Нина Фалина - Валентин Фалин глазами жены и друзей

– Вы мне всегда нужны, но сейчас можете быть свободны.

Случайно я узнала, что он серьезно интересуется искусством и коллекционирует «антиквариат». Что это такое, я не могла себе представить. Моей семье, жившей материально очень скромно, да к тому же выбрасывавшей все «ненужные вещи», в том числе сломанную мебель, серебряные ручки от старинных стесавшихся ножей, перламутровые раковины, потерявшие бронзовые оправы, это было непонятно.

Также стороной мне стало известно, что в отдел приходит машинистка, работавшая с ним в боннском посольстве. Наиболее злорадные из женщин не прочь мне внушить, что скоро я буду переведена на другое место. Мое самолюбие задето. Я еще больше отдаляюсь от начальника, про себя решив: если так случится – немедленно ухожу из аппарата ЦК.

Фалин чувствует, что что-то произошло. Но то ли не догадывается о причине, то ли из-за всегдашней привычки к сдержанности (или просто хочет меня помучить?) ситуацию не проясняет.

Приходит Наташа. Милая, молодая женщина. Некоторое время мы обе чувствуем сковывающую неопределенность. Все, однако, остается на своих местах. Сюжет для инцидента исчерпан.

Примерно через полгода лед стал таять. Может быть, столько времени ему понадобилось, чтобы составить свое представление обо мне, проникнуться доверием? Медленно расширяется круг разговоров.

Как-то я рассказываю ему занятную историю о посещении мужем и мною Ленинграда. Внезапно замечаю перемену в его лице. Он не только не улыбается, он помрачнел, пристально смотрит на меня. Довольно неловкая ситуация. Ничего не остается, как поскорее закончить деловую часть разговора и уйти.

Позже выяснилось, что для него, оказывается, было открытием мое замужество. Он не смотрел, как это обычно принято в высоких учреждениях, мое досье.

Летом 1979 года дальнейшая жизнь с мужем не представлялась мне возможной, я подаю на развод. Фактически это может означать и одновременный уход из ЦК. Личная жизнь у сотрудников должна быть безукоризненной. Мама советует поговорить с начальником, чтобы выяснить служебные перспективы. Мне очень не хочется рассказывать о своих неудачах, но я готова последовать маминой рекомендации, если представится удобный момент. Он наступает быстро.

Наблюдательный Фалин замечает перемену в моем настроении. Деликатно, как это умеет делать только он, интересуется, что тому причиной. Поскольку разговор затягивается, приглашает к себе в кабинет. С того дня я постоянно чувствую его внимание и ненавязчивое стремление подбодрить меня. Холодность исчезла из наших отношений, и, хотя внешне все продолжалось как прежде, втайне друг от друга и в чем-то каждый от самого себя мы обнаруживали привязанность. Я уже с удовольствием бежала на работу, искренне грустила в его отсутствие. А когда после моего развода новые молодые люди хотели было попытать счастья, они не выдерживали сравнения с Фалиным, они были мне неинтересны.

В начале декабря 1979 года – неожиданное предложение: формируется большая делегация, не хотите ли поехать в командировку в Болгарию? Оно настолько застало меня врасплох, что я имела глупость спросить, в качестве кого. Много времени спустя Валентин сказал мне, что он едва удержался от ответа: например, в качестве моей жены. Пророческая мысль: следующая наша совместная поездка за границу, состоявшаяся, правда, через годы, была именно такой.

Мы с мамой очень волновались. За несколько дней мне сшили темно-синий костюм, так как купить это в магазине непросто. Недорогой материал, но сидит складно. Еще пара блузок – и вполне приличный вид. Значительно позже Валентин говорил мне, как клял себя за то, что не вдруг разглядел за элегантностью попытку скрыть бедность и не позаботился об обновлении моего гардероба.

Мама – мой настоящий друг, спасительный островок, к которому прибивало меня бурное течение жизни. Она учила меня выдержанности, мягкости, терпеливости. В двадцать четыре года требуется все или ничего – мама удерживала меня от скоропалительных решений. Мы никогда не расставались с ней надолго. Сейчас же, когда я пишу эти строки, мама далеко. Она осталась в Москве, а я, чтобы спасти здоровье, а может быть, и жизнь мужа, на которого в родной стране обрушились потоки лжи, вынуждена уехать за рубеж. И это не может примирить меня со случившимся.

Утренний самолет унес меня в Софию. В делегации я – единственная женщина, мне все внимание. Это немного кружит голову, создает настроение легкой эйфории, которое, правда, помогает преодолеть скованность. За обедом я сижу во главе стола, по правую руку от меня – мой будущий избранник, мой Валентин, тогда еще Валентин Михайлович.

Ему хочется произвести на меня впечатление. Я это чувствую, женскую интуицию не обманешь. Я сама охвачена тем же чувством. Боковым зрением всегда вижу его. Поворот головы, улыбка, взмах ресниц – словом, все маленькие хитрости, так хорошо знакомые каждой женщине, предназначены ему.

Где бы мы ни были: за столом, в машине, экскурсионном автобусе, на приеме, – он везде оказывается рядом со мной, добровольно возложив на себя обязанности опекуна, осторожно ограждая меня от неприятных случайностей. Вечером, провожая до моего номера, предупреждает: закройтесь на ключ. Мне это кажется смешным, у меня своя голова на плечах. Но его волнения не напрасны: по вечерам какой-то аноним звонил по телефону, а однажды я ясно слышала, как пытались открыть дверь. Может быть, это ночные страхи? А недавно Валя сознался, что его тоже проверяли.

Думаю, я все же понимала, что покровительство Валентина меня не только спасает от покушения, но и компрометирует. Но мне было все равно. Сиреневый туман кружил голову, я понимала, нет, чувствовала, что вспять уже не повернуть, и ждала. А Валентин уберег меня тогда, и как он был прав! Долгая и счастливая любовь не должна начинаться с банальной командировки. Тривиальности в наших отношениях нет и сейчас.

Несколько дней пролетают быстро – и вот прощальный прием. После торжественного ужина – маленький концерт и бал. Важный болгарский чиновник приглашает меня на танец. Фалин танцует с другой женщиной. На некоторое время мы разлучаемся – Валентин и Нина. Однако оба потихоньку не без ревности поглядываем друг на друга.

Бал в разгаре, ярко горят хрустальные люстры, блестят мраморные полы, на лицах – возбужденные улыбки. Наконец он приглашает меня на танец. Я кладу руку на его плечо, поднимаю ему навстречу голову (ведь он намного выше меня), вижу его лицо в сиянии света. Он улыбается мне одной. Мы все понимаем, не сказав ни слова. Больше ничего и никого не существует.

Как во сне вернулась я домой. Валентин проводил меня до двери. По дороге в машине взял в свою большую красивую, с длинными пальцами руку мою маленькую ладонь. С того самого вечера мы ездим в машине рука в руке. И это прекрасно.