Адриан Топоров - Воспоминания

Он печатал в местной газете свои лирические стихи, маленькие рассказы и стихотворные фельетоны, направленные против колчаковских бесчинств. Подписывал он свои произведения разными псевдонимами.

Рассказы его отличались чеховской простотой и тонкими психологизмами. Такова его «Эпитафия». В ней изображался старик, дьячок при кладбищенской церкви, от природы наделенный поэтическим даром, который он употреблял на составление заказанных эпитафий. Но когда умер его единственный и любимый сын, дьячок не мог найти для эпитафии слов, которые выразили бы всю глубину его отцовской скорби. И «муки слова» окончились простой фразой: «Спи, мой желанный» .

Сильное впечатление на слушателей производил рассказ Константина Петровича «Письмо». Сюжет его таков.

Конец первой империалистической войны. Фронт. Брожение среди солдат… Рядовой Степан Бочкарев, поняв чистым сердцем большевистскую правду, начал агитировать товарищей повернуть штыки и дула назад, чтобы превратить войну империалистическую в войну гражданскую. Царская охранка ловит его…

Дома давным-давно ждут не дождутся письма от Степана. Наконец, долгожданное письмо приходит. Родные рады, разрывают конверт и читают: «Рядовой Н-ской части… Степан Бочкарев за призыв солдат к ниспровержению существующего строя осужден к смертной казни и расстрелян ».

Так, помню, оканчивался рассказ. И он действовал на слушателей, как неожиданный выстрел.

Увидел ли когда-нибудь этот рассказ свет, не знаю.

Сатирическая «Колыбельная» К. П. Кравцова ходила в Бийске по рукам. В ней автор бичевал террор колчаковских банд, рисовал продовольственные беды населения. Костя предложил ее газете, но редактор вырвал из нее жало. Однако и в кастрированном виде стихотворение имело большой успех. Антиколчаковского духа вытравить из «Колыбельной» не удалось.

Все стихотворение забылось, но некоторые строки из него еще живы в моей памяти:

Квартировал Константин Петрович в Заболотной части города Бийска, на окраине. Комната, в которой он ютился с женой и дочерью-подростком, была убогой: потолок провисший, стены кривые, пузатые, в полу зияли большие щели, из которых несло холодом…

В летнее время Константин Петрович писал на припечке: стола письменного у него не было. А зимой свое рабочее место он устраивал просто: садился на кровать, перед ней ставил табуретку, а на нее громоздил длинный дорожный чемодан. На этом чемодане он и написал сатирическую пьесу-сказку «Иванушкино счастье», изданную в Бийске на бурой оберточной бумаге. С большим успехом эта пьеса шла на сцене бийского городского театра, построенного, как говорили, купцом Копыловым, грабившим алтайцев десятки лет!..

Постановкой сказки руководил актер-профессионал – одаренный комик, но пьяница и забулдыга. Главную роль пьесы он сыграл превосходно! Так что чудаковатый, но остроумный городской врач Петр Петрович Боржек не зря шутил:

– Да, чтобы так сыграть дурака, надо иметь много ума!..

Считая, что он создал своей игрой славу Кравцову, комик-алкоголик принялся бесцеремонно «доить» автора «Ивашкина счастья». Сегодня он у него брал десять рублей, завтра – пятнадцать, послезавтра – двадцать.

– Костя! У нас у самих нужда, – укоряла жена. – Развяжись ты с ним!

– Но пойми, Нюша, у него же нет ни шиша! А в семье четверо!

В редакции бийской газеты Константин Петрович заведовал литературным отделом. Раз поздно вечером он прибежал ко мне на квартиру и, размахивая в воздухе бумажкой, возбужденно заговорил:

– Талант! Матерый талантище! Не только актер, но и поэт! Смотри, какую он штуку завернул! На днях пущу в газете. С редактором я уже договорился. Аванс дал автору – пятнадцать рублей. Конечно, пока из своих… Потом сочтемся.

И Костя артистически прочитал мне стихотворение «Мысль». Я расхохотался.

– Что ты?!

– Костя! Милый! Это же стихотворение давным-давно опубликовано в антологии «Русская муза»!

Топоров А. М., Барнаул, 20-е гг. Автор фотографии неизвестен. ГМИЛИКА (Барнаул)

Я достал эту книгу с полочки и нашел в ней стихотворение «Мысль», подписанное буквой «Д».

– Костя, видишь: настоящая фамилия автора этого стихотворения неизвестна. Твой «матерый талантище» знал, кого удобнее обокрасть.

Константин Петрович рухнул на стул и прошипел:

– Как он подвел меня!!.

Этот скандальный эпизод положил конец дружбе Кости с актером-забулдыгой.

Весной 1919 года Константин Петрович Кравцов перекочевал из Бийска в Барнаул. Снял комнатку на даче родственников писателя Глеба Михайловича Пушкарева в сосновом бору, около женского монастыря. Сочувствуя большевикам, он скрывал у себя дезертиров из колчаковской армии, кормил и поил их, хотя крайне нуждался.

В Барнауле Константин Петрович печатался редко. В 1925 году он гостил у меня в коммуне «Майское утро». Коммунары готовили тогда к постановке его «Ивашкино счастье». На репетициях автор сам был режиссером. Спектакль доставил ему большое удовольствие…

Тоска по Ленинграду неотступно томила Константина Петровича. И он не раз откровенно признавался:

– Я неисправимый урбанист. Люблю большой город! А тем более – Ленинград!

При первой возможности он туда и уехал.

Балин Александр Иванович (1890 – 1937) – советский поэт. Член Союза писателей СССР. Автор фотографии неизвестен. Личный архив Топорова И. Г.

Жарким летом 1921 года в палисаднике квартиры А. С. Пиотровского, в бору за рекой Барнаулкой, собралась группа молодых литераторов. Константин Петрович Кравцов шутливо представил приведенного с собою товарища:

– Познакомьтесь: шалун всесветный, но благородный поэт, неискоренимый патриот Сибири, ходячая энциклопедия, Дон Кихот Барнаульский – Александр Иванович Балин. Прошу зачислить в нашу ложу!..

Ему было на вид не более 30 – 33-х лет. Высокий, тонкий, с сухощавым лицом, на котором сильно выдавался красивый нос с горбинкой, он и впрямь смахивал на рыцаря печального образа. Лохмы небрежно причесанных волос в поэтическом беспорядке покрывали его голову, свисали даже на плечи. Большие светлые глаза лучились тепло и весело. Они сразу же располагали к доверию и влекли к себе…