Борис Алексин - Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том II

Это было еще в 1935 году. Пробыв у них около 3 месяцев, она по просьбе матери переехала в город Ейск, где в семье Сердеевых и жила в это время Акулина Георгиевна Калягина. Но Вера и там прожила недолго. Переехала к старшему брату в поселок Бор, где и окончила среднюю школу. За год до начала войны она вышла замуж за приезжего военного моряка и вместе с ним уехала в Севастополь. В конце 1940 года она родила дочку Милочку.

Когда в 1941 году началась война, из Севастополя детей, в том числе и Верину Милочку, эвакуировали из города, который начал подвергаться длительной осаде. Ее муж с первых дней войны сражался в числе доблестных моряков-краснофлотцев и в одном из боев погиб. Не захотела остаться в стороне от войны и Вера. Окончив краткосрочные курсы медицинских сестер, она была направлена на один из кораблей Черноморского флота, где и прослужила до конца войны. В начале 1945 года после ранения ей предоставили отпуск для свидания с дочерью, находившейся в одном из детдомов города Орджоникидзе. В этот же детдом в свое время Екатерина Петровна Алешкина привозила детей, эвакуированных из Ленинграда.

Разговорившись с одной из воспитательниц, Вера узнала об этом. От нее же узнала и Катин адрес и решила навестить свою сестру. От Орджоникидзе до Александровки всего около 50 километров, а попутного военного автотранспорта по дорогам Северного Кавказа, в том числе проезжавшего Муртазово и Александровку, двигалось много.

Подвезти сержанта-медика, моряка, молодую женщину, соглашался любой шофер. И через три часа после принятого решения Вера уже была в Александровке. Она разыскала сестру прямо в ларьке, где та в это время работала. Сестры, не обращая внимания на окружающих, со слезами радости обнялись, Алешкина сейчас же закрыла ларек и повела Веру домой. Дома хозяйничала только одна Эла. Она узнала тетю Веру и также обрадовалась этой встрече.

Кате не терпелось показать своей сестре своих младших дочерей, находившихся сейчас в школе, тем более что Вера могла пробыть в Александровке только до вечера.

Катя повела младшую сестру в свою бывшую квартиру, Где теперь находилась школа и учились ее младшие дочери. Была перемена, они быстро разыскали Нину, поговорили с ней и отправились искать Майю.

К своему ужасу, Катя застала следующую картину.

На пороге одной из комнат валялся довольно крупный мальчишка, а на нем верхом сидела Майя и, вцепившись ручонками в рыжие его космы, тыкала его носом в пол, что-то сердито крича. Мальчишка, у которого из носа уже текла кровь, отчаянно визжал, а над ними, чуть ли не плача, стояла молоденькая учительница, безуспешно пытавшаяся разнять дерущихся.

Услыхав гневный голос матери, Майя оставила свою жертву, поднялась на ноги и, опустив голову, прислонилась к косяку двери.

Рассерженная Катя, не слушая жалоб и причитаний перепуганной учительницы, взяв Майю за руку и подняв валявшуюся ее сумку с книгами, сердито сказала:

– Пойдем, негодная девчонка, домой! Я с тобой поговорю. Вон тетя Вера приехала, что она о тебе подумает?

Майя, слабо сопротивляясь, поплелась за матерью, но, однако, продолжала сердито хмуриться и бормотать:

– А че он маленьких обижает. Небось теперь не будет!

Когда эта группа, наконец, вышла за ворота школы, Вера не выдержала и, громко расхохотавшись, заявила:

– Ну, Катя, эта твоя дочка вся в меня. За себя, да и за других тоже, сумеет постоять. Ты уж ее ради моего приезда не брани, пожалуйста. А этому рыжему дуралею так и надо. Он ведь чуть не на голову выше Майки, а справиться с ней не сумел.

– Со мной ни один мальчишка в классе справиться не может.

Однако случай этот не прошел безнаказанно. Пострадавший мальчишка оказался сыном одной из учительниц старших классов, та потребовала разбора драки на педсовете. И директор школы принял решение об исключении Майи Алешкиной из школы, как недисциплинированной девочки, тем более что она по возрасту еще могла не учиться.

После долгих просьб и уговоров Алешкиной и вмешательства секретаря партийной ячейки завода, директор школы отменил свое решение, но посоветовал Екатерине Петровне дочку из школы забрать и привести в следующем году.

Так к многочисленным заботам Кате прибавилась еще одна – самое внимательное наблюдение за поведением младшей дочери. К чести последней, надо сказать, что после описанного случая она, хотя и продолжала оставаться бойкой и задорной девочкой, но таких грубых шалостей не повторяла.

При выдаче продуктов в ларьке почти ежедневно происходили недоразумения. Рабочие завода и в особенности служащие жили плохо. С продовольствием у них всегда были перебои, а при покупке продуктов питания на базаре заработной платы могло хватить на два-три дня.

Естественно, что многие были озлоблены и часто свою злобу срывали на ни в чем не повинной заведующей ларьком. Многие придирались зря, а некоторым удавалось подмечать действительно существовавшие недостатки. Они не были следствием плохой работы Алешкиной, а являлись результатом общих неполадок в снабжении района, но покупателям, получавшим продукты, казалось, что вся вина лежит на ней.

Правда, большинство рабочих понимало ее трудное положение, видело, какую огромную работу она выполняет. Люди видели, как она, иногда совсем больная, всё-таки выходит на работу, бредет пешком в райцентр за карточками или продуктами, исполняет непосильную для женщины работу, сочувствовали ей, и неизбежные шероховатости или ошибки, допускаемые ею, близко к сердцу не принимали и никакого шума не поднимали.

Но среди служащих нашлось несколько человек склочников и сутяг, а может быть, и завистников, полагавших, что Екатерина Петровна на своей «хлебной» работе имеет большие прибыли, и написали на нее коллективную жалобу, обвиняя ее в расхищении хлеба и других продуктов. К их жалобе присоединилось и несколько станичников, хотя и не пользовавшихся ларьком, но имевших на Алешкину зуб за то, что, как они не без основания полагали, их родственники, сотрудничавшие в свое время с оккупантами, были арестованы органами НКВД не без ее помощи.

И, наконец, администрация завода, дававшая в ларек спирт и требовавшая, да и получавшая деньги за него непосредственно, боялась, что Алешкина может их разоблачить и, воспользовавшись случаем, со своей стороны написали на нее жалобу.

Так или иначе, но эти жалобы поступили в райисполком Майского района. Там у Екатерины Петровны были тоже недруги. Очень уж она настырно и дотошно требовала выдачи всего, что полагалось рабочим завода, и не шла ни на какие уступки или подачки соответствующим работникам райпотребсоюза и райисполкома. Жалобам сразу дали ход и передали их в районную прокуратуру.