Михаил Каплин - Воспоминания Фронтовика

Помню, молодежь (ребята) вечерами ходили по улицам и пели похабные песни. Если завел невесту на чужой улице, угощай ребят, а то не придешь. В праздники молодежь встречалась на валу (участок железной дороги от разъезда до церкви примерно с километр). Там знакомились, порой из-за девок дрались.

Учиться начал в 1928 году. Первым учителем у меня был Константин Павлович Рождественский. В 1933 году голодовали по вине отца (не пошел в колхоз), учиться бросил. В 1934 году пошел снова в 5 класс.

Отец мой Каплин Максим Петрович, был участником Первой Империалистической войны. Я часто лёжа с ним на печи, просил его рассказать про войну, часто он отказывался, говорил, что спать хочет. Я был надоедлив, и, в конце концов, отец разговорился. И вот что он мне поведал.

Мне шел двадцатый год (родился он в 1894 году). Ребята – женихи, хочется одеться, обуться, а не на что. И вот они узнали, что на озеро Эльтон приглашаются рабочие на погрузку соли в вагоны. Собралась артель молодежи, человек 20, поехали на Эльтон. Недели две поработали. Нагрузить вагон соли стоило 1 рубль, а хромовые сапоги в то время – 16 рублей. Отец за рабочий день набрасывал два вагона. Прошло около двух недель. Их всех вызывают в контору, дают полный расчет и срочно отправляют домой.

Когда отец после смерти матери переехал жить ко мне в Саратов, на зимней рыбалке в районе железнодорожного моста, он показал, как их перевозили через Волгу, когда ехали на Эльтон и обратно.

Началась первая империалистическая война. Когда приехали в Бессоновку, воинский начальник направляет их в Пензу. Начинается срочная подготовка новобранцев. Учили ходить строем и стрелять. За всю учебу он израсходовал патронов десять. Учили недолго. Потом посадка в вагоны, и эшелон пошел на фронт. На каждой большой станции ходили по вагонам и спрашивали, кто грамотный. Если находились один, два человека, их немедленно ссаживали. Им завидовали, будут сидеть и писать, а ты иди, воюй. Везли: Пенза, Ртищево, Балашов, Купянск, Харьков, не помню, какие дальше станции были, но привезли на Румынский фронт – самый тихий фронт в войну. Отец был вторым номером у пулемета «Максим», первым номером был Нижегородский. Он был грамотный, научил отца читать, писать, считать мужики и без науки умели. А писал отец, как писали сельские писари, с закорючками.

За всю войну отец был раз ранен шрапнельной пулей в руку у локтя. Десять дней лежал в околотке.

В годы, предшествующие Великой Отечественной Войне, в нашей стране проводилась большая работа по патриотическому воспитанию молодежи. Была выпущена книга «Военная техника». Я одну купил. Больше всех мне понравилась артиллерия. Печатались объявления о приеме в военные училища. Молодежь загоралась.

Я, окончив восемь классов, тоже подал заявление в артучилище. Все эти дела проводил городской военкомат на Тамбовской улице. В августе 1937 года меня вызвали с вещами. Отец мне говорит:

– Тебе еще рано. Я ему отвечаю:

– Я добровольно в военное училище

.Он говорит:

– Что обмотки носить хочешь? Надоест еще.

Прибыли в горвоенкомат с вещами (мать мне сунула 30 рублей на всякий случай до дома доехать). В артучилище мест не было. Нас семь человек: я и шесть пензяков. Всех нас направляют в Казанское пехотное училище.

Прибыли в Казань, училище находилось в лагере у озера Кабан. Сдали экзамены. Я сдружился с Николаем Харитоновым, ходили с ним вместе, он меня отучал от бессоновского разговора.

Вот однажды стоим у магазина «Военторг», пошел сильный дождь. Идет строй курсантов, на плечах несут пулеметы «Максим», кто станок, а кто тело. С них течет, а они поют. Харитонов говорит мне:

– Вот, Миша, и мы так будем шлепать. Лучше бы в пензенское кавучилище поступали, там хоть на коне, не пешком.

