получалось. Это был тот человек, на которого всегда мог положиться…в наших мечтаниях, возводились грандиозные планы, но он до меня не доехал.

Придя с армии, увидел вновь самые любимые и родные лица. Меня ломало от того, что не мог налюбоваться своей любовью – Машей. Внутри гордость за себя, что прошёл это нелегкое испытания. Хоть и не видел, долгое время родных, хоть за время службы происходили далеко неприятные моменты, не чуть не жалею о том, что отслужил.

Артему и Андрею оставался ещё год службы, а Вася вот-вот должен демобилизоваться. Откопав ту водку, которую спрятал два года назад, пошел в гости к Гоше. За два года разлуки безумно были рады видеть друг друга, постоянно перебивая себя, всё никак не могли наговориться. На следующий день зайдя к Васе домой мне открыла дверь его мама, она была вся заплаканная и в печали, мне стало страшно, и я спросил, что случилось, на что она сказала, мол Вася прислал ей письмо, в котором сказано, что у него всё нормально, и они всей ротой находятся где-то в «засаде», и будет только после Нового года.

За два года службы Гоша стал более вынослив, силен и мужественней. Мы шлялись по улицам, всем улыбались. Люди не понимали нашего восторга, кстати мы тоже не понимали своего восторга, ведь было всё обычно. Гошу, так же ждала девушка.

На дворе «стояли девяностые», время бандитизма, жить было трудно, и каждый выживал, как мог. Мы назначали встречи мелким и средним барыгам и людям торговавшие наркотиками. Приходя на «стрелку» в военной форме, били их, ломали, сильно затягивали наручниками, от которых не имелось даже ключей, пугали, забирали деньги и, что имелось по карманам, затем спокойно уходили. Так отводили дух, выпускали свои эмоции, избавлялись от мусора, который травил молодежь, считая себя чистильщиками района, просто это нравилось. На улицах на некоторое время стало меньше преступности, участковому вручили медаль. В свою очередь Гоша в первый раз полетел за границу выступать по боксу. За него происходила настоящая битва спонсоров и компаний, таким образом, он неплохо зарабатывал. Сам себе сделал подарок на Новый год – купил машину. Его начали показывать по телевизору. Через месяц с отцом купили первую машину, это «шестёрка» 1984 года, после чего мать нас не видела сутками, так как мы пропадали в гараже, перебирая и разбирая её до болтиков, и гаек.