Валерий Банных - Вокруг Самотлора и другие рассказы

Мы взяли.

Щенок был солиден: лапы массивные, уши торчком, по окрасу близок к овчарке, да и размером тоже, только хвост подвел – «бубликом», как у лайки. Все издали принимали его за овчарку. Дворняга, но я в шутку говорил, что учитывая его происхождение, полное имя звучит очень благородно: "Барс Геннадиевич Котельников-Баррикадный". Барсик, одним словом.

Когда Барсик стал взрослым, я построил ему вольер, а в центре вольера просторную будку. Гулял он по двору заросшему цветами, кустарниками, травой, деревьями и находил там массу любопытного. По винограднику псу бегать было запрещено – и он слушался, но спелый виноград с куста ел с удовольствием. Свои обязанности выполнял исправно – громко лаял и наводил ужас на потенциальных злоумышленников, к нам и внуку Игорю относился добродушно.

Поскольку собака беспородна, прививок ей не сделали, и то ли поэтому, то ли другим причинам через пять лет Барсик заболел, стал апатичен, смотрел тоскливо и, наконец, перестал есть. Привезенная из города ветеринар определила: " Спасенья уже нет, издохнет через несколько суток в страшных муках, гуманно было бы его усыпить". С ней поехали в ветлечебницу за жутким снадобьем. Не подозревая как это тяжело, я согласился сделать роковой укол сам. На обратном пути я видел не дорогу заснеженную и скользкую, а страшный шприц на пассажирском сидении.

" Вот сейчас протяну руку и выброшу его в окно, в снегу потом не найдешь, и весь кошмар закончится", – думал я, а в голове звучало:

– Укол сделать удобнее в бедро. Он просто уснет, через пятнадцать минут.

– А конвульсии?

– Незначительные, ему не будет больно, уйдите куда-то на время.

И казалось тошнотворным и специфическим запахом лечебницы заполнен весь салон автомобиля. " Гуманно то, что надо сделать", – успокаивал себя я.

Приехав, полчаса сидел на кухне, прикуривая сигарету от сигареты, не мог себя заставить подойти к собаке. Наконец набрался храбрости и вошел в вольер. Собака часто дышала, судорожно вздрагивая, смотрела на меня с надеждой затуманенным взглядом. С комком в горле, я перекрестил себя и собаку: "Господи, прости меня! Прости меня Барсик! Прощай, мой хороший!" – сказал вслух и воткнул иглу. Нажав на шток, выдавил всю жидкость.

Вернувшись на кухню, машинально бросил шприц в мусорное ведро, но началась истерика – я плакал, не имея сил остановиться, и жена плакала со мной. Повторял снова и снова: "Люба! Любочка, я убил его собственными руками! Я! Я! Убил его!" Люба давала мне вонючие капли и горячий чай, несколько раз я ходил умываться холодной водой, но снова и снова твердил: " Я убил его, убил, убил". Немного успокоившись, не стесняясь красных глаз и перекошенного лица, пошел просить соседа помочь. Барсика положили в мешок и похоронили в конце огорода. В сумерках шел обратно с пустыми руками. Спотыкаясь по пахоте, громко, неистово рыдал.

За жизнь было много потрясений – это страшное.

А что время? Оно шло, конечно, шло, лечило и меняло. Мы старели, а внук взрослел и радовал нас. Однажды, положив ноги друг на друга, мы лежали с внуком в высокой весенней траве, отдыхая после рыбалки и наблюдая за беленьким ничейным щенком.

– О чем поговорим? – спросил Игорь.

– А обо всем.

– Дед! Давай возьмем белого щенка домой?

– Но он же совсем маленький, маму, наверное, сосет?

– Разве у нас нет молока в холодильнике? И жилище Барсика осталось. Зарастает травой.

– Может бабушка не захочет? От тебя помощи мало, ты же в школе, и к нам приезжаешь два раза в месяц.

– Нет. Бабушка захочет. У меня скоро каникулы и я буду к вам ездитьчаще, чем к той бабушке.

Как тут не согласиться? – Да. Хорошо. А как его назовем? – спросил я.

– Он такой миленький. Давай – "Щенок"?

Щенок оказался грязным и «блохастым», но мы, произведя необходимые процедуры, сделали из него белоснежного красавца. Из маленького щенка он быстро превратился в крупную собаку и занял жилище Барсика.

Как и люди, животные имеют разные характеры. И хотя у нас большой двор для собачьих прогулок, но каждый раз, когда я открывал ворота, выезжая на улицу, собаки выскакивали наружу. Заставить Барсика вернуться несоставляло труда, но Щенок проявлял повышенную самостоятельность. Заманить его домой стоило больших усилий и терпения, были случаи длительных его отлучек. Наконец однажды он не вернулся. Люба сказала: "Жалко, конечно, но может оно и к лучшему, я устала постоянно варить ему еду, да и ты без особого рвения убираешь в вольере". Игорь горевал и долго ждал возвращения Щенка. Но, увы!

Пришли к выводу, что всех удовлетворил бы котенок. В интернете Боря нашел маленький серый комочек, который мы с Любой, с трепетной осторожностью, в обувной коробке привезли домой. К котенку прилагался пакетик с «вискасом» для котят, пакет с наполнителем для туалета и собственнокошачий туалет.

Пока везли, уже начали влюбляться в него, а рассмотрев внимательно дома, поняли, что это чудо – наше любимое существо. Окрашен он был как тигренок, но полоски серые и белые, больше серого. Туловище по-детски непропорционально короткое, хвостик тоже. Шерсть фантастически мягкая, как плюш. Если его брали на руки, то он закрывал глазки и мурлыкал. Раньше я думал, так делают только взрослые коты.

Несколько первых дней котенок жалобно мяукал и обследовал территорию. Кстати, сразу поразил нас тем, что нашел свой туалет и присел на него, чем в глазах Любы вызвал большое уважение. Освоился быстро, и когда не спал, вел себя очень, ну очень активно. Подпрыгивал чуть ли не на полметра, затем смело падал на любое пятнышко на полу, делая вид, что охота прошла успешно. А уж про движущиеся объекты и говорить нечего. Чем мы ни были заняты, постоянно искали взглядом его, бесконечно любуясь позами и движениями. С кличкой сомнений не было вообще – кот английской породы, преобладает серый цвет, значит – Грэй (по-английски – серый).

Начался процесс его взросления и воспитания; как было сказано выше, проблема туалета решилась автоматически, а далее важнейшие моменты, что можно, а чего нет.

Например, прыгать на обеденный стол – категорически нельзя. Для лучшего усвоения периметр стола был протерт уксусом. Если соблазн оказывался велик и кот пересиливал отвращение перед уксусом, то кардинальная мера – обрызгивание водой из «пшикалки» для белья – вызывала паничское бегство.

Нельзя переступать порог зала и, тем более, наших спален. В наказание уксус, громкий хлопок в ладоши, обрызгивание водой.

Нельзя спать в зале на диване или кресле. Наказание то же.

Нельзя не приходить на зов. Сначала – " кис-кис…?", потом – "Грей, кис-кис", под конец просто – "Грей! Грей!" За исполнение награда вкусняшкой и погладить.