Александр Штырляев - Шантарский дневник

Глядя на все это, я вспомнил, как в прошлом году мы с Ваней Погребняком плыли вдоль Кара-Дага в ластах и в масках – от Коктебеля до биостанции. Остальная группа студентов с преподавателями шли по горам, а мы два часа обследовали подводное основание этого потухшего вулкана. Я тогда впервые видел такую прозрачную воду. Можно было наблюдать все красоты до глубины в тридцать и более метров. При такой видимости под водой реальную глубину было трудно определить.

Заметил под водой симпатичного краба. Казалось, что он ползает где-то в пяти-шести метрах. Нырнул. Раз продулся, два, а до дна все не достаю. Оказалось, что краб ждал меня на глубине более двадцати метров! И я его достал. Сказались многолетние тренировки по подводному плаванию, в том числе и на задержку дыхания. Тогда на Кара-Даге я дал себе обещание обязательно побывать здесь хотя бы еще раз.

Отступая от дневника, хочу сказать, что свое обещание мне удалось выполнить лишь спустя восемь лет. Мы с женой Наташей проводили часть своего сахалинского отпуска в Коктебеле. Я ей рассказывал о своей давней мечте. Но к тому времени на Кара-Даг туристов уже не пускали, там создавали заповедник. Но ведь мечта! Недаром же мы с Сахалина сюда добирались? С восходом солнца я погрузил жену с рюкзаком на надувной матрас, надел ласты и маску и, толкая впереди себя это плавсредство с пассажиром-женой, поплыл осуществлять мечту. Наташе я сказал, что глубина вдоль нашего маршрута не более трех-пяти метров. Если бы я в тот момент сказал реальную глубину, она ни за что бы не согласилась на такую авантюру.

Плывем, любуемся великолепием надводного и подводного мира. Красота! С проплывающих мимо нас прогулочных катеров слышим одобрительные возгласы. Приплыли в Сердоликовую бухту. Расположились. Мы одни. Отдыхающих нет. Замечательно! Наташа загорает на галечном пляже, а я поплыл понырять. Где-то через час приплыл отдохнуть, попить чаю из термоса. Под водой я отыскал несколько неплохих экземпляров раковин рапанов. Мясо одной из них тут же пошло в пищу в сыром виде. Прелесть! И тут к нам внезапно причаливает катер с милицией и егерями. Посыпались вопросы: почему? зачем? это заповедник! «Немедленно убирайтесь отсюда!» Пригрозили немалым штрафом. О моей давней мечте, о том, что мы с Сахалина, они и слушать не хотели… Потом один из милиционеров обратил внимание на сетку-авоську с рапанами. «А это где вы взяли?». Я сказал, что здесь насобирал, и предложил им забрать все раковины в обмен на то, чтобы мы остались здесь до вечера. Они не поверили, что здесь бывают такие рапаны. «А на какой глубине?» – спросил любопытный мент. Я ответил, что где-то на 20—25 метрах. Опять не поверили. Тогда я им предложил сплавать за ракушками на их катере. Отплыли метров на 300—400. Дно едва просматривается. Но все равно через маску можно заметить на дне характерный след рапанов. Нырнул. Минуты через две с небольшим вытащил удивленным инспекторам сразу трех больших рапанов. Поверили. Великодушно разрешили остаться с условием, что мы соберем в кучу ржавые консервные банки, оставленные поблизости «культурными» туристами. Они забрали всех рапанов, а мы быстро собрали все банки и продолжили свой отдых.

Поставив палатку, мы немного передохнули, позагорали. Благо, что сегодня солнце жарило не хуже, чем в Крыму. Ветра не было. Припекало. Безоблачно. Выбрав удобное место на краю обрыва, я лег на телогрейку, взял бинокль и стал рассматривать льдины и плавающих между ними уток и топорков. На большой льдине метрах в трехстах от берега удобно устроились две нерпы. Их пятнистые тела переливались на солнце. Они тоже загорали. Отлично просматривался кусочек острова Большой Шантар. Казалось, что до него рукой подать. На самом же деле – больше двадцати километров. Сейчас там проходят практику наши ребята с предыдущего курса.

Солнце быстро покинуло нас. К шести часам вечера оно полностью скрылось за скалой, которая возвышалась примерно в семидесяти метрах на запад. Около палатки сразу стало прохладно, но море еще освещалось солнцем. Разноцветные яшмовые и мраморные кекуры (это отдельно стоящие в море или около берега скалы) выделялись в рельефе своими острыми вершинами, устремленными в небо – словно пики казаков, стоящих на посту. Море с грохотом бросало на них свои волны. Льдины, попадая на кекуры, разбивались вдребезги. Задул ветер. Он принес тучи, и из них немедленно припустил дождь. Пора устраиваться на ночлег. Утро обещало быть с осадками. В маршрут мы завтра вряд ли пойдем.

22 июня.Всю ночь моросил дождь. Капли звонко стучали по брезентовой крыше палатки. Заснул я под шум водопада. Мелодии текущей и падающей воды сопровождали наш сон в течение всех пяти ночей, проведенных в этом многодневном маршруте.

Утро, как и ожидалось, было сырое и хмурое. С небольшими перерывами с неба проливалась водичка. Море глухо перебирало льдинами. Все вчерашнее благолепие затянуло плотным туманом. О маршруте не могло быть и речи. Алик встал раньше нас и приготовил завтрак. На таком дожде развести костер и соорудить что-нибудь поесть – это тоже искусство. Часам к двенадцати мы позавтракали и снова заползли в палатку. Входную дверь наглухо завязали. Все имеющиеся дыры заткнули чем попало. Дуть вроде бы стало поменьше.

Делать было абсолютно нечего. По транзистору тоже ничего невозможно было поймать. Даже радиоволны не могли к нам пробиться сквозь непогоду. Стали играть в разные убивающие время игры, типа «балды», «города» и т. д. Подремали. Поиграли. Опять подремали. Еще поиграли… А дождь не прекращается.

Было уютно лежать в спальном мешке и думать о том, что где-то далеко-далеко, на другом конце страны, только зарождается день. Что сейчас делают мои родные, папка, мама, друзья? Вспомнились даже те, которых, казалось, уже забыл. Магнитка, училище, спортивные тренировки по подводному плаванию и боксу, поездки с хором и ансамблем в Москву и в Челябинск, выступления в театре, музучилище. Первая наставница по вокалу Таисия Федоровна Мухачёва, которая прививала нам, молодым, любовь к хоровому пению, учила правилам этикета. Она много рассказывала, как занимался в ансамбле профтехобразования будущий космонавт Павел Попович. Показывала поздравительные открытки от него, когда он уже слетал в космос. Попович в то время учился в том же техникуме, в котором располагалось наше Техническое училище №13. Вспомнил Володю Гаврилова, с которым пели в квартете. Он сейчас солист Ленинградского мюзик-холла. На зимних каникулах в январе этого года мы с одесской самодеятельностью побывали в Ленинграде, и я встречался с Володей. Путевку в жизнь ему дала тоже Таисия Федоровна и последующая служба в армии. Было чуть грустно вспоминать некоторые моменты прошедших лет. Под эти мысли постепенно засыпаешь. Убаюкивает также журчанье ручья и монотонный стук дождевых капель. Хорошо поспав днем, долго не могли уснуть вечером.