Любовь Чернявская - Славы притяженье

Могилы М. А. Шолохова и М. П. Шолоховой

Дорожка в усадьбе Шолоховых через весь сад ведет к Дону. В последние годы жизни писателя супруги уже не предпринимали дальних выездов на природу. Но сюда, на берег, приходили каждый вечер, засиживались допоздна, внимая сумасшедшим птичьим хорам. Фруктовые деревья в усадьбе никогда не опрыскивались. Мария Петровна говорила: «Нам яблоки не так нужны, как птицы».

После смерти мужа она гуляла по саду одна. Часто сидела возле белого камня на могиле Михаила Александровича, вспоминала, мысленно беседовала с ним. Однажды на ветвях молодой ели она нашла птичье гнездо и в нем соловьиху, высиживающую потомство…

Соловьи и сейчас поют в шолоховском саду.

Первый ректор Волгоградского государственного университета, ныне – директор НИИ проблем экономической истории России XX века и председатель Общественной палаты Волгоградской области, доктор экономических наук, заслуженный деятель науки РФ и академик многих общественных академий, профессор, основатель собственного направления в науке – таков неполный перечень заслуг М. Загорулько. Годы не мешают Максиму Матвеевичу оставаться энергичным и увлеченным, он полон планов и творческих надежд.

Говорят, с возрастом человек становится философом. Особенно, если в его жизни были препятствия, преодолеть которые дано не каждому. Более того, преодолеть мало, важнее – не ожесточиться сердцем, сохранить веру в гуманизм, способность мечтать и любить мир несмотря ни на что. Примерно так можно определить человеческое кредо Максима Загорулько. Рассказывать о себе он не любит, да и времени нет на воспоминания. И все же картины детства, юности постоянно всплывают в памяти.

Максим Матвеевич с гордостью называет себя настоящим кубанским казаком. До сих пор как самую дорогую семейную реликвию хранит он отцовскую казачью саблю – украшенную серебром, старинную, потертую. Эта сабля помнит славные дела многих прежних поколений, но и нынешний ее обладатель не уронил чести предков.

В 1929 году отца арестовали по обвинению в причастности к казачьему бунту, а затем вместе с семьей отправили на поселение в село Дивное. Здесь, на окраине Ставрополья, прошло детство Максима. Здесь его застала война.

– 1941 год, конец июня, – вспоминает он. – Мне неполных семнадцать лет. Вместе с ребятами в ночном пасу лошадей. И вдруг видим, скачет наш товарищ: ребята, война! Для нас, детей спецпоселенцев, живших без права выезда, не имевших ни газет, ни радио, это было полной неожиданностью.

Деревенские мальчишки, конечно, мечтали о военной службе, но никак не думали в одночасье оказаться на поле боя. Один из них, постарше, уже отслужил в армии и возвратился с наградой – медалью «За отвагу». Это воспринималось как свидетельство какого-то невероятного подвига. Но о настоящих подвигах никто из них тогда ничего не знал.

В сентябре 1941 года нужно было идти в десятый класс. Но учебный год не начался, потому что старшеклассников направили на строительство оборонительной линии под Ставрополь. Жили в бараках до глубокой осени. Здесь Максима приняли в комсомол, а до этого он как сын человека, запятнавшего себя перед советской властью, комсомольцем не был. Не покидало чувство обиды. Хотя в семье дети никогда не слышали от родителей ни одного слова о несправедливости или чего-то подобного. Видимо, это объяснялось природной нравственностью, внутренней культурой, часто присущей именно людям простым, малограмотным.

Учебный год продолжился лишь зимой, а в июне, по окончании школы этих мальчишек, еще не достигших восемнадцати лет, призвали в армию. Как особую историю вспоминает Максим Матвеевич получение аттестата:

– Директор школы был очень принципиальным человеком, его уважали и побаивались. А здесь он проявил еще и мудрость, которую я смог оценить лишь гораздо позже. Человек умел смотреть шире и глубже школьной программы, понимал, что людям, которые уходят на фронт, главное выжить, а уж выучиться каждый сможет потом – было бы желание. Прямо в военкомате поставили стол. Директор брал бланк очередного аттестата и тут же диктовал: «Русский письменно – удовлетворительно», «география – удовлетворительно» и так далее. Зато по «тракторам и комбайнам» – была у нас такая дисциплина, и ее мы действительно знали – у всех были отличные оценки. Учителя расписались. Вот так вручали нам аттестаты.

Впереди у каждого была война. Конечно, аттестат отчасти имел формальное значение, но на фронте впоследствии Максима принимали как грамотного, даже образованного человека – все-таки десятилетку окончил!

Он мечтал стать геологом, в чем проявлялся, как сам считает, некоторый юношеский романтизм и давнишняя детская мечта увидеть мир. К слову, в первые послевоенные годы государственные органы принимали достаточно мудрые решения – вузовские программы первых курсов создавались с учетом недостаточного образования абитуриентов. Например, программа по высшей математике начиналась с самого элементарного. Всем было понятно, что собой представлял абитуриент 1946 года. Но это было потом.

Истинная жизненная школа Максима началась гораздо раньше. С десяти лет он работал в колхозе: и косил, и молотил, и пахал, и за скотом ходил, и коней пас. Уже тогда, в раннем детстве, научился он ценить труд как таковой.

– Формирование меня как личности идет оттуда, из крестьянского детства, – говорит Максим Матвеевич.

Юность же его, как и многих, началась с войны. После призыва попал на военную подготовку, которая, как ему казалось, была просто страшной муштрой. Больше всего возмущало, что приказы, даже самые глупые, нужно было выполнять беспрекословно. Ведь это же насилие над личностью! Но неожиданный случай заставил многое понять. Один призывник – случайно или нарочно? – отрубил себе палец, то есть оказался фактически не годен к военной службе. Как это получилось, никто не разбирался. Всех построили, парню объявили приговор без суда и следствия и тут же расстреляли.

– В тот момент мое детство кончилось, – вспоминает Максим Матвеевич. – Я сразу понял – закон военного времени жесток и не прощает ошибок, враг угрожает нашей родине и мы – ее защитники – должны быть готовы к тяжелой, беспощадной, бескомпромиссной работе. И все это не сравнимо с ценностью жизни одного человека. С той секунды я стал солдатом и понял, что способен отвечать за свои поступки.