Питер Пэдфилд - Секретная миссия Рудольфа Гесса

В конце месяца, после дискуссии со специальным посланником президента Рузвельта, полковником Уильямом Донованом, Хор снова телеграфировал Черчиллю:

"Со всей ответственностью заявляю, что через два месяца здесь разразится кризис. Министр иностранных дел [Суньер] явно рассчитывает на британское поражение на Ближнем Востоке и склонение Испании помимо ее воли на сторону Оси. С каждым днем его враждебность по отношению к нам становится все более явной. Тем не менее, я верю, что если с Британией не случится несчастья [и] мы быстро сумеем разработать политику в соответствии с указаниями… моей телеграммы N 320 [выше], у нас будет хороший шанс обойти его махинации… В любом случае, если мы хотим добиться успеха, нам нужно торопиться".

2 марта Хор посылает Черчиллю еще одну длинную, нервную телеграмму с повторами. Она начинается словами: "Я уверен, что если мы хотим избежать в Испании и Марокко повторения нашего провала в Норвегии, нам нужно очень быстро принять решения по вопросам военной и экономической политики…"

Роджер Мейкинс (ныне лорд Шерфилд) из министерства иностранных дел сделал пометку: "Эти телеграммы от сэра Сэмюэля Хора… кажутся мне встревоженными и сумбурными. В Мадриде наблюдается очевидный рост напряженности, что заставляет посла изменить его оценку ситуации и выдвинуть довольно бестолковые предложения…"

Кадоган тоже был озадачен телеграммами Хора и раздосадован на посла за то, что тот настоял на непосредственном обращении к Черчиллю, чем на соблюдении обычной для министерства процедуры. Что касалось экономической помощи Испании, Хор уже вынудил власти подписать соглашение о заеме от имени британского правительства.

На другой день у Кадогана состоялась беседа с прибывшим в Лондон полковником Донованом. По мнению Донована, снабжать Испанию продовольствием стоило лишь в таком объеме, чтобы она не могла делать накопления, но если им нужна помощь США, Британия должна согласиться на поставки в неоккупированную часть Франции против чего британское правительство возражало.

В этот же период в Лондоне по вопросу военной помощи Испании находился губернатор Гибралтара, генерал Мейсон Мак-Фарлейн. После собрания руководителей отделов, состоявшегося 1 марта, в министерстве иностранных дел было объявлено об образовании британской делегации взаимодействия с испанским правительством, созданной по инициативе генерала Мак-Фарлейна на случай "проявления враждебности в стране".

Не приходится сомневаться, что Гитлер, в представлении Лондона и британского посольства в Мадриде, собирался принудить Франко объявить о вступлении в Ось или, в нарушение соглашения с ним, вторгнуться в страну. Широко развернулось планирование военной помощи Испании, включавшее отдельные операции Управления специальных операций (СОЕ).

Такой была ситуация в Мадриде, когда там появился принц фон Хоенлове. Следует напомнить, что Хоенлове, хотя и отчитывался перед германским министерством иностранных дел и, несомненно, перед Гиммлером, миротворческие шаги начал предпринимать в конце октября 1939 года в Швейцарии, предложив правительству Чемберлена провести переговоры с Герингом, а не Гитлером. В следующем июне Хоенлове доложил Риббентропу, что через Карла Буркхардта контакта с ним ищет Рэб Батлер, помощник министра иностранных дел, и в июле сообщил, что Келли, британский дипломат в Берне, сказал ему, что Галифакс, Батлер и Ванситтарт имеют последователей и что их взгляды разнятся со взглядами Черчилля. Хоенлове знал Хора и — за несколько месяцев до войны время от времени встречался с ним в Лондоне, но никак не потом, как утверждал Хор. Хор видел его 5 марта и на другой день послал Кадогану отчет о их беседе, приложив к нему сопроводительную записку:

"При обычном стечении обстоятельств я бы телеграфировал вам до того, как встретиться с ним. Поскольку уехать из Мадрида он может в любой момент, я должен был встретиться с ним вчера или не иметь такой возможности вовсе, причем накануне я услышал о его желании увидеться со мной. Надеюсь, что вы с одобрением отнесетесь к моему желанию встретиться с ним и к линии, которой я придерживался в беседе".

На основании этой записки можно сделать вывод, что Хор знал, что после распоряжения Черчилля об "абсолютном молчании" министерство иностранных дел не санкционирует его встречу с Хоенлове. Если так, то он был прав. Это становится ясно из пометки на папке и ответа Кадогана:

"Дорогой Сэм… Мы хорошо понимаем, что решать, встречаться или не встречаться с Хоенлове, вам пришлось срочно. Вы совершенно правы в том, что, как правило, мы не слишком поощряем встречи подобного рода, которые чреваты опасностью разоблачения или превратного толкования".

Отчет Хора о беседе начинался словами:

"Принц Макс Хоенлове, владеющий крупной собственностью в Испании, прибыл в Мадрид несколько дней назад. Потом на вечеринке он встретился с бригадиром Торром [британским военным атташе], старым своим приятелем, и сказал ему, что хочет поговорить со мной. Я. тщательно обдумал, стоит ли мне с ним встречаться; естественно, прежде чем соглашаться, я предпочел бы сначала проконсультироваться с Лондоном. Однако мне пришлось решать сразу, так как принц мог покинуть Мадрид в любой момент. Таким образом, я встретился с ним на квартире бригадира Торра в присутствии самого бригадира, чтобы впоследствии беседа не была превратно истолкована. Место встречи было совершенно безопасным, так как квартира, где мы виделись, находится в том же здании, что и квартира одного из его личных друзей, кого он часто навещает".

В начале разговора Хоенлове чувствовал некоторую скованность, продолжает Хор, в результате у него и бригадира Торра сложилось мнение, что он прибыл "с каким-то специальным заданием от Геринга". Возможно, пояснить это замечание поможет тот факт, что Хор помнил, что в октябре 1939 года Хоенлове выступал с мирными инициативами от лица Геринга; Торр как старый приятель Хоенлове, вероятно, тоже знал, что прежде тот выступал от имени Геринга. В любом случае, когда Хор покинул квартиру, Хоенлове продолжил разговор с Торром и сказал ему, что недавно гостил у Геринга, и рейхсмаршал "расточал похвалы в адрес британского характера и британской отваги".

В беседе Хоенлове неоднократно подчеркивал Хору, что война — это бедствие; Гитлер был готов заключить мир уже в июле прошлого года после своей первой крупной победы на западе; почему же теперь, после успехов в Северной Африке, Британия не готова сесть за стол переговоров? Германию никогда не победить; продолжение войны будет способствовать концу европейской цивилизации и «коммунизации» или «американизации» мира, в то же время, если мир заключить теперь, то Гитлер будет очень сговорчив; сражаться с Великобританией он никогда не хотел.