Виктор Улин - Имена

* * *

Я назвал Лизу Ганопольскую не поэтЕССОЙ, а поэТОМ – поэт поймет разницу, поэтессы меня не интересуют.

Она училась хорошо, получила диплом, ее можно найти в литинститутском списке выпускников 1994 года.

Дальнейшей Лизиной судьбы до недавних пор я не знал.

Я отстал от прошлой жизни, после института оказался втянутым в проблемы, далекие от литературы, связи с прежними сокурсниками почти полностью растерял.

Но недавно ощутил потребность все восстановить или хотя бы написать о всех, кого помню и люблю.

Мне захотелось отыскать старых друзей, посмотреть их фотографии и вспомнить лица – не просто бывшие когда-то родными, а составлявшие лучшую часть моей жизни.

* * *

Среди этих лиц Елизавета Ганопольская оказалась на одном из первых мест.

* * *

В те годы Лиза казалась мне символом.

Без ее сверкающих антрацитом ног метровой длины невозможно было представить сам Литинститут.

Как без чугунного Горького пред главным корпусом, как без мемориальной Платоновской доски на заочном.

Но еще значительнее в Лизином облике были те самые ее глаза – бездонные и затягивающие, как медный карьер в зауральском городе Сибай.

Ведь при всех своих красотах Лиза Ганопольская была глубоким человеком.

Глубина проявлялась прежде всего во внешней простоте при обилии серьезных мыслей и пронзительных чувств.

* * *

Набрав Лизино имя в Яндексе, я нашел несколько страниц ссылок.

Лиза не сменила фамилии – этот факт сразу сказал, что как поэт она состоялась.

Стихи ее оказались чудесными и произвели на меня неизгладимое впечатление.

* * *

Последнее является звуком непустым.

Начав литературную судьбу как поэт (что случилось в 1976 году), я крайне привередлив во вкусах.

Я не принимаю словесную мешанину, которую сейчас именуют « стихами » лишь потому, что « прозой » ее именовать невозможно.

Мне в принципе чужды 99% того, что сегодня может быть с натяжкой названо поэзией.

Но если стихи совершенны, я готов перечитывать их много раз, повторять про себя и радоваться за поэта, сумевшего найти единственно верные слова и расставить их по местам!

* * *

Лиза стала большим, серьезным художником слова.

Поэтом, прозаиком и драматургом.

Она вернулась в свою Тюмень и сделалась там известной.

Ее стихи читаются, ее проза публикуется, ее пьесы ставятся городскими театрами.

* * *

Узнав это, я ощутил зависть к бывшей сокурснице.

Ведь сам я, окончив Литинститут и став автором многих читаемых произведений, в Уфе не стал ни кем.

Меня не знает тут почти никто, как и я не желаю знать тут почти никого.

Взаимное неприятие личности и среды дошло до такой степени, что я даже не могу физически опубликовать здесь своих мемуарных очерков о знаменитых и достойных уфимцах.

Я не люблю свой « родной » город и он не любит меня.

Но это выходит за рамки данного мемуара.

* * *

Написав о Лизином успехе, я невольно подумал об Анне Дубчак-Даниловой.

И не только потому, что Аня дружила с Лизой до такой степени, что прописывала ее – игнорировавшую общежитие – « мертвой душой » в свою комнату для обеспечения комфортного одиночества.

Аня Дубчак-Данилова, достигла успеха в литературе не просто серьезного, а поистине огромного, но не вернулась в нелюбимый родной Саратов, а двинулась вперед и вверх.

Переместилась сначала в Москву, затем в Турцию, сейчас живет в Болгарии..

А Лиза пошла другим путем: не отрываясь от начал, поднялась на прежнем фундаменте.

Это, возможно, было делом даже более трудным.

Ведь ей пришлось преодолеть косность отношений к своей личности, вернувшись с Московским дипломом и обновленным внутренним потенциалом.

Но зато она оказалась на своем правильном месте в своей правильной среде: ведь за границами мы по сути дела никому не нужны.

(Как не нужен и перед границей я – русский в башкирском городе…)

А у Лизы есть и результат, и положение в обществе, и перспективы.

* * *

В Интернете нашлось немало нынешних фотографий Елизаветы Ганопольской.

За 25 лет она, конечно, изменилась.

Благородные черты лица сделались еще благороднее, а чудные глаза, избавившись от очков, стали еще выразительнее.

Это была и Лиза и не Лиза.

С монитора на меня смотрела зрелая мудрая женщина.

В какой-то момент мне даже не поверилось, что именно ею мы любовались в обшарпанных Литинститутских коридорах.

Но все-таки то была она.

Только повзрослевшая и проявившаяся во всей своей глубине.

* * *

В последние годы я ощущаю, как быстро утекает оставшееся время жизни.

Я не успеваю писать все, что таится в замыслах.

Я не трачу себя на соцсети, только публикуюсь на различных литературных порталах России, Украины, Германии, Болгарии.

Желающие могут почитать стихи Елизаветы Ганопольской, зайдя в ее группу на фейсбуке, я же хочу упомянуть портал стихи.ру – родственный ресурс прозы.ру, на которой сам я обретаюсь с 2002 года, будучи одним из первых авторов.

На « стихах » висят всего два стихотворения Елизаветы Ганопольской, опубликованные в печатных изданиях еще в конце прошлого века.

Но достаточно этих двух.

Пронзительное стихотворение, которым я начал очерк, Лиза написала в 1999 году – еще в прошлом веке, в свои 30, на вершине жизни.

Второе звучит еще грустнее:

В холодной стране Одиноко

дождь чаще бывает, чем солнце.

Он утром приходит с востока,

как хмурый привет от японца.

Обложит стеной пограничной,

чтоб белого света не видеть.

Занудливо и методично

припомнит тебе все обиды.

Он крыши, карнизы и кроны –

до листика! – пересчитает.

И даром, что их миллионы,

по новой свой счет начинает.

Работа его бесполезна.

Судьба его бесперспективна.

Он точно собъётся, болезный,

На путь беспробудного ливня.

Без счёту разбросаны листья

По лужам, дрожащим, бесстыжим,

безумен, растрепан, расхристан,

дождь пляшет в присядку по крышам.

Ещё и ещё он швыряет

листву, обливаясь слезами.

Он изгнан из ясного рая.

Изгнанник, забудь о сезаме.

В холодной стране Одиноко

устроиться можно уютно…

О жизнь моя – ветер с востока.

О смерть моя – ясное утро.

Возможно, она пребывала тогда в тоске последействия, ведь с момента выпуска из Литинститута прошло всего 5 лет.

А умный и тонкий поэт не мог не грустить о феерическом времени, которое никогда не повторится.

Но тем не менее в словах содержится абсолютная правда, не зависящая от жизненных обстоятельств.