Иосиф Широкий - Непридуманная биография
- Название:Непридуманная биография
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2021
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Иосиф Широкий - Непридуманная биография краткое содержание
Администрация сайта ЛитРес не несет ответственности за представленную информацию. Могут иметься медицинские противопоказания, необходима консультация специалиста
Непридуманная биография - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Дом у них был большой, старинный, с взвозом и подвалом, где хранилось сено и инвентарь. Туалет был устроен со второго этажа прямо на землю, и это мне не нравилось. Поэтому в первую очередь я привел в порядок отхожее место. Сделал ограждение и поручни, чтобы не упасть с двухметровой высоты вместе со своими отходами. Вспомнилось, что туалеты в Усть-Ваеньге, где я проходил практику, находились на огороде или были переносными. Вместе с тем люди, которым приходилось жить в таких условиях, болели намного реже. А моя мама рассказывала, что женщины в то время совсем не носили штанов (ей об этом поведала бабушка, дожившая до 94 лет). Только длинные юбки, сарафаны даже в лютый мороз.
Случилось однажды так, что лучший трактор вышел из строя, заклинило поршень у «пускача». А была пахота. Горячая пора. Трактор не заводился. Поехал на «Москве» (речной трамвай) в МТС г. Сольвычегодска (райцентр). Заменили запчасть у трактора, а в поломке, не разбираясь долго, обвинили меня. Три месяца бесплатной работы – таково было мое наказание. Обида заставила меня уволиться с работы.
19. Всесоюзная стройка
Рассчитался я с долгами и не без труда устроился на новое место – на всесоюзную стройку в будущую Коряжму. Тогда после МТС, а тем более с колхоза со справкой, без паспорта, устроиться на работу было сложно.
Город Коряжма строился в лесу, на пустом месте. Щитовые домики, бараки. Народ здесь собрался со всего СССР и разный. Солдаты из строительного батальона хулиганили, особенно с молодыми женщинами не церемонились.
Благодаря родственникам удалось избавиться от штампов в паспорте. Поставили другие, выписали новую трудовую книжку. Прошел технику безопасности по работе с лесом. Определили меня на бревнотаску, которая должна укладывать бревна в штабеля. Сначала бригадир послал меня на укладку «четверок» (бревен длиной 4 метра), а затем «пятерок», «шестерок». План я выполнял. Платили хорошо.
Один раз встретил в Коряжме Петра. В Вельске в сельхозтехникуме дружили, вместе на танцы ходили. Решили отметить встречу. В щитовом магазине с высоким многоступенчатым крыльцом, который находился в еще не вырубленном лесу, перед самым закрытием нам отпустили вино. Продавцы за нами закрыли дверь изнутри.
Откуда ни возьмись появилась группа парней из неместных, неблагонадежных. Начали стучаться в дверь магазина. Перепугавшиеся женщины не открывали.
За то, что их в магазин не пустили, злость решили выместить на нас. Вначале махали клаками, потом взяли жерди из огорода. Я понял, что дело плохо. Мы с товарищем побежали в разные стороны. Они – за нами.
Недалеко от магазина меня настиг удар жердью по голове. «Как легко умирать», – подумал я. Ощущение было, словно я провалился в мягкую пуховую перину. Тепло было, видимо, от крови.
Я очнулся рано утром. Лежал в луже на обломках кирпича. Было холодно, зуб на зуб не попадал. Кровь на голове запеклась. На всю жизнь остались коряжемские отметины.
Вскоре меня призвали в армию. Определили в танковые войска. Не помню, чтобы кто-то раньше бегал от службы, но у меня чуть не случилось именно так. Со сборного пункта в Котласе, куда я приехал из Коряжмы, я отправился в гости к родственникам. Копал картошку, с дядей Юрой (братом моей мамы) и тетей Клавой (его женой).
Несколько слов о дяде. Он воевал во время Великой Отечественной войны. При Прохоровской танковой битве отличился. Командовал танковым батальоном. Затем был ранен, контужен. Награжден орденом Кутузова и множеством других орденов и медалей.
В Лимендке бреднем ловили рыбу. Затем уха и прочее, и я совершенно забыл об армии. А когда следующим утром, страшно переживая, явился на сборный пункт, узнал, что будущие танкисты, в чьи ряды определили и меня, уехали. Мне сделали замечание и отправили служить на флот в город Молотовск (сейчас Северодвинск). Вначале на флоте служили пять лет, а позднее, при моей службе – четыре года.
Вагоны-теплушки. Печка, отапливаемая углем – из бочки. Но на дворе стоял ноябрь, и все равно было холодно. Нары в два ряда. Из продуктов – банка мясных консервов. В углу теплушки – мешок сухарей, вода. И на каждый вагон – по два старшины. Начальник эшелона – капитан третьего ранга. До Молотовска ехали трое суток, подбирая по пути новобранцев из других районов.
На место прибыли ранним утром, только начинало светать. Толпу оборванцев (одеты мы были в то, что можно выбрасывать, хорошую одежду оставили дома) привели в бараки, где раньше жили заключенные. Сам Молотовск и завод только отстраивались. Поделили нас на отряды по 50-60 человек, затем перекличка, команда «Вольно!», и мы разошлись по казармам. На отдых дали три часа.
Позавтракали в громадной холодной столовой, в окнах которой были разбиты стекла. На четверых – булка черного хлеба, масло, чай. Ощущение голода не покидало никогда. Неудивительно, что все матросы с нетерпением ждали, когда их назначат в наряд по кухне (а на корабле – камбуз). Только тогда можно было наесться досыта.
Три месяца длился курс молодого матроса. В увольнения не отпускали. Да и не пошел бы никто, на матросов мы тогда были мало похожи. Ими мы стали только, когда приняли присягу и надели ленточки на бескозырки.
20. Боевая тревога
Как-то поздно вечером нас подняли по боевой тревоге. Строем, человек 50 отправили на железнодорожный вокзал, посадили в электричку и отправили в Архангельск. А из Архангельска ночью пешком в Соломбалу, в дивизион охраны водного района. У пирса стояли корабли: большие охотники и малые тральщики, две плавбазы «Пина» и «Днестр». Я попал на «Пину». Там нас учили на сигнальщиков. Сигнальщик – это глаза и уши корабля. Он должен все видеть и слышать. Мы осваивали азбуку Морзе, свод сигналов, флажки и так далее. Там кормили хорошо. Рис, макароны по-флотски, компот, рыба, мясо и другое. А я скучал по перловой, пшенной и особенно овсяной каше. И однажды вместо рисовой каши нам дали овсянку. До сих пор помню ее вкус! С тех пор я и полюбил овес: овсяная каша, печенье, кисель и прочее.
Когда мы окончили учебу, нас распределили по кораблям.
21. Увольнение
Однажды нашу группу сигнальщиков послали на Балтику. В увольнение нас отпускали по субботам и воскресеньям. Мы были в отглаженной форме, начищенной обуви, пуговицы блестели. В и без того широкие брюки клеш мы, чтобы они были еще шире и не садились во время дождя, по очереди на ночь вставляли клинья из фанеры и клали их под матрац. А перед тем как погладить, натирали их воском.
Это было наше последнее увольнение в Прибалтике. Офицеры, отпуская нас, наставляли, чтобы мы были бдительными и не общались с местным населением, ходили только группой не менее трех человек. А самое главное, чтобы мы не смели опаздывать. В этот раз мы решили пойти на «пятачок», на танцы.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: