Александр Хинштейн - Ельцин. Кремль. История болезни

Но в итоге, после горячих дебатов, чуть не закончившихся рукопашной, эта порядком затянувшаяся история подошла к концу. 29 мая, с третьей попытки, новым председателем Верховного Совета РСФСР был избран Борис Николаевич Ельцин. Он набрал семь голосов сверху положенной отметки, а его соперник – Власов – не получил и того, что имелось прежде у Полозкова: 535 голосов против 467.

Хотя формат нашей книги и не предусматривает установку диагнозов для других персонажей, этот клинический горбачевский идиотизм все-таки тоже нуждается в медицинском освидетельствовании.

Чтобы там ни говорилось, но все политические победы Ельцина были одержаны им не вопреки , а благодаря . Ельцина вылепил именно Горбачев – своей близорукостью, нежеланием принимать резких решений, боязнью ответственности. Он и страну так же проспал – в бесчисленных вояжах и дефиле .

Слово – доктору (правда, не медицины, но какое это имеет значение), горбачевскому помощнику Георгию Шахназарову:

«Здесь проявилась одна из уязвимых черт Горбачева – беспечность. Оптимист по натуре, которому в жизни всегда везло, он неизменно был уверен в благополучном для себя исходе всякого дела и, соответственно, не готовился к худшему. Я почти не видел его в состоянии страха перед будущим или опасений, побуждающих принять дополнительные меры предосторожности».

Неправы те, кто считают, будто умные учатся на чужих ошибках, а дураки – на своих. Михаил Сергеевич Горбачев не то что на чужих – даже на собственных огрехах не думал учиться.

В открытую конфронтацию с Ельциным вступать он опасался. Но и шагов к сближению тоже не делал; точно по ленинской формуле: ни мира, ни войны. Как будто, если в упор, демонстративно не замечать проблемы, она станет от этого меньше.

Накануне выборов в Верховный Совет РСФСР советский посол в Англии Загладин откровенно спросил у Горбачева (дело происходило на встрече с послами – членами ЦК): «А не лучше ли вам поговорить с Ельциным и принародно помириться?»

«Посмотрел бы я на тебя, как ты повел бы разговор с Ельциным, когда он и его сторонники митингуют на площадях», – был ответ.

Кстати, с избранием Ельцина спикером генсек его так и не поздравил…

Свою очередную победу Борис Николаевич отмечал в традиционном ключе. Тем же вечером он собрал у себя дома, на Белорусской, самых близких соратников и помощников.

Вдова Льва Суханова рассказала мне, что когда она приехала на торжество – это было около 23 часов – Борису Николаевичу было уже плохо . Гости продолжали веселиться , а новоиспеченный спикер лежал в спальне, на кровати ничком.

«Но он все равно потребовал, чтобы мы с Наиной к нему зашли. Картина отвратительная. Встала я в дверях, а Наина сует ему таблетки, и он их пьет вперемешку с алкоголем. Пожалуй, в тот день я впервые посмотрела на Ельцина с другой стороны».

Это уже потом, после бурно проведенного вечера, Борис Николаевич будет мучаться по утрам, не в силах подняться с постели.

Но в те сравнительно молодые годы, он был еще крепок и бодр. Сколько бы ни принял накануне своей любимой «Сибирской» (кто не знает – 43 градуса крепости), утром – как огурчик – все равно стоит на ногах. [16]

Уже на следующий день после тяжелого избрания, Борис Николаевич с головой ринулся в политическую стихию. Перво-наперво он во всеуслышанье объявил: «Россия будет самостоятельной во всем и ее решения должны быть выше союзных».

Борис Николаевич отменно понимал: кресло спикера – лишь промежуточная цель; трамплин перед следующим броском.

Начинался знаменитый парад суверенитетов, лейтмотивом которого стала не менее знаменитая фраза Ельцина: «берите независимости, сколько сможете унести» («проглотить», «переварить» – вариантов было предостаточно, ибо популярный этот тезис Ельцин в разных уголках страны озвучивал регулярно).

12 июня Верховный Совет РСФСР принимает Декларацию о государственном суверенитете России. Именно этот момент, по общепринятому убеждению, окончательно дал старт будущему развалу Союза.

На самом деле роль Ельцина в этом важнейшем решении была не столь велика, как пытаются представить его ненавистники. В это трудно поверить, но инициатором российского суверенитета выступил вовсе не Борис Николаевич, а… Горбачев, который, правда, по обыкновению предпочитал действовать чужими руками.

Официальный доклад о суверенитете делал на съезде верный ленинец, бывший уже председатель бывшего президиума Верховного Совета РСФСР Виталий Воротников. За этот документ проголосовало подавляющее большинство депутатов – 907 – соответственно, включая и коммунистов.

Каждая из сторон, как уже повелось, исходила из собственных интересов, свято полагая, что сумеет переиграть противника.

Ельцин – стремился максимально вывести Россию из-под союзного контроля.

Горбачев – заигрывал с национальными автономиями, пытаясь отколоть их от Ельцина и ослабить его влияние.

Но первым – факт непреложный – эту рискованную игру в «царя горы» затеял все же Михаил Сергеевич. Еще 26 апреля – за месяц до избрания Ельцина – он протащил через союзный парламент крайне взрывоопасный закон, который поднимал статус автономий внутри РСФСР до статуса союзных республик. В России их насчитывалось тогда – как, впрочем, и сейчас – до двух десятков. По замыслу Горбачева, если бы все они получили равные права с РСФСР, грядущая власть Ельцина мгновенно превратилась бы в пшик: так жуликоватые коммерсанты, продавая фирму, накануне выводят из нее все активы.

Хитроумный замысел удался на славу. Уже к осени 1990 года добрая половина автономных республик объявили о своем суверенитете (в том числе и безмятежная еще пока Чечено-Ингушетия). Однако, засеяв поле, собрать с него обильный урожай Горбачев уже не сумел. Ему попросту стало не до того, ибо наряду с автономиями декларации о государственной независимости кинулись принимать и республики союзные: все до единой (последней стала вечно нищая Киргизия).

Поначалу эти декларации казались лишь звучными, но бесполезными – простите уж за тавтологию – декларациями . Но когда Россия объявила о том, что резко сокращает выплаты в союзный бюджет, стало уже не до смеха.

Испокон веку союзный бюджет формировался преимущественно за счет РСФСР. На эти деньги жили почти все другие республики. Такого удара Горбачев точно не ожидал, но злиться теперь он мог исключительно на самого себя. Принятая с его подачи Декларация, предусматривала подобный фортель .

Вообще, если разобраться, более бредовой идеи, чем признание суверенитета живущих в едином государстве республик, трудно себе вообразить.

Представьте себе большую, дружную семью, в которой жена вдруг объявляет, что будет спать, с кем пожелает, муж – отказывается приносить зарплату, сын – демонстративно не приходит ночевать, дочь, напротив, водит клиентов домой, а старая бабка перегораживает общий коридор, требуя плату за проход. Но при этом все продолжают наперебой уверять, что они – единая семья, спаянная узами родства и взаимной любви.