Иосиф Лаврецкий - Эрнесто Че Гевара

Другой товарищ по партизанской школе в «Санта-Росе», Дарио Лопес, отмечает в своих воспоминаниях, что «Че сам подбирал марксистскую литературу в биб­лиотеку для политзанятий».

Фидель Кастро в «Санта-Росе» появлялся редко. Он был по горло занят подготовкой экспедиции: добывал деньги, оружие, посылал и принимал курьеров с Кубы, вел политические переговоры с различными оппозицион­ными по отношению к Батисте группировками, писал ста­тьи, воззвания, инструкции.

Подготовка отряда шла полным ходом. Байо был до­волен своими воспитанниками и обещал закончить учебу к середине 1956 года. На Кубе Батиста продолжал звер­ствовать. Полиция подвергала противников тирана изощ­ренным пыткам, а трупы замученных выбрасывала на улицы или в море. Диктатор превратился в марионетку американских империалистов. Он порвал дипломатиче­ские отношения с Советским Союзом и другими социали­стическими странами, закрыл Общество кубино-советской дружбы, загнал в глубокое подполье Народно-социалисти­ческую партию — партию кубинских коммунистов, под­чинил профсоюзы гангстерам на службе предпринимате­лей. В стране орудовали американские капиталисты, в армии — американские офицеры, в полиции — аген­ты ЦРУ. Страна была наводнена антикоммунистической, антисоветской пропагандой. Куба действительно превра­тилась в колонию янки. Следует ли удивляться, что тог­дашний вице-президент США провозгласил Батисту за столь «доблестные» деяния надежным «защитником сво­боды и демократии», а посол США А. Гарнер не по­стеснялся охарактеризовать диктатора, известного казно­крада и взяточника, «самым честным человеком» из всех политических деятелей Кубы.

Но кубинский народ был далек от отчаяния. Кубин­ские трудящиеся, интеллигенция, студенты, школьники все активнее включались в борьбу против тирана и его американских покровителей. Подпольная печать разобла­чала преступления Батисты. Все чаще проводились ми­тинги, демонстрации, забастовки против режима. Дикта­тор был вынужден закрыть все высшие учебные заведе­ния страны. Действуя подкупом, шантажом, угрозами, он пытался заручиться поддержкой оппозиционных буржуазных лидеров. Заигрывал с церковью. Затеял строи­тельство монументальной фигуры Христа у входа в Га­ванскую гавань. В своих выступлениях говорил о про­грессе, о благоденствии нации, о патриотизме, кощун­ственно ссылаясь на пример Хосе Марти, великого пат­риота, отдавшего жизнь в борьбе за независимость. Но ни жестокий террор, ни социальная демагогия, ни политиче­ские интриги, ни хвалебные гимны в его честь американ­ских сенаторов, ни благословения кубинского кардинала Артеаги и других католических иерархов не могли при­остановить ширящегося движения против бывшего сер­жанта, а теперь генерала и самозванного президента страны Фульхенсио Батисты.

Фидель знал все это и делал все возможное, чтобы поскорей завершить все приготовления к экспедиции.

Но и агенты Батисты и ЦРУ не дремали. 22 июня 1956 года чины мексиканской охранки арестовали на од­ной из улиц столицы Фиделя Кастро, затем ворвались на квартиру Марии-Антонии, оставили там засаду, задержи­вая всех входящих. Был устроен полицейский налет и на ранчо «Санта-Роса», где полиции удалось захватить Че и некоторых его товарищей. Печать крикливыми за­головками сообщила об аресте кубинских заговорщиков. Разумеется, всплыло и имя полковника – Байо [16] После победы кубинской революции Байо вернулся на Кубу, где умер в 1965 году . — «профес­сора» партизанских наук.

Кубинские газеты, раболепствуя перед тираном, пи­сали в связи с этим, что мексиканская полиция якобы имеет доказательства, что Фидель Кастро не только член коммунистической партии, но и тайный руководитель Мексикано-советского института культуры.

Как потом выяснилось, в ряды конспираторов проник батистовский шпион Венерио. Аресты были делом его грязных рук.

26 июня в мексиканской газете «Эксельсиор» был опубликован список арестованных — среди них фигури­ровало и имя Эрнесто Гевары Серны. Газета характеризо­вала его как опасного «международного коммунистиче­ского агитатора», подвизавшегося ранее в Гватемале чуть ли не в роли «агента Москвы» при президенте Арбенсе.

«После ареста нас повезли в тюрьму «Мигель Шульц» — место заключения эмигрантов. Там я увидела Че, — вспоминает Мария-Антония. — В дешевом прозрачном нейлоновом плаще и старой шляпе он смахи­вал на огородное пугало. И я, желая рассмешить его, ска­зала ему, какое он производит впечатление… Когда нас вывели из тюрьмы на допрос, ему единственному надели наручники. Я возмутилась и заявила представителю про­куратуры, что Гевара не преступник, чтобы надевать ему наручники и что в Мексике даже преступникам их не надевают. В тюрьму он возвращался уже без наруч­ников».

Итак, казалось, что Фидель Кастро еще раз потерпел поражение в своем стремлении свергнуть тирана Батисту. Маловеры и недоброжелатели потирали руки от удоволь­ствия: как же, разве этот провал не доказал лишний раз бесплодность и несерьезность такого рода заговоров — мальчишеской игры в революцию. Тем более что незадол­го до ареста Фиделя и его друзей, 29 апреля, на Кубе группа юношей попыталась, следуя примеру героев «Монкады», захватить казарму «Гойкурия» в городе Матансас, и все участники этой операции погибли от рук палачей Батисты.

Но Фидель мыслил другими категориями по сравне­нию с его критиками. Неудачи он воспринимал как неиз­бежные издержки революционной борьбы. Поражения еще более его ожесточали, еще более укрепляли его ве­ру в конечную победу дела, которому он посвятил свою жизнь. Его одержимость, его оптимизм передавались его последователям. «Мы никогда не теряли своей веры в Фи­деля Кастро», — писал Че, вспоминая свое заключение в мексиканской тюрьме.

Арест кубинских революционеров вызвал возмущение прогрессивной мексиканской общественности. За них стали ходатайствовать бывший президент Ласаро Карденас, его бывший морской министр Эриберто Хара, рабо­чий лидер Ломбарде Толедано, знаменитые художники Давид Альфаро Сикейрос и Диего Ривера, известные пи­сатели, ученые, университетские деятели. Батиста был к тому же слишком одиозной фигурой даже для мекси­канских властей. Решив, что аресты и газетные разобла­чения похоронили планы Фиделя Кастро, мексиканские власти проявили свой «гуманизм» и после месячного за­ключения выпустили на свободу всех задержанных, за исключением двух: Эрнесто Гевары и кубинца Каликсто Гарсии. Их обвиняли в том, что они нелегально проник­ли в Мексику.

По выходе из тюрьмы Фидель с прежней энергией стал готовить свой отряд к переброске на Кубу. Он вновь собирал деньги, покупал оружие, организовывал конспи­ративные квартиры, устанавливал явки и пароли. Бой­цы, разбитые на мелкие группы, проводили военные за­нятия в отдаленных и глухих местах страны. У шведа Вернера Грина, известного этнографа, была куплена за 12 тысяч долларов яхта «Гранма», на которой предпола­галось осуществить переброску отряда на Кубу. «Гранма» была рассчитана на 8, максимум на 12 человек, а должна была уместить более 80 бойцов. Но это не сму­щало Фиделя, к тому же другого выхода не было.