Михаил Ганевский - «Мишка, Мишка…» Воспоминания

Приехал Шеф. В первый вечер он опоздал часа на два (представляю себе, сколько у него было дел!) Начал он заниматься. Порядок был простой – сначала младшие, потом старшие. Полдвенадцатого… полпервого ночи – все успели, кроме меня. (Ох, а ещё метро-то закрывалось в час ночи!) Шеф выходит, говорит:

– А с тобой, Миша, завтра перед зачётом позанимаемся. – Ладно. Пришло завтра.

Все ждут. И другие педагоги ждут. Начало в 4 часа дня. Шеф приехал в полшестого. Когда со мной заниматься?! Зачёт начался…

Я сижу в классе на первом этаже. Там же и Малый зал, где зачёт идёт. Занимаюсь, чтобы руки были готовы. Сначала младшие, потом… Десять часов, пол-одиннадцатого… Приходит Мишка Мильман и говорит: – Шеф передал, что ты играть не будешь… – Как?!! Что дальше?! Шеф уже предупреждал, что за весь нынешний учебный год он будет в Москве только один раз! На один день! Десятого, кажется, апреля. А потом только в июле!! Для меня уже всё будет кончено! Ни программы для поступления, никаких занятий с педагогом. А тут ещё остаться без зачёта?!

Попросил Таню постоять рядом с Малым залом, чтобы сообщить мне, когда все остальные уже отыграют. Она не подвела.

В момент, когда все педагоги дружно встали, т. к. зачёт, по их мнению, был закончен, я вошёл в зал с виолончелью!..

– А я?! – Шеф:

– А ты, Миша, играть не будешь!

– Нет, я буду играть!

– Ну, смотри Миша!.. – Есипов (старший из бывших учеников Шефа):

– Если бы мне так сказал В.А., я бы не стал играть…

– А мне всё равно!

Все начали садиться, а я прошёл на сцену. Наташа, уже сидя у рояля, шепнула мне:

– Может не будем? – Я мотнул головой.

– Правильно. Мы им покажем. – И показали… Последний аккорд… Шеф, а за ним все остальные семеро, встают. Шеф идёт ко мне через весь зал, обнимает, целует:

– А я и не знал, что ты философ! – Честно говоря, я и сам не знал…

Так «Вильом» помог мне в серьёзном испытании. Уезжая в весенне-летние гастроли, Шеф договорился с Наталией Николаевной Шаховской о паре уроков для меня. Я дважды побывал у неё дома, заслужил обещание Н.Н. взять меня в её консерваторский класс. Если вообще в этом году ей дадут студентов. Студентов так и не дали. Но эти встречи положили начало нашим регулярным, через десятилетия, встречам. И даже серьёзной совместной работе.

Потом было поступление в Московскую консерваторию. После экзамена по истории (он уже не шёл в общий зачёт) во дворе «конса» встретил Шефа:

– Как дела?

– Всё в порядке…

Моё поступление в консерваторию можно причислить к этому разряду. Здесь случилась целая цепочка непоняток…

Московская консерватория (в моё время) была лучшим в мире учебным заведением, где готовили специалистов высшего музыкального класса. Особенно это касалось оркестрового факультета. Внутри него блистал поток, в котором учились «струнники»: скрипачи, альтисты, виолончелисты, контрабасисты. Лучшая в мире профессура. Отбор самых талантливых в стране студентов…

Вообще-то от Шефа большинство выпускников поступали в консерваторию… Но у меня отношения с ним были основательно подпорчены. Спасло меня, видимо, то, что он был великолепным музыкантом и мог простить многое тем, кого сам считал талантливым. Видимо, его убедили мои успехи. Три подряд. Это были выступления с произведениями, которые я выучил совершенно самостоятельно. На третьем курсе – концерт Мясковского. На четвёртом (в сентябре) – первая часть концерта Дворжака, и в апреле – Концерт Шостаковича № 1…

Это я сегодня рассуждаю, а тогда? Тогда я мог надеяться только на себя… Шеф советовал (письменно, из Нью-Йорка) – может быть, для поступления в консерваторию, вернуться к концерту Дворжака? На моё усмотрение… Может быть я что-то не то усмотрел? Жалеть о сделанном поздно и непродуктивно…

В общем – лестница-чудесница.