Я говорю:

– Коля, а разве есть в Пензе кавучилище?

– Есть, только в прошлом году организовалось

.У меня и загорелось, чем в пехоте, лучше в кавалерии. Я ему говорю (Харитонову):

– Я возьму документы и уеду.

– Сейчас поздно

.Я говорю:

– Еще год поучусь в 9 классе, а потом буду стараться попасть в артучилище.

– Ну, как хочешь.

На другой день захожу в штаб училища к тому начальнику, которому сдавали документы, говорю ему:

– Дайте документы, я в пехоте учиться не буду.

– Как не будешь?

– Не буду, вот и все.

Он говорит:

– Подожди, – и ушел. Вскоре подходит и показывает, – Зайди вон в ту дверь.

Я подхожу, надпись «Начальник училища». Постоял, ну будь, что будет, зайду. Начальника училища я уже видел, он с нами проводил беседу, ругал только что расстрелянных врагов народа: Тухачевского и других. Это был комбриг Кирпонос:

– Чего не хочешь учиться?

– Хочу в артучилище.

– А зачем сюда ехал?

Я молчу. Он чего- то еще сказал, говорил он с украинским акцентом. Я первый раз в жизни слышал такой разговор:

– Ну, будешь учиться?

Я опять:

– Буду поступать в артучилище.

Он чего-то еще сказал, не помню, звонит по телефону и кому-то говорит:

– Выпроводить его из лагеря с караульным.

Мне дали документы, почему-то не все. Появился и караульный курсант, пошли. Я караульному говорю:

– Зайдем за вещами, и я попрощаюсь со старшиной, он очень хороший человек.

Забрал вещи, старшина говорит:

– Подожди немного, – и ушел. Вскоре пришел и принес мне буханку белого хлеба на дорогу.

– Спасибо, – и пошли.

На проходной караульный курсант говорит:

– Ну давай, шагай, – пожал мне руку.

Приезжаю домой, ребята спрашивают:

– Что не приняли?

Говорю:

– Сам не захотел

Кто-то пустил слух – не приняли, как единоличника. Побыл дня три дома – скука. Еду опять в Пензу в горвоенкомат что меня отправлял. Начали меня спрашивать, как и что. Я рассказал, писари меня чудаком назвали. Я начальнику говорю:

– Позвоните в Кавучилище, может быть там надо.

Он говорит:

– Ждут тебя там, 9 человек на одно место было.

Я не отступаю:

– Что Вам трудно позвонить? Не надо – пойду домой, буду учиться в 9 классе.

Он позвонил, на мое счастье ему говорят: «Присылайте». Оформили мне недостающие документы, направление, говорят: «Шагай», – я пошел. Оказывается, правильно, было 9 человек на место. Но из Москвы пришла бумага, набор увеличили. Некоторых стали вызывать, и я пришел в это время. Быстро сдал экзамены на «хорошо» и «отлично». Мандатная комиссия через день. Я отпросился съездить домой, мне разрешили. Собрал манатки, приехал на Мандатную Комиссию, вопросов задавали мало, вскоре сообщили, что принят. В казарму, на казенные харчи.

Через день, всех кто не поехал домой, посадили на машины и – на поля в район Арбекова собирать скошенный овес для корма коней. Надо было вязать в снопы. Нас было человек 50 – 60. Привезли много снопов ржаной соломы, начали вязать, а вязать мало кто умел. Старшим над нами был старшина, такой грозный, ходит, смотрит. Подходит ко мне, посмотрел на мою работу, командует: «Всем ко мне бегом». Построил всех буквой «П», говорит мне: «Покажите им как надо вязать». Ну, тут я все свое умение выложил, навязал снопов 30. Старшина говорит: «Посмотрите, какой у него тугой сноп, всем так вязать». Меня взял с собой как инструктора. Я некоторым показывал еще раз. Почти все стали вязать тугие снопы.