Виктор Улин - Моя жизнь в литературе

Его читаешь и испытываешь иллюзию, будто действуешь вместе с героями. Ремарка нельзя экранизировать, экранизация убивает его наповал. Его нужно читать и видеть жизнь, описываемую им, перед мысленным взором самому.

Его нельзя не только экранизировать, но даже иллюстрировать!

И этим Ремарк во сто крат сильнее Бальзака со всей широтой и глубиной последнего.

14 декабря 1987 г.

Творение прозы – как алмазное гранение хрусталя.

Сначала режутся острые углы, потом сглаживаются плавиковой кислотой.

7 марта 1988 г.

Художественный образ всегда несет долю абсурда.

Точное описание дает лишь статья из толкового словаря.

А образ – всегда нечто неожиданное, поражающее внезапным ракурсом.

8 марта 1988 г.

Статью можно бросить на полуслове.

Речь приходится выслушивать до конца.

Поэтому в речи надо быть более кратким и точным, нежели в статье.

6 мая 1988 г.

29 ЛЕТ

Татьяна Толстая – антипример.

Она похожа на зал в стиле барокко.

Сперва нравится и восхищает, а потом от всех стилевых финтифлюшек, от жирного чада неумеренной позолоты хочется бежать к холодной простоте ампира.

1 августа 1988 г.

32 ГОДА

Прочитал « Лолиту » Набокова.

Потрясающая, жуткая, замечательная – и очень грустная книга.

6 января 1992 г.

« Лолита » – очень русская книга.

7 января 1992 г.

Прозаическое произведение подобно лицу стареющей женщины.

При чересчур пристальной работе над языком оно ужасает своим несовершенством, распадается на отдельные слова, состоит из чудовищных фрагментов,

Но стоит отвлечься от мелочей, прочитать – издали – целиком, как все снова становится прекрасным.

6 июня 1992 г.

Никогда не испытывал чувства более ошеломляющего, пронзающего мучительной и сладостной болью, наполняющего душу томлением, восторгом и страданием – подобным любви! – чем читая Пушкина.

25 июня 1992 г.

В прозу есть два пути.

Один – от ума.

Это путь художественного осмысления мысли, философии, рациональной сущности. Такая проза интеллектуальна, строго выстроена, но… безжизненна.

Второй – от сердца.

Пусть художественного осмысления чувств. Это проза дышит грудью полной и живой. И всегда к ней приходят через стихи.

Пример: Пушкин.

27 июня 1992 г.

(Беседы с уфимской журналисткой Лилией Зиминой)

Полный текст интервью.

ЛЗ

С чего начиналось Ваше творчество?

ВУ

Как и многие, я пришел в прозу из поэзии. От которой отошел в конце 80-х годов прошлого века, хотя время от времени испытываю какие-то поэтические необходимости, приводящие к внезапному появлению стихов – как например, стихотворения о трассе М7, написанного в 2006 году. В 1984 году – одновременно с кандидатской диссертацией – я написал свой первый роман. Который сейчас, в осовремененном виде, известен читателям под названием « Высота круга ». На издание этого романа у меня был даже договор с московским издательством « Пальмира », и я даже успел получить первую часть гонорара. После чего издательство самоликвидировалось. А роман завис – надо думать, теперь уже навсегда.

ЛЗ

Что для Вас наиболее важно в литературной деятельности: популярность среди современников; возможность получения нередких и высоких гонораров; признание потомков; самовыражение; возможно, оздоровление себя посредством написания книг, или что-то другое?

ВУ

Разумеется, деньги и только деньги. Это есть лучшее средство самооздоровления. А на современников, этих опившихся дешевым пивом имбецилов, мне, мягко говоря, глубоко плевать.

ЛЗ

Как вы относитесь к критике Ваших книг и Вас самого?

ВУ

Я люблю когда меня бьют, поскольку всегда даю сдачи с такой жестокостью, которой от меня не ожидают, и сразу прекращают критику. А я получаю невероятное удовлетворение после того, как растопчу своим интеллектом какого-нибудь косноязыкого уродца. Разумеется, я внимательно отношусь к критике своих книг. Поскольку хотя 90% критикующих – априорные дебилы, не имеющие элементарных литературоведческих понятий, но я пропагандирую лозунг, которого придерживаюсь:

«ВЫСЛУШАЙ ВСЕХ И СДЕЛАЙ ПО-СВОЕМУ»

ЛЗ

Когда, на Ваш взгляд, наступает популярность? Когда узнают на улице, когда видишь десятки своих книг во всех палатках города, или когда узнаешь свою книгу, читаемую в метро рядом сидящим случайным человеком?

ВУ

И тогда и тогда и тогда. Но лучше всего – когда, вытеснив имбецильные сериалы про папиных дочек и прочее ЧМО, по телевизору пойдут наконец фильмы, созданные на основе моих произведений.

ЛЗ

Как Вы считаете, проблемы современного общества в достаточной мере освещаются в современной литературе? Кто из философов Вам особенно близок?

ВУ

Современную литературу я не читаю. Мне жалко свои умственные ресурсы, чтобы их тратить на всяческие вербальные экскременты вроде сочинений Акунина, Пелевина, Донцовой, Дашковой и еще кто там есть в когорте выкупившихся графоманов? Все философы, согласно моему мнению, глубокие придурки. И говорить о близости одного из них мне, разумному человеку, просто смешно. Я ни во что не верю и практически никого не уважаю, кроме себя самого.

ЛЗ

Не думали ли Вы о том, что можно писать одну книгу 2 года? Или даже всю жизнь? От этого она будет лучше?

ВУ

2 года нормально. Свой последний роман « Der Kamerad » по ряду причин я растянул именно почти на 2 года. Написав за это время еще листов 50 других произведений. (Для незнающих уточняю: на сегодняшний день мой творческий портфель составляет более 250 авторских листов, готовых к публикации. Для еще больших невежд проясню: 1 а.л. = 40 000 знаков включая пробелы. Для полных имбецилов: это 25 книг « карманного » формата или 12 обычного.) Писать книгу всю жизнь – удел графомана. Хотя история мировой литературы знает подобных « писателей одной книги ». Например, англичане Льюис Кэрролл и Джонатан Свифт, из русских – Александр Фадеев. Однако это есть признак полного непрофессионализма и – если говорить прямо! – творческой несостоятельности. Истинно талантливый художник должен работать непрерывно, выдавая поток произведений.

ЛЗ

Какая самая большая трагедия человечества?

ВУ

То, что оно еще существует, вопреки биологическим законам вымирания.

ЛЗ

Что Вы думаете о молодом поколении, о его развитии?

ВУ

Молодое поколение – с которым я прекрасно знаком благодаря профессии преподавателя – на 90% процентов состоит из отмороженных дебилов, которым не интересно уже ничего, кроме общения в аське с себе подобными умственными уродцами. Они не знают ничего фундаментального и не желают знать. Они познали все тайны человеческих взаимоотношений и в 20 лет им так же скучно, как мне в 50. Они подменили тяжелый для восприятия источник наследственных знаний на дешевку Интернета, который служит скорее отуплению, нежели просвещению. Родившись дураками у дураков родителей, они таковыми и умрут, не сдвинувшись вперед ни на шаг. Хотя мне, не страдающему излишками человеколюбия, это абсолютно все равно. И на фоне этой пивной массы с выглаженными телевизором мозгами тем больнее мне видеть малую часть молодежи, в которой я вижу отражение себя, жившего в прошлом веке. Вижу и предугадываю их несчастливую судьбу в эре воинствующего невежества – хоть и не могу ничем тому помешать.