Василий Емельяненко - В военном воздухе суровом

К нам подошел командир:

- Полк собираются отводить на переформирование. Только об этом - молчок. Настроишь на отдых - размагнитишь. А вдруг как задержат? Ну а вы уж пару-тройку деньков потяните...

- Потянем, - ответил Галущенко.

В те дни нам с Николаем Кирилловичем приходилось "тянуть" посменно. В полку осталось два ведущих: сборную группу со всех эскадрилий водили с ним поочередно.

В этот день я уже слетал. Штурмовали колонну на дороге между Курчанской и Варениковской.

Полагали, что сегодня задачи больше не будет, но к вечеру получили приказ штурмовать составы на железнодорожной станции Крымской. Повел группу Галущенко. Повел и не вернулся...

Заместитель ведущего Иван Остапенко докладывал:

- Сел он на брюхо вот здесь, - показал на карте довольно большой лесистый район, где не было никакого приметного ориентира. - Тянул через линию фронта, а следом за самолетом - как туман... Пожара не было. Слышал по радио, как он стонал.

Командир тут же приказал летчику звена связи лететь на У-2 в район вынужденной посадки.

- Разрешите мне... - попросил я.

- Давай!

Пока долетел в район поиска, солнце уже скрылось за низкую тучу. Долго кружил зигзагами над потемневшими перелесками, но штурмовика не увидел. Решил напоследок пролететь над проселочной дорогой. Увидел подводу. Возница хлещет кнутом лошадь, а та еле бежит трусцой. Сделал круг на малой высоте - подвода остановилась, кучер руками машет, в телеге вроде бы кто-то лежит. Выбрал площадку у дороги, сел. В телеге оказался Галущенко. Нога выше колена у него туго перетянута ремешком от планшета. На сапоге и бриджах сгустки крови.

- Что с тобой?

- Снаряд прошел через сиденье, зацепил ногу - навылет... Опираясь нам с кучером на плечи, Галущенко кое-как доскакал до моего самолета, втиснулся в заднюю кабину. Возвращались в темноте. Приземлились на площадку около лазарета. Молодец водитель санитарной машины - догадался подсветить нам фарами.

Ранение было тяжелым. Малокалиберный снаряд "эрликон" пробил мышцы левой ноги выше колена и, не взорвавшись, вылетел через колпак фонаря.

Хирург осмотрел раненого. Кость цела. Но из раны нужно было извлечь куски фанеры и обрывки стальных тросов управления.

- Наркоз...

- Лучше спиртику...

- Дайте!

- Маловато, доктор...

- Долейте полный!

Во время операции Галущенко шутил:

- Хорошенько штопайте, сестрички, чтоб девчата не разлюбили.

- Да и так уж стараемся...

...На другой день (было это 26 марта) командир объявил:

- Отправляемся на переформирование.

Так закончился наш третий "тур". Предстояло готовиться к четвертому.

"Поздняя дорога"

Командир дивизии вызвал Лиманского.

- Собирайся в дорогу, - сказал он. - Утром на У-2 полетишь с Ворожбиевым в Новую Царевку. Ищи закопанные документы. Срок - три дня.

Задолго до рассвета Лиманский начал тормошить летчика. Тот долго ворочался с боку на бок, мычал. Поднялся нехотя.

- Что ж в такую рань?

- Какая рань? Не успеешь повернуться - и рассвет.

Ворожбиев вышел на улицу, посмотрел одним глазом на небосвод - ни единой звездочки. Значит, сплошная облачность. А на какой высоте?

Вернулся, елозил бритвой по ремню, потом мылился помазком, скоблил щеки перед осколком зеркальца, плескался у умывальника, на один глаз наложил чистую марлевую повязку (стеклянный протез ему мешал) и исчез.

Пошел он в метеослужбу справляться о погоде. Дежурила синеглазая Клава. У нее брови крутой дугой сомкнулись у переносицы, а над верхней губой темнеет пушок. Миша долго разглядывал карту-кольцовку с циклонами и антициклонами и часто косился на дежурного метеоролога.

С появлением в полку Клавы многие ребята начали проявлять повышенный интерес к метеорологии. Миша Ворожбиев - летун с большим довоенным стажем, путаную науку о погоде постиг давно. И ему было о чем поговорить с Клавой. Он расспрашивал ее о фронтах оклюзии, об инверсиях и о возможности образования туманов местного характера в Ростовской области - за 200 километров от аэродрома.

На все вопросы Клава ответила обстоятельно. Миша напоследок крякнул и отправился готовиться к полету.

- Проложим теперь маршрутик, - сказал он возбужденному Лиманскому. Развернул карту.

- Где она, эта самая Новая Царевка? Техник тоже склонился над столом, в три глаза скорее отыщешь небольшой населенный пункт.

- Вот он. Мокрый Лог... Видишь?

- Вижу...

- Отсюда, хорошо помню, до Новой Царевки - километров пять, не больше...

Мокрый Лог на карте был, но почему-то не оказалось Новой Царевки. "Что за чертовщина? - забеспокоился техник. - Сколько там пришлось исколесить, все эти села и дороги и теперь как перед глазами, а Новой Царевки нет..."

Ворожбиев сразу понял, в чем дело: маленькие населенные пункты на карте-пятисотке не обозначены. Надо бы взять крупномасштабную карту, только вряд ли в штабе есть этот район.

- Да я Новую Царевку мигом опознаю, - сказал Лиманский. - Она расположена в балочке, туда спускается дорога с лесозащитными полосами, скотный сарай на окраине... Собирайся быстрее, полетим!

...Часа через полтора позади остался Дон. По времени уже пора быть и Новой Царевке, а ее все нет и нет. Когда-то хорошо знакомые Лиманскому места с воздуха выглядели совсем иначе. Ворожбиев положил самолет в крен, покружил над населенным пунктом, полетел дальше. Над следующим селением снова начал делать круги.

Летчик обернулся к Лиманскому, вопросительно посмотрел:

"Как, мол, узнаешь места? Где же твоя Новая Царевка?" Техник только пожал плечами.

Ворожбиев вывел самолет из виража, низко полетел над проселочной дорогой. Впереди показалась деревушка - с десяток домиков. Лиманский высунулся за борт, начал пристально вглядываться - ничего знакомого. По обочинам дороги тянутся жиденькие посадки, совсем не такие, в каких пришлось скрываться с Танцюрой и Щетинкиным. Скотного сарая, куда дед Мандрика загонял овец, тоже не видно. А Ворожбиев все же убрал газ, пошел на посадку.

Приземлились на окраине села. Еще не был закончен пробег, а Лиманский уже спрыгнул с крыла. Откуда ни возьмись - прибежали два пацана в длинных - до пят - отцовских пиджаках, босые.

- Дядь, а чо вы прилетели?

- Аэродром будем строить, - ответил Ворожбиев. - Это же Новая Царевка?

- Угу... А как вы узнали?

- По карте.

Как услышал Лиманский, что это Новая Царевка, - сразу бросился к лесопосадке. Много деревьев было спилено, только пеньки торчат. Долго искал приметы. Начинал копать то около дерева, то около пенька, а документов, зарытых здесь восемь месяцев назад, не находил.

Стало темнеть. Ворожбиев сказал:

- Пойдем, Андрюша, на отдых. Утро вечера мудренее. Завтра обязательно найдем. Ты только не суетись.

Всю ночь Лиманский ворочался, смолил папиросу за папиросой: "Если не найду, что подумают обо мне в полку?"