Чудо № 1. На 3-м курсе в драке (в училище!) я сломал себе палец на левой руке. Но не воспользовался возможностью остаться ещё на один год. Все мои сильные конкуренты-однокурсники: Т. Кудрявцева, Т. Прохорова, М. Мильман (все с большими связями) по разным причинам на год остались. В 65-м от Шефа был единственный выпускник – я.

Я хотел учиться дальше. В консерватории. Понимал, что надо распределить силы. Главное – музыкальные дисциплины. Сыграть хорошо – полдела. Сдать сольфеджио с гармонией – нервотрёпка, только держись! Денег брать у родителей много не мог. Но 30 рублей всё же пришлось. На 10 уроков по этим предметам. В результате моих усилий Игорь Борисович Постников дал прогноз: сольфеджио – 5, гармония – 4…

О других предметах я даже не начинал задумываться и готовиться… Литература, русский язык, история СССР, немецкий… Если музыкальные дисциплины пройду на хорошем уровне, остальное – ну, как-нибудь… Мне казалось, что я знаю достаточно, чтобы выйти из сложного положения. Тем более, что история и иностранный язык не входили в зачёт баллов.

Специальность, – 2, 3, 4 части концерта Шостаковича, – я сыграл прилично. 12 баллов (4+). Почти как во сне играл… Допустили к муз. – теоретическим предметам: письменному, а потом устному. Первый – гармонизовать мелодию. Я успел четыре раза проверить. А вот устный…

(После экзамена я заехал к Игорю Борисовичу, чтобы отдать деньги. Показал экзаменационную ведомость. Он смущённо покачал головой:

– Этого не должно было быть. Я тут ни при чём…)

Действительно, этого могло и не быть. Просто, когда я приехал на экзамен, объявили обеденный перерыв. Все ребята вполголоса обменивались информацией – как, кто, что получил. Настроение было довольно унылым. Те, кто успел сдать, успехами похвастаться не могли…

И вот идут – молодые, улыбающиеся после обеда экзаменаторы (мужчина и женщина лет тридцати). В дверях кабинета (как Чичиков с Маниловым) по очереди любезно (лёгкая игра!) пропускают друг друга вперёд… Меня вызвали сразу.

Я, пока шёл к роялю, успел заметить, как декан оркестрового факультета, Татьяна Алексеевна Гайдамович, с каким-то списком в руках что-то убедительно втолковывала экзаменаторам.

Экзамен пролетел, как шелест ветра. Была одна заминка у меня. Когда попросили сыграть гармоническую последовательность с заданным экзаменатором финалом. Какой-то ступор в самом интересном месте – в конце. Ну, думаю, теперь действительно конец!

И, вдруг, улыбающийся экзаменатор (то ли винегрет в столовой вкусный был, то ли «нашептала» ему про меня декан?) говорит:

– Ну, хорошо. А как бы Вы сами хотели завершить задачу? Сыграйте. – Пальцы (чудо № 2!) всё сделали правильно. Выхожу. Все ко мне:

– Ну, что?

– Конец! Завалил! – Выносят ведомость: две пятёрки!! Окружающие:

– У-у-у, а ещё прибеднялся!

Ну, ладно. 4+5+5=14. А ведь ещё литература и русский устный идут в зачёт… Ну уж к этому-то я точно не готовился. Дома не могу книги в руки взять – всё равно, такой объём, который требуется… Что же делать? А ничего! Вот с этим «ничего» и с тоненькой книжкой «Советская литература» поехал на экзамен. Пришёл. Сел на банкетку. Жду, когда вызовут…, открыл книжку там, где открылось. Глазами пробежать. Ранние рассказы Горького… Зовут.