Михаил Захарчук - Гафт и Остроумова. История любви

Тот же «Подвиг разведчика» я смотрел, наверное, раз 15 или 20, а может, и того больше. Это было потрясающе, грандиозно, непередаваемо, сногсшибательно, чудно! И, как оказалось, те чувства остались со мной на всю жизнь.

Еще один фильм, который буквально перепахал меня всего, вывернул наизнанку – «Первая перчатка». После него я решил заняться спортом. Нашел перчатки и взял себе в спарринг-партнеры самого сильного пацана на улице – Толю Аршинова. У меня появилось бесстрашие, которого раньше за собой не замечал. Потому что я ощущал себя Никитой Крутиковым, которого блестяще сыграл снова-таки Иван Переверзев. Знал я наперечет и других актеров из этой великолепной картины: Владимира Володина, Сергея Блинникова, Надежду Чередниченко, Марию Яроцкую, Анастасию Зуеву, Владимира Грибкова. У него была роль тренера по боксу общества «Мотор» Шишкина. И на какое-то время фраза: «Привет, Шишкин!» – стала чрезвычайно популярной среди москвичей.

А как мы, пацаны, перебивая друг друга, обсуждали увиденные фильмы – уму непостижимо! Бывало, добираемся из «Ориона» до Матросской Тишины. Путь не близкий. И не переставая кричим друг другу: «А помнишь, как он его: здынь – здынь?! А тот тоже не дурак, и ему под дых – ха!» И еще битый час пересказываем то, что лишь недавно все видели…

…Помните, дорогой читатель, вот этот отрывок из культового фильма «Семнадцать мгновений весны»? «Эту картину под названием «Девушка моей мечты» Штирлиц смотрел в шестой раз. Он ненавидел эту картину. Он уже не мог смотреть на Марику Рок и слушать эту музыку. Разумеется, такие вещи не принимаются во внимание. В этом кинотеатре он встречался с дипкурьером по фамилии Свенсон. Сведения, которые сегодня ждал Штирлиц, были крайне важны. Итак, сегодня он в шестой раз посмотрел «Девушку моей мечты» и в шестой раз уехал, не встретив своего агента».

Почему на ум пришел именно этот отрывок? Да потому, что Штирлиц и в седьмой, и в десятый раз мог спокойно купить билет в кинотеатр прифронтового Берлина. И сидеть там почти в полупустом зале. В московских кинотеатрах, повторюсь, всегда в кассах стояли очереди, а залы были переполнены. В этом смысле кино военного времени, пожалуй, самая многозначащая примета и самого грозового времени, и людей, которые мужественно, без тени отчаяния и обреченности преодолевали невероятные трудности, не теряя веру в светлое будущее, в желанную Победу.

Залы не пустовали даже в самые лютые холода, которые случались практически в каждую военную зиму! В некоторых из них во время демонстрации фильмов разгуливали крысы, но зрители совершенно не пугались. И в то же самое время, перед каждым вечерним сеансом в фойе выступали джазовые оркестры, пели эстрадные исполнители, играли пианисты.

Вот что вспоминает певица Ружана Сикора: «Зимой в кинотеатрах было ужасно холодно. Особую трудность испытывали музыканты, играющие на духовых инструментах, их губы примерзали к мундштукам. А смазать жиром нельзя было – исчезал звук. Пианисты отрезали в перчатках пальцы, чтобы все же чувствовать клавиши. И все музыканты тепло одевались, стояли в валенках. Я же, как певица, не могла себе этого позволить и всегда выступала в концертном костюме, в туфлях на высоких каблуках. Вся сложность была лишь в том, чтобы по ступенькам взобраться на ледяную эстраду. Выдыхаемый множеством людей воздух от мороза превращался в наледь. И моя хитрость заключалась в том, чтобы каблуками проделать в наледи небольшие ямки, в которых можно было стоять устойчиво».

«Сегодня я пришла в аллею нашей встречи,/ Где над обрывом вьется дикий виноград,/ Был по-осеннему прозрачен тихий вечер,/ И синим сумраком окутан старый сад./ Издалека чуть слышен мертвый шум прибоя,/ И шелестит листвой каштан над головой,/ А где-то в море, чуть качаясь над водою,/ Плывет корабль твой, озаряемый луной./ Пусть нет тебя, ты далеко в просторах моря,/ Где волны грозные во тьме ночной шумят./ Тебя я вновь, любимый, в той аллее встречу,/ Где над обрывом вьется дикий виноград./ Я жду тебя и знаю, в тихий летний вечер/ Опять придешь, мой друг,/ Ты в этот сад».

«Я жду тебя» – так назывался самый популярный шлягер в исполнении Ружаны Сикоры. Чаще всего певица выступала в центральном столичном кинотеатре «Художественный», и юный Валентин Гафт не раз слушал ее исполнение. Помнит с тех далеких пор эту незамысловатую песенку военной поры и может, при случае, даже сам спеть «Я жду тебя» под настроение. На вечерние сеансы, правда, дети «до шестнадцати лет» не допускались, и Гафту приходилось прибегать к невинной хитрости: он одалживал у старших ребят комсомольский значок – а всякий его обладатель автоматически как бы считался взрослым, к тому же и выглядел Валентин старше своих лет. Отстоял очередь, купил билет и – милости просим на вечерний сеанс. Но в фойе начиналось испытание, преследовавшее его практически до десятого класса. Всякий раз он должен был решать дилемму: покупать мороженое или бутылку сладкой газированной воды. Прибрести то и другое удавалось нечасто, хотя мама не скупилась на развлечения сына. Выросшая в многодетной семье (двенадцать детей!), она была обделена детскими радостями, поэтому безоглядно баловала единственное чадо вплоть до его поступления в вуз. Впрочем, родители баловали его и потом. Признаться, я даже несколько дивлюсь тому сермяжному обстоятельству, что из Валентина Иосифовича в итоге не вырос ни маменькин сынок, ни мягкотелая податливая личность. Наоборот, вырос боец, человек со стержнем в характере, способный к настоящему поступку.

Многие послевоенные воспоминания моего героя накрепко связаны с его домом, двором и окрестностями, наиболее значительными из которых считались студенческое общежитие на Стромынке и любимый парк «Сокольники». Туда он ходил кататься на коньках, не страшась никаких бандитов, которых в послевоенной Москве действительно наблюдалось с избытком. Собственно, и его двор на Матросской Тишине тоже считался бандитским. Валентин Иосифович до сих пор помнит клички некоторых наиболее известных блатных и воров: Свист, Аршин, Пигарь… Примечательно, что и все сверстники Гафта, москвичи, как правило, вспоминают про собственные бандитские дворы. Что и неудивительно. Послевоенная Москва бурно развивалась, притягивая к себе не только строителей-созидателей, но и различные противоправные элементы. Так что знаменитый фильм Говорухина «Место встречи изменить нельзя» возник не на пустом месте. Потому он так правдив и достоверен.