Натан Гимельфарб - Записки опального директора

С наступлением тёплых дней приступили к мощению, асфальтированию и благоустройству территории. Работы велись высокими темпами. Всем хотелось скорее отрапортовать в ЦК КПБ о досрочном окончании строительства важного объекта пищевой промышленности республики.

В начале июня работы, в основном, закончили и была назначена Государственная приёмочная комиссия, председателем которой вновь был Лев Яковлевич Горелик.

Несмотря на то, что всеми отмечалось сравнительно высокое качество строительных и монтажных работ, требовательная комиссия нашла существенные недостатки, описание которых еле уместилось на двух листах машинописного текста. Понадобилось несколько недель напряжённой работы, пока при вторичной приёмке было признано возможным принять комбинат в эксплуатацию с оценкой “Хорошо”.

Областная газета вновь поместила победную реляцию о досрочном вводе комбината и заслугах строителей во главе с управляющим строительным трестом Пастушенко и коллектива мясокомбината, возглавляемом директором Жулегой. Было помещено несколько фотографий нового предприятия.

Приказом министерства Жулего и меня премировали месячным должностным окладом.

Началось освоение новых цехов и, хоть шло оно довольно трудно, рабочие и мастера не могли нарадоваться хорошими условиями труда, созданными для них. Тут была и приточная вентиляция с регулируемой температурой воздуха, и ванночки с горячей водой, смонтированные у рабочих мест конвейера переработки скота, и местное освещение на многих участках, и сатураторные установки для газированной воды в цехах, и прекрасные душевые, и удобные индивидуальные шкафчики, и многое другое, о чём они на старом комбинате и мечтать не могли. В просторной столовой действовала современная линия самообслуживания, что исключило очереди и сократило время на обед.

Почувствовав к себе внимание и оценив возросшую заботу, рабочие старались лучше работать, повысилась дисциплина, сократились хищения. Комбинат медленно, но верно выходил в число лучших предприятий отрасли.

В августе, под предлогом обмена опытом работы, к нам приехал директор Гомельского мясокомбината Николай Александрович Синицын. Он ознакомился с работой основных цехов, изучил порядок организации сбыта продукции, подробно интересовался текущим планированием, анализом и управлением производством. В день отъезда он предложил мне должность своего первого заместителя и главного инженера. Синицын признался, что давно имел такое намерение и неоднократно просил об этом Перетицкого, но тот всё откладывал решение до окончания строительства комбината. Теперь, когда стройка закончена, он в принципе на то соглашался, но только после смены директора и подбора нового главного инженера.

Николай Александрович подробно рассказал о городе, о комбинате и перспективах его развития. Не скрыл и имеющихся проблем, которых оказалось довольно много. Он пообещал решить вопрос с квартирой и позаботиться о работе для Анечки. Обо всём этом Синицын просил хорошенько подумать и дать ответ в течении месяца.

Предложение показалось мне заманчивым и о нём стоило подумать.

Долго и основательно обсуждали мы вопрос переезда в Гомель. На первый взгляд предложение Синицына казалось заманчивым. Гомель по размерам и населению второй, после Минска, город в Белоруссии. Это крупный промышленный и культурный центр, расположенный на юге республики.

О Гомельском мясокомбинате я был наслышан, как о лучшем предприятии мясной отрасли республики в первые послевоенные годы. Туда часто ездили по обмену опытом работы и заимствованию передовых методов организации труда и управления производством. Это предприятие в прошлом почти неизменно выходило победителем в соревновании мясокомбинатов Белоруссии. Бывшего директора комбината Любана до сих пор вспоминали, как наиболее опытного, грамотного и толкового руководителя в мясной промышленности республики.

В 1952-ом году, в разгар антисемитской компании, вызванной “Делом врачей”, он был снят с должности директора, исключен с партии и отдан под суд за допущение хищения социалистической собственности в крупных размерах. По этой статье тогда можно было судить любого директора, если на то было желание партийных, советских или “правоохранительных” органов. По решению суда Любан был приговорен к семи годам лишения свободы. После смерти Сталина, отсидев небольшую часть срока, он был освобождён и даже допущен к исполнению обязанностей главного инженера Гомельского птицекомбината.

Синицын был назначен директором через два года после увольнения Любана, когда предприятие было в полном завале. Не выполнялись производственные планы, была допущена порча большого количества мясопродуктов, хищения приняли массовый характер. Благодаря принятым им жёстким мерам удалось несколько стабилизировать обстановку. Стали выполняться планы, был наведен элементарный порядок и дисциплина. Синицын отличался жестоким и безжалостным отношением к людям. За невыполнение своих распоряжений он строго наказывал. Даже за незначительные проступки следовали серьёзные меры, вплоть до увольнения.

Такую нелестную характеристику Синицыну дал Перетицкий, когда уговаривал меня дать согласие на замещение должности главного инженера Гомельского мясокомбината. Он также говорил о перспективах развития этого предприятия. На его реконструкцию на ближайшие три года выделялось около десяти миллионов рублей. Их освоение позволит вновь построить или реконструировать практически все цеха комбината. Если к этому еще обеспечить грамотную эксплуатацию и внедрение прогрессивной технологии, то в течении нескольких лет он, безусловно, станет лучшим предприятием республики.

В то время на комбинате фактически не было главного инженера. Его обязанности выполнял бывший главный механик Тарнопольский, который в своё время заканчивал механический факультет политехнического института. Синицын же, хоть и закончил заочное отделение Одесского института пищевой и холодильной промышленности, не имел практического опыта работы в промышленности и восполнить отсутствие главного инженера не мог. Перетицкий не скрывал, что работать с этим директором будет не легко, но если все же удастся найти с ним общий язык, можно будет ожидать быстрых положительных перемен.

Конечно, больше хотелось в Минск и желательно на работу в главке или в министерстве, где было меньше опасности попасть под суд. Однако, я понимал, что после возражений ЦК КПБ назначить меня главным инженером “Белптицепрома”, сейчас никто не осмелится сделать новую попытку моего выдвижения. Оставаться же в Молодечно не очень хотелось, в первую очередь из-за детей, которым, безусловно, в большом городе было бы лучше. И мы дали согласие на переезд в Гомель.