Натан Гимельфарб - Записки опального директора

Более месяца шло согласование моей кандидатуры. Как потом рассказывал мне Карпенко, было получено согласие министерства, горкома и обкома, а в ЦК партии, после неоднократного рассмотрения, посоветовали подбирать на такие должности национальные кадры. Он заверил меня, что сделал всё возможное и был дважды на приёме у секретаря ЦК, но так и не получил одобрения. Александр Иванович предложил мне должность начальника производственно-технического отдела, на что согласия ЦК не требуется, но я отказался, поблагодарив его за доверие.

На должность главного инженера “Белптицепрома” вскоре был выдвинут уже немолодой инженер Шевченко, ничем ранее не отличившийся и не проявивший себя в промышленности. Карпенко так и не нашёл с ним “общий язык”, и через некоторое время его перевели на Брестский мясокомбинат, где он работал главным инженером до пенсии.

Было очень обидно, и я тяжело перенёс очередную пощёчину “родной” партии. Не честно обошлась она со мной и на этот раз. Я к ней был всей душой и так страстно пропагандировал её идеи, а она от меня всё отворачивалась.

Пережив несостоявшееся выдвижение, я сделал для себя вывод, что с моей фамилией лучше не высовываться.

Свой очередной отпуск мы решили провести у родителей, в Днепродзержинске. Они очень скучали за внуками и нужно было предоставить им возможность повидаться с ними. Мальчикам шёл седьмой год и они готовились к школе, а Верочке только исполнилось три. Теперь у Анечки было больше свободного времени, чем в Орше, и дети имели возможность восполнить недополученную там материнскую ласку. Больше внимания мог им уделить и я. По выходным дням мы выезжали с ними на природу, собирали вместе грибы и ягоды, ходили в кино и гуляли в парке. Однако, они нуждались в летнем оздоровлении, особенно мальчики перед школой. Поэтому уход и внимание родителей, бабушки и дедушки в течении целого месяца были для них очень кстати и мы надеялись доставить им много радости.

Надежды нас не обманули. Родители подготовили нам отдельный небольшой домик, переоборудованный из летней кухни во фруктовом саду, примыкающем к их дому, и создали все необходимые условия для отдыха. Стоял конец июня. Деревья в саду были усыпаны спелой вишней и уже созрели абрикосы. Во дворе был обеденный стол и гамак. Рядом - городской парк с детскими площадками, играми, аттракционами и детям скучать не приходилось. Было довольно тепло и мы часто ездили на Днепр купаться.

Боря и Люся с девочками приехали на неделю из Одессы. Светочка в том году тоже готовилась в первый класс, а Аллочка была чуть старше Верочки. Это было первое знакомство наших детей. Они вместе гуляли и хорошо провели время.

В Днепродзержинске жили многие родственники. У бабы Реты было две сестры - Соня и Дора. У самой старшей из сестёр, Сони, была дочь Поля - почти ровесница Анечки и сын Петя - чуть старше нашей Полечки (сестры Анечки). У средней сестры Доры был сын Гриня и три дочки: Полина, Вера и Таня. Отец первых трёх скончался от тяжёлой болезни в годы войны, а отец маленькой Танечки, дядя Ефим, женился на Доре в конце войны после смерти его жены в эвакуации.

Родственники часто бывали у нас. В доме было тесно и баба Рета усаживала их за большой стол, что стоял во дворе, под абрикосовым деревом и угощала чаем из самовара, вкусным печеньем собственной выпечки и вишнёвым вареньем из своего неиссякаемого запаса. Они рассказывали всякие истории и допоздна засиживались у нас.

Дед Абрам был рад гостям и гордился тем, что может, наконец, принять всю родню в собственном доме. А ещё больше он гордился своими детьми и внуками. Что не говори, а все его дети получили высшее образование и стали врачами, инженерами, учителями, чего ещё не достигли дети их родственников. Особую гордость в нём вызывали внуки. Он часто гулял с ними, показывал своим друзьям и знакомым, а мальчиков даже повёл в синагогу. Там они по его команде провозгласили заученное: “Их бин а ид”, что вызвало общий восторг. Официальные синагоги тогда были запрещены и верующие евреи собирали свой “минен” на частных квартирах. Туда же дед Абрам приносил мои письма, которые я писал ему на идиш, хвастаясь тем, что его зять настоящий еврей.

Тётя Дора была спокойной, уравновешенной и молчаливой женщиной, полностью посвятившей себя служению детям и мужу. Она всегда была согласна с Ефимом и во всём подчинялась его воле. Даже довольно строгое и сухое его отношение к сыну и двум её старшим дочерям, разительно отличавщееся от мягкого, нежного и внимательного отношения к их общей ещё маленькой Танечке, она сносила терпеливо и безропотно.

Тётя Соня была намного старше двух других сестёр и после замужества старшей дочери видела главную цель жизни в женитьбе сына Пети, у которого с учёбой не сложилось, с работой не клеилось и достойной невесты до сих пор не нашлось. Она давно присматривалась к своей племяннице Полечке, как к невесте для Пети, и пришла к выводу, что лучшей партии ему не найти.

Пете самому Полечка давно нравилась, но он стеснялся в этом признаться из-за их близкого родства. Когда же его поддержала мама и заверила, что по еврейским законам женитьба на двоюродной сестре не запрещена, он признался Полечке в любви и сделал ей предложение. Ей Петя тоже нравился и она охотно с ним встречалась, но когда дело дошло до замужества, она долго не могла решиться и терзала себя разного рода сомнениями. Наконец решение ею было принято и свадьба могла состояться ещё во время нашего отпуска, однако по чисто организационным причинам была назначена на август.

Полечка работала учителем в старших классах вечерней школы и училась заочно в Симферопольском педагогическом институте, а Петя был учителем танцев. А ещё у него был хороший голос и он неплохо пел. Родители отдали им небольшой домик во дворе, в котором мы жили во время нашего отпуска, помогли в его обустройстве и собрали всё необходимое для жизни. Нам показалось, что Полечка нашла своё счастье.

Наши дети всем очень понравились. В отличие от других детей наших родственников, у них не было никаких проблем с питанием и они ели всё из общего котла без всяких капризов. Как-то баба Рета сказала, глядя на Верочку, с аппетитом поедающую холодную картошку: “Золотой ребёнок! Чтоб ты была здорова, радость моя!”. А Боря перед отъездом признался, что мальчики покорили его своей скромностью, дружбой и добротой, которых так не доставало его девочкам.

И мы, и дети приятно провели время и хорошо отдохнули. Довольны были и родители. Отпуск удался.

За время моего отпуска возникло много проблем на работе. Жулего, который принял на себя обязанности главного инженера, не во всём мог разобраться, особенно в вопросах капитального строительства, где нужно было пользоваться проектно-сметной документацией и принимать решения по возникающим вопросам. Для этого ему не доставало знаний и опыта.