Михаил Семенов - Петроградская ойкумена школяров 60-х. Письма самим себе

Каким было качество обучения в годы нашего школярства? Несмотря на усилия нескольких ещё волевых, преданных делу и почему-то чаще одиноких педагогов (особенно по математике – Клавдии Петровны Захаровой), вцелом оно уже было не выше среднего. Многим школярам пришлось по одному и группами дополнительно заниматься с репетиторами по русскому языку, математике, химии, английскому. Причём в школе никто проблем с отставанием не подмечал, беспокоились только неравнодушные близкие. Может, поэтому после восьмого класса некоторые лучшие ученики уходили в специализированные школы: английские, математические. Этим нашей и другим средним школам города был нанесён серьёзный урон, ведь в классах обычно на лидеров равнялись и за ними тянулись. Да и ничто не мешало способным набираться ума у нас в школе. Вспоминаю, например, Леона Тахтаджана, года на два нас постарше, одного из самых талантливых математиков из выпускников нашей школы. Он после десятого класса поступил на мехмат ЛГУ, там его, ещё студента, пригласил на свой семинар академик Людвиг Фадеев. А уже через год однокурсники, тоже математики, не смогли понять суть их исследований, столь недостижимой была степень абстракции тех логических построений.

В наши школьные годы учительский коллектив школы вместе с директором и завучем в основном состоял из критично-великовозрастных педагогов. Они неплохо слаженно проработали вместе много лет, теперь же ощущались их усталость и нежелание что-либо менять, а лучшие достижения и креативность, памятные старшим братьям и сёстрам, остались в прошлом. Шёл процесс последней фазы «выгорания» светила, яркой когда-то звезды – нашей альма-матер. Трудились, сколько ещё было можно, обретя, наконец, самую приличную в своей жизни зарплату и оттягивая момент расставания с уже непосильно отяжелевшей педагогической ношей. Дальнейшая судьба школы руководителей не интересовала, бороться за неё никто из них не видел смысла и не стал. Видимо, это одна из причин закрытия нашей незабвенной школы в 1972 году, почти через 60 лет после символически-похожей гибели «Титаника» (капитан которого на этом борту совершал тоже свое предпенсионное плавание), затем перепрофилирования в ПТУ (нынче престижно именуемое «колледжем»). Сначала краснодеревцев, следом экономико-юридическое (что, конечно, для пера Салтыкова-Щедрина). Флигели проданы, соответственно, под консульство и мини-гостиницу, парк настежь распахнут для сквозного прохода. Все происшедшее сродни многоходовому рейдерскому захвату. И как это случилось – вопрос № 3.

Уверен, судьба школы могла не быть столь фатальной. Памятую блестящий опыт школьного директорства на нашей Петроградской Майи Борисовны Пильдес, народного учителя РФ. Придя из Дома пионеров в школьную педагогику и, возглавив рядовую районную восьмилетку № 56 на улице Пудожской нашей Петроградской, через полгода она добилась её статуса 10-летки, а через год вывела в победители конкурса «Школа России». Сегодня это уникальный лучший в городе учебно-развивающий комплекс на нескольких площадках. «Школа Успеха» – их девиз и планка процесса воспитания и обучения. Как говорится, «снимаю шляпу…» С грустью лишь пытаюсь сослагательно представить нашу альма-матер, попади она на излёте в подобные умелые, неравнодушные и заботливые руки. Хотя, наверное, главный секрет «успеха» современного школяра – это, родиться с семье газпромовца или вроде того…

Со времён сотворения мира яблоки были символом запретных знаний. Ныне знаний стало столько, что порой хочется просто информационной тишины. Не по этой ли причине стремимся мы в лес или на рыбалку к тихой речке? Да и «запретное» от нужного, полезного порой не отличишь. Лучше, наверное, попробовать всё, а там и определиться. Вот этому в идеале и должна учить школа – уметь «определяться», принимать решения и не прекращать развиваться, «научить» учиться до конца дней. Поэтому школу можно сравнить с яблоней, с неё мы могли ежегодно срывать эти румяные, иногда и с кислинкой, яблочки. Но яблоня требует ухода заботливого умелого садовника. И только радикальная обрезка старых засохших ветвей, и омолаживающие прививки позволяют сохранить сорт, не дать выродиться, превратиться в дичок – лёгкую добычу короедов и тли. И любой руководитель, не имеющий разрушающего корыстного умысла, обязан был этому следовать.

3.2. ВАФЕЛЬНАЯ ТРУБОЧКА ИЗ ШКОЛЬНОГО БУФЕТА

Можно спорить о том, кто чем больше любит: головой или желудком, и что важнее, но к большой перемене первокласснику зверски хотелось есть. Первые пару недель в начале школьной учёбы мы приносили с собой из дома завтраки: бутерброды с сыром или докторской, яблоки, сливы. Запивать было нечем, ели всухомятку прямо за партами, потом – уборка, мытьё рук. Отпивались позже из фонтанчика в коридоре. А что можно было дать тогда ребёнку с собой? Термос – большой, бьётся, нужен ещё и стакан; бутылки с водой тяжёлые, тогда только стеклянные полулитровые, магазинные все с газом, удобных и герметичных сменных пробок не было.

Но вскоре из нескольких неработающих матерей образовался родительский комитет, и они наладили организованное питание класса в школьной столовой. Каждый сдавал принесённые из дома деньги на 6-дневный абонемент для завтраков из расчёта 16 копеек в день. Для детей из малоимущих семей были общешкольные бесплатные талоны.

И вот мы первый раз организованно спустились на цокольный этаж школы, где находилась столовая. Столы были накрыты заранее назначенными дежурными. Что ели? Обычно салат (нашинкованная капуста с морковью, тёртая морковь со сметаной) или винегрет, мясная, наполовину из булки котлетка, кусочек жареной рыбы с картофельным пюре, макаронами или гречкой. Ну и, конечно, чай или компот из сухофруктов. Да, забыл, обязательно булочка, обычно с изюмом, обсыпанная сахарной пудрой. Неповторимо пахло хлебом той ленинградской выпечки, рецептура которого, уверен, передалась ещё дореволюционными технологами-хлебопёками. А может, весь секрет был в невской воде? Для желающих пообедать – пожалуйста, 26 копеек, и ты «кум королю».

Как-то раз в буфете столовой появились вафельные трубочки, наполненные с обеих концов взбитым белком. Они оказались божественны. Но через пару дней их почему-то не стало. И только случайно, уходя как-то из школы позже обычного, увидел разгружаемый у служебного входа в столовую легковой грузовой пикап с несколькими деревянными поддонами, заполненными этим лакомством. По-видимому, всю данную прелесть привозили так поздно, уже после нашего учебного дня, из райкомовской столовой, находящейся через дорогу, чтобы они не пропали после завершения там «высочайшей» трапезы. А вы помните вкус вафельной сахарной трубочки, запиваемой молоком из картонной пирамидки?! Потом, правда, дома было трудно объяснить: почему задержался, почему не ешь дома суп и на что потрачены полученные на другое деньги.