Людмила Ивонина - Мазарини

Мазарини удовлетворил все основные пожелания парламента Бордо. 1 октября 1650 года временный мир был заключен. Кондеянцы оставили Бордо, но не разоружились, сохранив свои укрепленные замки и возможность в любой момент возобновить войну под лозунгом освобождения принцев. По требованию народа платежи Гиени по талье были снижены более чем вдвое.

Очередной передышкой воспользовались обе стороны. Фрондеры стали искать новые способы избавиться от кардинала. Произошла очередная перегруппировка сил: стан Мазарини покинул парижский коадъютор. Первый министр нарушил обещание дать Гонди кардинальское звание, не оставив своему противнику выбора. Поэтому будущий кардинал де Рец вступил в переговоры с принцессой Пфальцской Анной де Гонзага, без устали интриговавшей в пользу клана Конде. Там же находился и герцог Ларошфуко, не выходивший из покоев этой принцессы. Анне де Гонзага удалось затмить даже герцогиню де Лонгвиль на поприще политических интриг. Принцесса пообещала Гонди, что тот получит вожделенную шляпу кардинала с помощью ее сестры польской королевы Марии де Гонзага. Ранее на эту шляпу претендовал принц Конти, который после своего освобождения из тюрьмы должен был жениться на любовнице Гонди мадемуазель де Шеврез. Таким образом, коадъютор менял любовницу на кардинальское звание и освобождал принца, заключению которого сам же способствовал.

В столице вокруг освобождения принцев развернулась крупная торговля. Складывалась разношерстная коалиция, которую можно было назвать коалицией на час. Не имевший силы для проведения собственной политики, Парижский парламент был вынужден подчиниться прямому и косвенному давлению этой коалиции. В нее входили все бывшие фрондеры, а возглавляли Поль де Гонди и герцог Орлеанский, разочаровавшийся в Мазарини. Первого министра Франции «новые фрондеры» и вовсе уничтожили:

«Жюль Мазарини за то, что он, прибегая к различным ухищрениям, сорвал заключение Всеобщего мира;

за то, что совершил множество убийств, чему есть достаточно доказательств;

за то, что похитил и вывез за пределы Франции деньги короля;

за то, что открыто продал бенефиции, вакантные со времен регентства;

за то, что хотел уморить голодом город Париж и из-за ненависти решил пожертвовать горожанами;

за то, что тайно собрал хлеб королевства и продал врагам государства;

за то, что чарами и колдовством пагубно влиял на разум королевы;

за то, что нарушил обычаи Франции и преступил все божеские и человеческие законы;

за то, что признан виновником гражданских войн, длившихся два года;

за то, что обложил налогами подданных короля и тиранически выбивал из них огромные суммы денег.

Все это было установлено, доказано и проверено всеми парламентами Франции и квалифицировано как преступление против Его и Ее Величеств. Виновник был приговорен к повешению и удушению руками палача, а поскольку пока не был пойман и задержан, его портрет привязали к виселице и выставили на двадцать четыре часа в общественных местах и на площадях, где казнят преступников, а именно на Гревской площади, у Парижских ворот, у Центрального рынка, на площади Мобер, там, где кончается Новый мост. Настоящий указ был прочитан и развешан в Париже третьего ноября тысяча шестьсот пятидесятого года».

Кто знает, что случилось бы, но между фрондерами не было единства. Так, герцог Ларошфуко, который до недавнего времени являлся врагом коадъютора, госпожи де Шеврез, герцога де Бофора и госпожи де Монбазон, не торопился поставить свою подпись под договором с фрондерами. Он считал, что если они будут действовать слишком активно, то принцам не выйти из заключения без «подлинной революции», как он сам выразился. Герцог надеялся, что первый министр во избежание грозящих ему опасностей, возможно, выпустит Конде, Конти и Лонгвиля на свободу без особого принуждения.

Прослышав об этом, Мазарини решил воспользоваться возможностью расколоть лагерь фрондеров и отделить от них Ларошфуко. Кардинал заявил о своем желании увидеться с герцогом в ночное время. Встреча состоялась, но к положительным результатам не привела. Ларошфуко был настроен очень решительно, он предоставил Мазарини в течение двадцати четырех часов подумать, объединиться ли ему с принцем, чтобы наверняка осилить фрондеров или увидеть, как принц объединяется с фрондерами, чтобы осилить его самого.

Не может быть решения там, где встречаются дипломат и горячая голова. Кардинал отложил сообщение о своем окончательном ответе на сутки. Время тянулось, и в конце концов Ларошфуко присоединился к фрондерам. Первый министр показался тогда будущему автору «Мемуаров» и «Максим» слабым и нерешительным, и он не захотел делать на него ставку.

Тем временем парламент ежедневно обращался к королеве с требованием освободить из заключения принцев. Анна Австрийская тянула время и, чтобы обмануть всех, послала в Гавр маршала де Граммона для отвлечения принцев притворными переговорами. Вскоре всем стало ясно, что это затеяно для того, чтобы выиграть время.

В конце января 1651 года генеральный наместник королевства герцог Гастон Орлеанский распорядился, чтобы все командующие воинскими частями подчинялись только его приказам. Распоряжение было тут же зарегистрировано Парижским парламентом. В результате кардинал Мазарини оказался лишенным важнейшей прерогативы исполнительной власти.

Джулио понял, что эта битва им проиграна. Но не сомневался, что временно. Что было делать? Первый министр не имел поддержки среди французского дворянства, которое на своих ассамблеях осудило его политику, и был ненавидим парижанами до такой степени, что боялся показываться на улицах. Его постоянно преследовали фрондеры. Поэтому Мазарини договорился с Анной Австрийской, что уедет из столицы, а впоследствии королева с сыном присоединятся к нему и будут свободны от всех обязательств. В ночь на 6 февраля 1651 года в сопровождении небольшого эскорта преданных людей он покинул Париж.

Первый министр двинулся в направлении Гавра, чтобы самолично объявить принцам о их освобождении. Он до последнего момента надеялся вновь заключить союз с Конде. Мазарини разговаривал с принцем в присутствии Конти, Лонгвиля и маршала де Граммона. Он начал с оправдания своего образа действия, перечислил причины, которые подтолкнули его к аресту принцев, и в конце концов попросил Конде подарить ему вечную дружбу. Как только Джулио выдержал подобное унижение?!

Принц же не видел смысла в союзе с противником, потерпевшим сокрушительное, по его мнению, поражение. Тем не менее он и кардинал плотно и вкусно отобедали вместе, не скупясь на взаимные уверения, что мир между ними полностью восстановлен.