Мария Сорокина - Лев Тугарин: Безнадёжный

Эверест продолжает хранить в себе тела тех, кто не справился. Вывезти их невозможно, и они обречены оставаться на своём месте вечно, вмерзшие в лёд, бесконечно одинокие, и иногда служащие указателями для новых и новых гостей.

Но не только это влияет на мой выбор. Есть ещё и доля здравого смысла.

Мне Эверест не покорить, не только из-за отсутствия огромной суммы денег, должного опыта, и настроя. Моё новое сердце может просто не выдержать перегрузок, недостатка кислорода. Да и не хочется мне толкаться среди кучи людей, таких же упрямых и сосредоточенных на своей цели, как я сам.

Я выбираю Эльбрус. Может быть, потому, что он немного проще. Может быть потому, что я смогу подняться туда сам, без кислородных баллонов, без носильщиков и проводников.

А может, потому, что именно там пострадал предыдущий владелец моего сердца. Он погиб, так и не достигнув своей цели, и я бы отдал дань высшей справедливости, если бы сделал это за него. Во имя его.

***

Но пока не могу думать о таких серьёзных приключениях. Нельзя торопиться и брать цель с наскока. Передо мной – слишком длинный путь. И я должен начать выполнить его скрупулёзно, по пунктам.

Я принимаюсь за составление тайного плана.

Первые и самые важные пункты – это выздоровление. Без здорового и сильного организма я и с кровати не смогу встать, не то, что идти куда-то.

Затем – надо будет прийти в форму. Научиться быстро ходить, в начале – по ровной трассе, затем – в горку или с неё. Хоть с помощью беговой дорожки, хоть с естественным рельефом – благо, родное Сочи в этом плане более чем подходит.

Разобраться с работой бензиновой и газовой горелки, научиться ставить палатку, выбрать и купить удобный (и главное, тёплый) спальный мешок.

И уж потом устроить пробный походик в Хосту или Мацесту, что находятся в паре остановок на «Ласточке» от родного Сочи. Погулять там пару дней, чтобы оценить свои силы, войти в ритм, отметить недостатки своей подготовки и подчистить «хвосты» в своём плане.

И тогда уже – ехать на Кавказ, к Эльбрусу.

И там, после пары недель тренировок и акклиматизации, идти к подножию, и готовиться к восхождению.

Я непременно должен показать себя Эльбрусу. И показать Эльбрус себе…

Всему своё время. И время его пока не наступило. Но обязательно, обязательно наступит. Я хочу сделать (и сделаю) для этого всё.

Врачи тем временем словно заражаются моим оптимистичным настроем, всё чаще хвалят меня и готовятся отпустить домой.

Мне прописывают так называемый «режим труда» и «режим отдыха». Полностью запрещают стрессы, тяжёлые физические нагрузки, зато рекомендуют лёгкие и приятные прогулки на свежем воздухе, приятные эмоции, хороший и полноценный сон, и тому подобные «ништяки». Мне выдают небольшой комплекс рекомендуемых упражнений, которые вскоре можно будет разбавить ещё какими-то, уже на мой выбор. Я всеми силами стараюсь следовать рекомендациям, хотя ничего не могу поделать с наваливающейся мучительной бессонницей. Больше, чем половину ночи я лежу, прислушиваясь к своему дыханию и гоняя в голове разномастные, приятные и не очень мысли, размышляю, фантазирую. Снова и снова рассматриваю в деталях свой план, всё более конкретизирую и расширяю каждый из пунктов. В деталях представляю себе предстоящее путешествие так, будто оно случится уже через какую-то неделю.

И мне, сказать по правде, это занятие мне нравится.

А ещё мне нравится наблюдать за прогрессом своего выздоровления, отмечать каждое изменение в своём состоянии, даже самое маленькое.

Перепады настроения и приступы лени понемногу отступают под напором моих старательных действий.

Я чувствую лёгкое шевеление грудной кости при глубоких выдохах или резких поворотах. Надеюсь, я не зря каждое утро через силу съедаю по половине брикета творога, и вскоре употребляемый кальций окажет своё благотворное действие, и она полностью срастётся.

Я знаю, что кость мою скрепили специальными пластинками, которые теперь останутся внутри навсегда. Мне ещё не раз будут делать рентген, и видеть внутри эти самые пластинки. Этот факт отчего-то кажется мне забавным, как и лёгкая «щекотка» внутри костей. Будто я в реальном времени ощущаю, как они срастаются между собой.

…Вскоре наступает тот самый долгожданнейший день, когда меня выписывают из больницы.

Сам ещё не веря в реальность происходящего, я натягиваю свою «гражданскую» одежду, тепло прощаюсь с врачами и другим медицинским персоналом, выхожу на улицу и загружаюсь в такси, где меня уже ждёт мама. Мир вокруг кажется ярким и нереальным, а сердце внутри меня стучит втрое громче.

Дома меня встречает вечеринка-сюрприз. Приглашены ближайшие родственники, друзья из больниц и оздоровительных лагерей, и даже едва знакомые соседские ребята.

Странно, но я не очень рад. Мне хотелось бы покоя и отдыха, однако я не хочу разочаровывать родителей, который так старались ради меня, и которые поддерживали меня на протяжении такого долгого пути. Поэтому я улыбаюсь, выслушиваю их радостные поздравления и пожелания, принимаю подарки…

Все мои гости явно настроены отнестись к моему здоровью как можно более бережно: они надели медицинские маски, и стараются не касаться меня даже тщательно вымытыми руками. Это одновременно и умиляет, и тревожит меня. Я не хочу, чтобы ко мне относились, как к хрустальной вазе. Но с другой стороны, я обязан соблюдать необходимые ограничения, чтобы не добавить работы своим врачам и самому себе.

Через некоторое время в квартире начинается разброд и шатание, народ расслабляется, доедает угощение, строит общение между собой. Мне перестают уделять так много внимания, и я с облегчением вздыхаю.

Что же я за социофоб такой, не умеющий даже поддержать простое человеческое общение, почему я пытаюсь свернуть разговор даже с теми людьми, которые явно ко мне расположены? Сдавшийся комплексам или страхам, или просто стеснительный тихушник и одиночка, не задумывающийся о том, что своим поведением отталкивает и лишает себя же друзей и простого человеческого общения?

Безнадёжный человек, чего там говорить.

Помимо многочисленных гостей, по моей квартире ходит тихая, непонятная, едва заметная тоска. Я вижу её тень то в одном из тёмных углов, то в отражении плафона яркой лампы, то слышу её робкий писк за новым холодильником. Она шарахается вокруг, но никто, кроме меня, не замечает её. А значит, она принадлежит только мне.

Мне будто бы не хватает чего-то. Хотя у меня сейчас есть всё, чего я желал. И внимание, и любовь, и новое, рабочее и сильное сердце.

***

Впервые за это время я чувствую в себе силы зайти в группу помощи семье Алана. И вижу, что его жена не только закрыла сбор средств, но и удалила из группы абсолютно все новости и комментарии, да и всех участников тоже. Группа тоже поставлена на удаление и уверен, через несколько дней она и вовсе исчезнет из социальной сети.