АВХ - Не по делу

Итак, три пятёрки в дополнение в отличному аттестату. Всё было слишком хорошо, чтобы не случилась какая-нибудь неприятность, и она случилась на моём заключительном экзамене, предсказуемо, по иностранному языку. Вообще-то я считал бы более правильным, чтобы иностранный язык при поступлении в такие вузы, как ИМО, оценивался в первую очередь. Не сдал – и свободен. Ведь, как я сейчас понимаю, знание языка – это судьба, в нём надо реально нуждаться, чтобы его знать. Я же достаточно долго имитировал процесс изучения иностранного языка, будучи внутренне убеждённым, что этот язык мне никогда не понадобится, чтобы не иметь иллюзий насчёт эффективности такого способа овладения языком. Изучению иностранного языка всегда должно предшествовать формирование внутренней осознанной потребности в этом языке. Если нет такой потребности, гарантированно нет и результата. Просто в моём случае всё сложилось как-то совсем необычно, но то была скорее случайность или, как я не устаю повторять, знак, ниспосланный свыше на мою грешную голову.

Если сказать коротко, провалил я тот экзамен с треском. Экзаменатор сразу почувствовал, что я не свой. Меня спросили о родителях, я ответил, что они металлурги. Подтверждались худшие опасения моего экзаменатора: мало того, что я не знаю язык, так это ещё и не случайно. Даже вполне закономерно, если судить по родителям. Судить, однако, опытный экзаменатор предпочёл по всей совокупности доступных фактов. Согласно же фактической стороне дела, три предшествующие экзамена я, сын своих родителей-металлургов, сдал в ИМО на «отлично», а это уже не могло быть в глазах опытного экзаменатора только случайностью. Подозревая, что ситуация со мной может быть не такой простой, как кажется на первый взгляд, экзаменатор счёл за благо перестраховаться и назначил мне дополнительное игровое время. Мне было предложено выполнить несколько упражнений чисто грамматического свойства, и – о, чудо – я с этими упражнениями уверенно справился: сказались уже описанные выше три занятия с добросовестным преподавателем. Так я счастливо ушёл от неминуемого, казалось, разгрома с сухим счётом. Избегнув худшего, я получил по результатам экзамена оценку «хорошо», что применительно к сложившейся ситуации было даже отлично.

Подведём итог моей авантюры с поступлением в ИМО: 24 против максимально возможных 25, и вот я уже студент первого курса факультета международных экономических отношений указанного вуза. А дальше-то что?

А дальше был поиск себя, любимого, в столь новой для меня ситуации. Публика вокруг подобралась внешне неоднородная. Каждый шёл сюда своей дорогой, впрочем, прослеживались и некоторые закономерности. Была среди нас ожидаемо большая группа студентов, для кого возможность поступления в ИМО входила, как бы сейчас сказали, в стандартный социальный пакет их родителей. Таким абитуриентам родители заранее разъяснили все правила, и они согласились эти правила соблюдать. Они молоды, хорошо одеты, благодушны, недерзки. Немногим из них предстояло выйти в лидеры и делать публичную карьеру. Большинству же было достаточно просто ждать своей очереди на повышение статуса, что в назначенный срок, как правило, и происходило.

Другие абитуриенты моего призыва пришли в вуз из народа с трудовым и служебным стажем по установленной на этот счёт квоте. Такие абитуриенты ценили оказанное им доверие. Свою роль народных представителей, впрочем, не переоценивали: они уже пожили на этом свете, о многом знали или догадывались. Держались друг друга. Ими замещались, как правило, должности старосты на курсе и в академических группах, продвигали их также по профсоюзной линии. Некоторым оказывалось дополнительное доверие по партийной линии, но только с учётом личных характеристик. В целом устраивались они в жизни неплохо, и это было нормально.

Наконец, третья, достаточно разношёрстная группа абитуриентов – это романтики, пришедшие из ниоткуда. Именно к этой последней группе относит себя автор. Да, автор явился ниоткуда, зато как красиво всё получилось! Не было ни родительской квоты, ни партийного призыва. Но был знак, и даже не один. Случайность? Возможно, но когда сходится в одном месте столько случайностей, то это уже закономерность, и не считаться с таким положением вещей неправильно. Так почему же мне было суждено стать международником? Не было у меня ответа на этот важный вопрос. Со своей стороны решаю, что надо пользоваться свалившимся на мою голову счастьем, а разбираться с причинно-следственными связями буду когда-нибудь потом. Кстати, до сих пор разбираюсь.

Я – студент ИМО. Если, как в популярной телевизионной передаче, спросить людей с улицы об их ассоциации со словом ИМО, то наиболее популярным ответом будет предсказуемо: «связи, блат». Учитывая специфику вуза, такой вариант ответа напрашивается сам собой. Но вот следующим по популярности словом-ассоциацией со словом ИМО должно быть, без сомнения, слово «карьера». Вы думаете, почему многие из выпускников впоследствии сделали головокружительную карьеру в бизнесе? Понятно, что в своё время эти выпускники получили в вузе неплохое по советским меркам экономическое образование с международным уклоном. Но преуспели они в специфическом бизнесе эпохи первоначального накопления капитала в нашей стране всё-таки благодаря тому, что были законченными карьеристами, и обязаны этим своим качеством они родной альма-матер далеко не в последнюю очередь.

Мы все, ИМОвцы, законченные карьеристы, даже самые неповоротливые из нас. Карьеризмом напитан воздух ИМО, и если у вас аллергия на карьеризм, то вам среди нас не место – задохнётесь немедленно. Другим же людям такая заточенность под карьеру добавит мотивированности, поможет мобилизоваться там, где обнаруживается перспектива карьерного роста, и это не всегда плохо. Важно только не ошибиться с ресурсом. Сейчас, по слухам, многие вопросы решаются с помощью денег. В те же далёкие времена, когда я впервые вступил на студенческую стезю и задумался о своей карьере в институте, вопрос о деньгах ещё остро не стоял: вполне можно было преуспеть иным способом, например, по линии моих любимых общественных организаций. Последний вариант, впрочем, мной всерьёз не рассматривался. Не столько потому, что такая общественная деятельность противоречила моим принципам. Нет, принципы ИМОвцам не помеха, а я уже был ИМОвец. Просто потому, что я не чувствовал в себе способности конкурировать за первенство в имевшихся условиях. Переплюнуть, а также переговорить, перепеть и переплясать тамошних начальников мне было явно не по силам: то был народ опытный. Вступать же с ними в конкурентную борьбу за карьеру без ресурса, необходимого для победы в этой борьбе, было бы глупостью, непростительной для настоящего карьериста.